так.
— Она проснулась, — сказал мужской голос.
Я вздрогнула. Кто-то низко рассмеялся.
— Ударить ее снова?
— Нет, она нужна ему в сознании.
Но вдруг она начнет путать нам головы теми трюками?
— Для этого ей нужно тебя трогать, дурак.
— Это он так говорит. А если он ошибается? А если она может забраться в наши головы и все там перемешать?
— Заткнись. Говорю тебе, все хорошо.
— Но ты слышал Брайана. Над ним издевались. Все искажали. Заставили его выдать…
— Тихо, — слово было жестоким, как пуля. — Включи что-нибудь, пока мы едем.
Громкая панк-группа заполнила пространство гитарными риффами и криками, как мне казалось, на немецком. Звук сотрясал, но играл роль изоляции между мной и бомбой страха, тикающей в моей груди. Они убили Дзунукву и Генри. Что они сделают со мной? Почему он — скорее всего, Пит или Великий дракон Джеймс, или как он там себя звал, хотел, чтобы я была в сознании?
Почему он одержим баку?
После миллиона лет ожидания машина свернула на ухабистую дорогу. Я случайно дважды прикусила язык, пока меня подбрасывало на заднем сидении. Кочки означали, что дорога не была залитым асфальтом. Плохо дело. Только бы сойки летели следом. Вряд ли похитители были так глупы, что оставили при мне телефон. Мне оставалось лишь верить, что парни меня как-то отыщут.
Машина резко остановилась, и я упала с сидения. Двери распахнулись и закрылись. Кто-то грубо потащил меня из машины, я оцарапала ладони о край дверцы.
Я смогла встать на шатающиеся ноги, и грубые ладони потянули меня в другую сторону. Я тут же споткнулась и упала, но смогла извернуться и принять основной удар правым плечом.
— Вставай, гадость. Хватит придуриваться.
— Я не вижу, — сказала я.
— Сними повязку. Уже не важно. Она не знает, где мы.
Повязку сорвали, и стало видно ночное небо с низко нависающими тучами, верхушки деревьев и тысячи ярких звезд. Воздух был чистым и освежающим, и стрекот сверчков указывал, что мы были ночью за городом. Сколько времени я провела без сознания?
Парень склонился надо мной. Военная стрижка. Большие узорчатые буквы были вытатуированы на его шее. Дыхание было таким, словно он съел сбитого опоссума. Может, он прочел презрение в моих глазах, потому что поднял меня и ударил по лицу, голова отдернулась вправо от силы удара. Еще порез появился на моей щеке изнутри, кровь потекла во рту. Шок лишил меня слов.
— Это предупреждение. Двигайся. И никаких трюков.
Я смотрела с вызовом. Он нахмурился, выпрямился и вытащил огромный жуткий нож, похожий на мачете, из-за спины. Он медленно прижал край к моей челюсти.
— Вставай.
Я хотела послушаться его, но страх заморозил все мышцы в теле. Нож у моего горла и жизнь в руках расистов. Как-то эта реальность, холод лезвия, вонь дыхания мерзавца, заставили меня сильнее ощутить перспективу физического вреда. Я никогда еще не ощущала такой страх, не с Мангасаром Хайком, не с Тоджо, не с остальными снами. Они были волшебными, словно не могли меня коснуться. Но это? Это нельзя было отрицать. Капли дождя стекали по лбу парня и капали на мое лицо.
«Не могу дышать. Не могу. Боже, он меня зарежет».
— Джимбо не будет ругаться, если она будет немного поцарапанной, — сказал другой.
Парень с ножом улыбнулся. Я ожидала выбитые зубы, но у него были идеальные зубы кинозвезды. Это было даже хуже. Кончик ножа прижался к плоти под моим ухом. Боли было мало — царапина — но я смогла двигаться. Я отдернулась вправо, упала на живот, как рыба. Прижавшись лбом к грязи с камешками, я поднялась на колени, а потом встала.
Парень с ножом усмехался. Его товарищ был с длинными волосами крысиного оттенка, и он был с кепкой «Сделаем Америку снова великой». Наверное, его звали Билли Боб, и его мама была его тетей.
Парень с ножом указал оружием на тропу.
— Сюда. Вперед, свинка.
Я поежилась. Гадкий парень вряд ли вообще уловил тут отсылку к «Избавлению». Или уловил и пытался запугать меня. Но его босс, Джимбо, хотел меня живой и в сознании.
Я сделала вид, что споткнулась, наступила ему на ногу.
— Сука! — но они спешили уйти от дождя. Две сильные лампы висели на боку ухоженной хижины. Неподалеку было слышно плеск дождя об воду. Они вернули меня к реке Сэнди?
Мы приближались, дверь хижины открылась, и мужчина, озаренный светом сзади, вышел на крыльцо.
— Итак, вот и мокрая кошка, — сказал голос. И его я узнала.
Джеймс Мартин. Торвальд. Джимбо. Бывший Марлин. Убийца Дзунуквы и Генри, мужчина, оставлявший цитаты про смерть и сон для баку.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
— Добро пожаловать в мою скромную обитель, — сказал Джеймс. Шрамы на его лице, где его обожгла Маригольд, были красными и блестящими. Он выглядел как безумный розовый ремонт. Я надеялась, что они еще болели.
— Это точно, — сказала я, стиснув зубы, чтобы они не стучали. Спокойствие кончилось, и погода ударила дождем и снегом. Мои похитители стояли под навесом крыльца, и я осталась на ступеньках, промокшая. Соек на деревьях вокруг не было. Не так все должно было пройти. Я невольно заскулила, это разозлило меня еще сильнее. — Чего ты хочешь?
Джеймс почесал затылок.
— Иные тупее, чем я думал. Ты поняла, что это я писал тебе с телефона твоей сестры, и я думал, что тебя будет легко запугать, как негров пылающими крестами и рупорами. Я не верил половине того, что о тебе рассказал мой информант, — он спустился с крыльца, хоть и сразу промок, волосы прилипли к голове. — Я думал, вы были просто японцами, как те звери, которых мой дед убивал на Филиппинах, — он поднял руку, словно хотел прижать ладонь к моей щеке.
Парень с ножом свистнул с предупреждением, и Джеймс отвел руку, улыбаясь сквозь струи воды, текущие по его лицу.
— Ты сказал,
