class="p1">— Ты меня ругаешь что ли?
— Я за тебя переживаю что ли. — Ещё и дразнится! — Иди готовь ужин, женщина ты моя.
***
Уже стемнело, подружки и Константина всё нет и нет, и я начинаю переживать. Огонь весело играет за стеклом камина. Мы уже поужинали и теперь пьём чай, сидя на диване. Тёма прислонился к спинке, а меня прижал к своей груди. Может быть, это не очень удобно, зато безумно приятно.
— Не дергайся так. Едут они.
— Так долго.
— Ну, может, кофе пили.
— Оля не пьет кофе.
— Малышкааааа, напомнить, что ты тоже не пьешь?
Стремительно краснею от сегодняшних воспоминаний. Наши поцелуи со вкусом капучино, горячие руки парня на моих плечах…
— Ты думаешь, они это… ну… тоже?
— Остановились поцеловаться? Я надеюсь на это, моя хорошая.
— Почему? За друга переживаешь?
— Неа. За себя радуюсь?
— Эм. А как их поцелуи тебя могут обрадовать?
— Сейчас покажу.
Мгновение — и моя кружка отставлена на пол. Второе — и я уже повернута лицом к Артёму. Ещё и… его губы встречаются с моими. Дыхание сразу же перехватывает.
Тёма целует осторожно, медленно ведет свои ласки. Я прикрываю глаза, наблюдая за ним из—под ресниц. Глаза парня темнеют и становятся цвета космоса. Этот оттенок сводит с ума.
Рука на затылке освобождает волосы от резинки и рассыпает локоны по плечам. Раньше я думала, что они некрасивые, но Миронов умеет убеждать. Он и сейчас… убеждает…
Поцелуй становится глубже, а сильные руки притягивают меня к стальному телу. Парень напряжен, это ощущается, стоит мне только прикоснуться раскрытой ладонью к его груди. Сердце заходится в бешеном ритме в унисон с моим.
— Малышка, если будет слишком, притормози меня.
Артём шепчет непонятную фразу, но я нахожу в себе силы только еле заметно кивнуть.
Мужская ладонь пробирается под свитерок и ведет по позвонкам. Я напрягаюсь и не на шутку пугаюсь. Нет—нет—нет. Я…
— Тссс, дальше мы не зайдем, я тебе обещаю. Веришь мне?
И смотрит так, будто от моего ответа зависит вся его жизнь.
— Верю, — выдыхаю в губы.
— Верь. Только мне верь, малышка.
— Тут—тук—тук, есть кто дома?
От порога раздается веселый голос, а я в первые моменты никак не могу собраться и сообразить, что ответить. И кто это вообще. И почему стало так холодно и одиноко, когда еще минуту назад было горячо и хорошо?
— Костян, твою мать. Вовремя.
— Разувайся и вперед проходи. — Темка кричит другу, торопливо поправляя мои волосы и одежду.
Он полностью сдержал слово, и дальше моей спины рука никуда не двинулась ни на миллиметр.
— Ты расстроилась, Лий?
— Я? Я нет. А ты?
— А я да. Не мог экскурсию по ночной дороге или лесу организовать. Обломщик, блин. Имей ввиду, я недополучил свою дозу лекарства, и ты мне осталась должна. Завтра обязательно продолжим.
Тёма мурлычет мне в шею нежности, когда его друг появляется в дверях.
А Оля где?!
— Что это ты продолжать завтра решил? М?
27.
Тёма. Влюблённый и счастливый.
Сам не знаю, откуда взял силы оторваться от Кнопки и уехать. Не иначе, как во Вселенной произошел сбой, и кто—то мне подкинул резервных мощностей, потому что, находясь в своём уме, я никак этого сделать не мог. К счастью, в этом я не одинок. И хоть Костяну на треню утром было не надо, уехали мы вместе.
Объективно, ему, конечно, повезло больше. Рамки, установленные Ольгой, несколько шире тех, что определили для меня. Но тем тяжелее другу было оставить свою девушку.
Странная математика чувств, однако. Чем больше вникаешь, тем сложнее выплывать. Хотя, по идее, должно быть наоборот, как бывало раньше: получил и интерес остыл. Но с малышкой всё работает по—другому. Всегда.
Оставлять девчонок одних в пустом доме было сложно. Архисложно. До утра ворочался и думал, как они там. Вернее, как она. А ещё из головы не шёл короткий разговор с её дедом. «Девочке в жизни столько досталось, не каждый вынесет и не замкнется. Она выстояла. Она сильная. Об одном прошу: не сломай и защищай, если любишь».
Такие простые слова мудрого человека. Он долго пристально смотрел на меня, а потом сказал. И я обещал. Обещал, что всегда буду рядом.
— Ты уверен, что у тебя на всю жизнь к ней? Разбрасываешься такими словами. А у нее? Тебе восемнадцать, впереди целая жизнь.
Чертовски правильный вопрос Кости. И мой прямой ответ: — Уверен.
Как можно разлюбить ту, что заняла всё сердце?! Мой отец также однолюб. И он никогда бы не предал маму, никогда бы не посмотрел в другую сторону, если бы её не забрала болезнь. Даже в той сложной ситуации, в которой многие уходят из семьи, отец был рядом до последнего. И я правда рад за него, что он встретил Олесю.
— Артём, на ринг живо.
Палыч после небольшого перерыва снова и снова гоняет по связкам. Пот заливает глаза, а мышцы сводит от приятной усталости. Нагрузка мне сейчас необходима. Очень. Чтобы перестать думать и анализировать, чтобы не загоняться страхами. Потому что, черт возьми, я в себе уверен. А если Лия встретит кого—то лучше, успешнее, правильнее для неё? Что в этом случае буду делать я? Я хорошо помню те минуты, когда думал, что потерял её. И ведь на тот момент я ещё не успел увязнуть так, как сейчас. Сейчас уже хрен вытащишь.
— Апперкот с дальней руки – хук с передней руки, — работай!
Выполняю команду тренера, стараясь очистить голову от посторонних мыслей. Судя по просмотренным видео, противник не силен в ближнем бою. Поэтому моя задача поймать моменты и отработать слажено и эффективно. Оба удара должны идти по короткой траектории один за другим без пауз и быть максимально быстрыми.
— Закругляйся и подойди ко мне.
Выпрыгиваю через канаты и, разматывая бинты, нагоняю Палыча. Он с самого утра загружен и собран. Обычно орёт, когда настроение плохое, или шутит, если повезет. А сегодня словно подменили. Для меня бой, безусловно, важен, но не до такой степени, чтобы загрузиться и перестать реагировать на окружающих. А он перестал. Между командами уходил в себя, не замечая внешних раздражителей.
— Анатолий Палыч, я готов.
