иные путают с рыбой. Человек умирает в состоянии беспричинной эйфории, ни о чем не жалея в этом мире, почти счастливый. А перед смертью ему приснится Фарлаф.
33
Три самурая ели гриб, поджаренный с луком, и рассуждали о вечном.
— Историй всего четыре, — сказал самурай из Нагасаки (а два других были из Киото и Токио).
— Всего четыре, — подтвердил самурай из Киото, — но есть и пятая.
— Прежде чем говорить о пятой, надо перечислить четыре первых, — сказал самурай из Токио, — иначе мы не можем быть уверены в том, что та, которую мы назвали пятой, не совпала с одной из этих четырех.
— Она и должна будет совпасть, если их всего четыре, — сказал самурай из Нагасаки.
— Я думаю, это история о Зле с большой буквы, которое приближается, — сказал самурай из Киото, — и думаю, что она не совпадает ни с одной из этих четырех.
— А может быть, это история о битве Добра со Злом, которая всегда ожидаема как последняя битва, но никогда такой не оказывается, — сказал самурай из Токио.
— Или это история о человеке, перешедшем на сторону Зла, о воинстве Зла, состоящем из людей, перешедших на его сторону, — сказал самурай из Киото, — и я думаю, что она не совпадает ни с одной из четырех этих.
— Даже если она совпадет, все равно это будет новая история, — сказал самурай из Нагасаки, сделав вывод.
Три самурая доели гриб, поджаренный с луком, и перестали рассуждать о вечном.
34
Сидели в кузове на скамейках — три человека или четыре. Соответственно: первый, второй, третий и, возможно, — четвертый.
— Куда мы все-таки едем? — спросил первый второго.
— Я не знаю даже, откуда мы едем, — ответил второй.
— Это потому что мы колпаки, да? — спросил первый.
— Что потому что мы колпаки? — переспросил второй.
— Что едем неизвестно куда неизвестно откуда.
— Наверное, потому что колпаки, — сказал второй.
— Было б понятнее, если б мы ехали, потому что грузди, — сказал первый. — Назвался груздем, полезай в кузов — ведь так?
— Так, — согласился второй.
— Но мы не назывались, и мы не грузди, — сказал первый.
— Это тоже правильно, — согласился второй.
— Когда это кончится, я хочу переименоваться из колпаков, — сказал первый.
— Куда переименоваться?
— В те самые грузди.
— Тогда ты будешь ехать в этом кузове, потому что назвался груздем.
— Это будет по крайней мере справедливо, — сказал первый.
— Про колпаков тоже, наверное, есть какая-то пословица, — заметил третий.
— Не какая-то, а проколпаковская, — сказал первый.
— Про колпаков — проколпаковская, а не про колпаков — непроколпаковская, — сказал третий.
— Это правильно, — сказал второй.
— И в каком-то смысле справедливо, — заметил третий.
А четвертый либо молчал, либо его не было.
35
Форносову пришел звонок с неизвестного номера.
— Надо пройти регистрацию, — сказал голос из телефона. — Если назвались груздем, то надо оформить. Мы ждем.
Форносов задумался, что бы это могло значить.
— Нажмите цифру один, — сказал голос.
Форносов нажал.
— К вам придет эсэмэс с адресом, — сказал голос.
По адресу нужно было пойти для получения сертификата. Форносов пошел. В окошке под номером пять он получил сертификат личности в виде красивой книжечки. Раскрыл и прочел: «Колпак кольчатый», и на латыни: «Rozites caperatus».
— Грузди все кончились, — объяснил сотрудник в окошке.
— Я на колпака не подписывался, — сказал Форносов.
— Есть еще Навозник (Coprinus comatus) и Негниючник (Marasmius), но вы же не захотите.
— И колпаком не хочу.
— А придется, — сказал сотрудник.
— Значит, никак?
— Никак, — подтвердил сотрудник.
— Совсем никак?
— Совсем никак, — сказал сотрудник и исчез в окошке.
Форносов пришел домой и сделал себе вакидзаки.
Смысла большого в этом не было, но полегчало.
36
Филимонов шел по лесу, собирая грибы. У него был с собой нож и корзина.
А навстречу ему шел маньяк. У него был нож, а корзины не было.
Филимонов и маньяк шли друг другу навстречу и вот встретились.
Маньяк показался Филимонову знакомым, хотя не был похож ни на кого конкретно.
— Доброе утро, — сказал Филимонов маньяку, желая с ним поздороваться.
Маньяк промолчал.
— А как там то Зло, которое с большой буквы? — спросил Филимонов, хотя собирался спросить что-то другое.
— Оно близится, — сказал маньяк и подошел к Филимонову близко.
— Мне обещали, оно не коснется меня, — сказал Филимонов.
— Знаешь, дядя, — сказал маньяк, подойдя вплотную, — со вчерашнего дня мне можно все, абсолютно все — просекаешь?
— Почему ты не спрашиваешь о грибах? Посмотри мне в корзину, — сказал Филимонов.
Маньяк посмотрел Филимонову в корзину и увидел грибы.
— Я бы не стал жарить эти грибы с луком, — сказал маньяк.
— Их можно есть и сырыми. Съешь, и тебе приснится Фарлаф. — Филимонов достал из корзины один из грибов, а грибов было немного, и протянул маньяку.
«Какой длинный, однако, нож у этого маньяка», — подумал он.
— Я бы не стал есть эти грибы и сырыми, — сказал маньяк и пошел дальше своей дорогой.
А Филимонов пошел своей.
37
Форносов шел по лесу, собирая грибы, и встретил маньяка.
Форносов и маньяк шли друг другу навстречу и вот встретились.
Они остановились шагах в десяти друг от друга.
— А как там то Зло, которое с большой буквы? — спросил Форносов у маньяка, желая с ним поздороваться.
— Оно близится, — сказал маньяк и сделал шаг навстречу Форносову.
«Какой длинный, однако, нож у этого маньяка», — подумал Форносов.
— Почему ты не спрашиваешь о грибах? — сказал он. — Посмотри мне в корзину.
— В корзине грибы, — сказал маньяк, посмотрев в корзину.
— Их немного, но это правильные грибы, — сказал Форносов.
— Я не стал бы жарить эти грибы с луком, — сказал маньяк. — И есть их сырыми я тоже не стал бы.
— Один такой гриб, и тебе приснится Фарлаф, — сказал Форносов.
— Пусть снится, — сказал маньяк, но гриб не взял, а пошел дальше своей дорогой.
«Пока существуют грибы как тема для разговора, зло не коснется меня», — подумал Форносов и пошел своей.
38
Фельдерман шел по лесу, собирая грибы, и встретил маньяка.
Фельдерман и маньяк шли друг другу навстречу и вот встретились.
Фельдерману маньяк показался знакомым — где-то он видел его, то ли во сне, то ли в телевизоре.
«Какой длинный, однако, нож у этого маньяка», — подумал Фельдерман.
— Оно близится, — сказал маньяк, подходя ближе.
— Мне говорили, оно меня не коснется, — сказал Фельдерман.
— Надо говорить о грибах, — сказал маньяк. — Говори о грибах, все остальное — преступление.
