не прикасаться, — проворчал парень с ножом.
— Но ты хуже них, — продолжил Джеймс, игнорируя парня с ножом. — Ты — демон. Существо из кошмаров, прибывшее ловить добрых людей и высасывать их души.
Парень с ножом ударил по груди кулаком с оружием.
— Не при нас. Кровь и земля, зараза.
— Я — не монстр, — сказала я. — Я не похищаю и не убиваю, — кроме Юкико.
— Нет, ты проникла в наш город, искала невинных и думала, что мы глупые и не заметим, что демоны делают Портлэнд не годным для наших детей. Мы не будем сидеть и позволять вам все захватить!
— Захватить? Проникли? — я истерически всхлипнула. Словно я не родилась тут. — Дзунуква была тут еще до того, как Льюис и Кларк пришли к Миссисипи. Вы нарушители!
— О ком ты?
— Женщина, которую вы убили в Замке ведьмы.
— Старуха? Она была ведьмой. Странным демоном. Портлэнд теперь спасен от нее.
Я сглотнула. Я не могла подавить стук зубов. Я замерзла изнутри и снаружи. Я ощущала себя ужасно одиноко. Джеймс был не просто безумен. Все было куда хуже — он был фанатиком-расистом.
— Она… была личностью. И я личность.
— Ты больше похожа на человека, но внутри — мерзость, пожирающая души людей, — он повернулся и прошел в дом, бросив приказ через плечо для парня с ножом и его товарища.
Я встряхнулась и проверила веревки на запястьях в сотый раз. Вот и все. Тут Кен должен был выйти из иллюзии и спасти меня от всего, что задумал Джеймс.
Но никто не пришел. Дождь лил на меня. Я дрожала.
— Внутрь, — парень с ножом толкнул меня в спину. Нож пронзил мою кожу сквозь футболку. Теперь кровь текла из двух порезов. Может, на затылке была шишка, но я не могла проверить.
«Кровь, — отметила Кои-борец, пока я поднималась на крыльцо. — Немного выпущенной энергии», — жаль, у меня не было магии Мангасара Хайка.
Но, как только я миновала порог, я отвлеклась из-за смеси декора охотников и супремасистов и уже не думала, как использовать эту энергию против врагов не-драконов.
Над огромным камином висели три портрета — посередине был Адольф Гитлер, а других я не знала — и они с осуждением смотрели на диваны бордового цвета. Шкуры медведей с жуткими головами были разбросаны на полу. На стенах были флаги, одеяние ККК, рукава были вытянуты, как крылья мстительного ангела, обрамленные черно-белыми картинами горящих крестов и символов, которые я видела, когда читала про концепцию превосходства белых. Получался хаос красок и ненависти.
И тут был телевизор с плоским экраном на подставке, которую можно было двигать, там шла игра «March Madness». Побеждающая команда была в черно-оранжевых цветах Бобров, Марлин была бы рада. Если только ее сестру не убьют сегодня.
— Я бы попросил тебя сесть, но не хочу портить кожу, — сказал Джеймс удивительно вежливо. — Но можешь опуститься на пол. На это уйдет время, — он отошел к похитителям, тихо говорил с ними. Парень с ножом сел на стул у плоского экрана, а другой пропал в коридоре за камином. Тепло мерцающего огня манило, но шкура черного медведя перед ним напомнила о Генри. Сердце сжалось в груди. Я должна была оставаться настороже. Это была не игра. Мои дрожащие ноги не смогут долго меня держать, но я не выдержала бы Джеймса, нависшего надо мной.
Джеймс смотрел на меня, уперев руки в бока, злое выражение лица было смешным.
— Ты — приз. Это стоило проблем, — он обошел меня. — Как она и говорила, идеальная наживка. Достаточно человечная, чтобы можно было поймать.
— Наживка? — он сказал «она». Значит, предательницей точно была Элиза. От этого лучше не стало.
Джеймс рассмеялся.
— Думала, я хотел японского монстра для конца игры? Нет, ты и твоя сестра — вкусная добавка. Отвлечение. Мне нужно кое-что больше, и ты принесешь это мне.
— Кваскви?
Джеймс закрыл глаза и покачал головой, словно я была нерадивым учеником.
— Зачем мне главный Ваху? Уффхейм не может использовать индейцев, — он сел на ближайший диван и скрестил руки на коленях. Эта спокойная сторона Джеймса пугала больше, чем его роль Пита.
— Я — пожиратель снов. Подойди, и я покажу тебе, что это значит.
— «И никогда не просыпайтесь от восхитительного забвения, где смерть мечтает о тоске жизни», — сказал Джеймс. — Я не успел написать третью цитату, но она — любимая, — он встал. — Я, — он указал на свою грудь, — толкователь смерти. А ты, Кои, поможешь мне создать сон Нордваст Уффхейм в Портлэнде. Я сделаю этот город сияющим маяком арийской правды для всех, кто остается в темном неведении о судьбе человечества.
Я подавила потрясенный смех. Это напоминало напыщенную речь Иных. К чему Джеймс клонил? Я не могла раскинуть руки и заставить Портлэнд видеть сон про роскошь Третьего рейха, как и не могла раскрыть всех из народа Кваскви. Моего народа.
Джеймс нахмурился от моей реакции. Он подошел довольно близко, радуясь, когда я вздрогнула.
— Веселись, пока можешь, — он указал на Гитлера. Я увидела ниже лица Гитлера символ нацистов: орел с раскрытыми крыльями, сидящий на свастике. — Скоро ты поймешь свое место.
Я представила себя, бросающейся руками к его лицу, прикосновением к коже забирая у него фрагмент сна. Но не было гарантий, что я смог удержать контакт и съесть достаточно, чтобы он ослабел, и даже так — оставался еще и парень с ножом. Я мешкала слишком долго, Джеймс развернулся и ушел.
Я упустила шанс.
Я прошла к ближайшему дивану, но парень с ножом зарычал и поднял нож. Я поежилась и задумалась, как долго Джеймс будет заставлять меня ждать, прежде чем осуществит свой дьявольский план, чтобы создать сон Нордваст Уффхейм в Портлэнде. Он звал меня наживкой.
«Все хотят меня в этой роли», — отметила Кои-параноик.
Джеймсу нужен был не Кваскви, тогда кто? Джеймс не упоминал Кена, значит, не он. И у него в хватке была Марлин, он мог добраться тогда до папы, но… Что Элиза наврала ему про Иных? Может, убедила его, что кто-то еще,
