Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
II. Прежде всего, требовалось устранить Сухомлинова как передаточное звено между Думбадзе и царем. Кроме того, нужно было добиться увольнения министров, лично преданных Николаю II, которые при соответствующем решении императора поддержали бы его в вопросе мира с Германией. Этими министрами, кроме Сухомлинова, являлись Н. А. Маклаков, И. Г. Щегловитов и В. К. Саблер [62, с. 203–218; 158, с. 65–81].
В этой связи нельзя согласиться с американским историком Томасом Риха, который писал: «Отставка Сухомлинова явилась первой победой для лидеров кадетов и прогрессистов» [199, p. 19]. На самом деле лидеры кадетов и прогрессистов не приложили практически никаких усилий к тому, чтобы добиться этой отставки. Увольнение Сухомлинова целиком явилось следствием борьбы внутри правящей элиты.
Подследственный
Увольнение В. А. Сухомлинова с поста военного министра не означало, что его политическая карьера завершена. Николай II сохранил к нему своё расположение. 9 июля в своем дневнике бывший военный министр записал: «Представлялся его величеству в Царском Селе, был крайне ласково принят, имел возможность все откровенно доложить о настоящем положении дела и что творится» [52, с. 64]. В любой момент император мог дать Сухомлинову новое назначение. Например, в Особом совещании по обороне государства, чей состав формировался летом 1915 года. Ведь в мае 1915 г. Сухомлинов стоял у истоков создания этого учреждения. Не случайно в июле в Петрограде распространились слухи о том, что «бывший военный министр генерал-адъютант Сухомлинов получает высокое назначение в тылу действующей армии» [152, 1915, 14 июля].
К тому же генерал продолжал (с 1911 г.) оставаться членом Государственного совета. Причем в 1912–1915 гг. он назначался к присутствию в нём. Правда, за эти четыре года Сухомлинов ни разу не участвовал в прениях [193, с. 266]. Однако теперь, когда положение генерала резко изменилось, он вполне мог поквитаться со своими недругами, огласив неприятную для них информацию. Особенно опасным присутствие Сухомлинова в Государственном совете было для его давнего врага А. И. Гучкова, который на довыборах в сентябре 1915 г. сам планировал туда баллотироваться [94, с. 37].
Добавим, что генерал прекрасно владел пером и мог, выпустив ядовито-критическую брошюру под своим старым псевдонимом «Остап Бондаренко», уничтожить репутации своих врагов. Прекрасно ориентируясь в вопросах снабжения армии, он был способен на её страницах профессионально показать изъяны в деятельности шумно рекламировавших своё участие в обеспечении фронта общественных структур (Земгора и руководимых А. И. Гучковым военно-промышленных комитетов). Было ему, чем уколоть и великого князя Николая Николаевича и, особенно нового военного министра А. А. Поливанова.
И генерал Сухомлинов действительно собирался это сделать. В РГИА нами была обнаружена его записка «А. И. Гучков и военное ведомство». Она впервые вводится в научный оборот. Документ не датирован. Однако, судя по содержанию, его текст был написан генералом вскоре после отставки, во второй половине 1915 года. В ней Сухомлинов упрекает Поливанова в том, что приняв военное министерство тот «начал прямо с террора и разгона всех, кого только можно было убрать из взятых на службу его предшественником». Затем новый министр «занялся исключительно политикой, заигрыванием с Думой». Генерал утверждал, что начавшееся «в настоящее время» «обильное снабжение армии боевыми припасами» – это следствие мер, приятых им, Сухомлиновым, «год тому назад». Но «для видимости и рекламы поднято было много шума о мобилизации промышленности и созданы многочисленные комитеты, в которых убито много времени, исписано много бумаги и ничего существенного не сделано» [138, л. 63–63об.].
В этой записке содержалась и нелицеприятная характеристика великого князя Николая Николаевича, а в конце текста Сухомлинов выдвигает серьезное обвинение против Поливанова. По его словам, военным министром был командирован в США «известный портартурский Гинцбург», который организовал там покупку «200. 000 ружей Маузера по 120 рублей за штуку, тогда как они и 40 не стоят» [138, л. 63об.]. Предприниматель М. А. Гинсбург во время Русско-японской войны занимался поставками продовольствия для русской крепости Порт-Артур, вокруг которых ходило много разных слухов. В дальнейшем он продолжал сотрудничество с Морским ведомством. В 1915 году Гинсбург действительно отправился в США по поручению нескольких ведомств, в частности военного [176, с. 147]. Вполне возможно информация Сухомлинова, у которого в военном министерстве остались свои люди, имела реальную основу, а, значит, могла, в случае придания ей гласности создать большие проблемы Поливанову.
Для нейтрализации возможных разоблачений со стороны Сухомлинова, недругам генерала нужно было опорочить его самого. В том, чтобы навсегда вывести Сухомлинова из политической игры была заинтересована и группа министров-либералов во главе с А. В. Кривошеиным. Своим орудием они выбрали оппозиционных депутатов Государственной думы. Те всегда готовы были наброситься на любого из «реакционных» царских министров, а, тем более, если имелся подходящий повод.
Резонансная отставка военного министра давала прекрасный материал для обличения правящего режима. Противники власти, естественно, не могли его не использовать. Уже 16 июня 1915 г. на заседании ЦК конституционно-демократической партии Д. И. Шаховской заявил: «Необходима комиссия для расследования действий преступных лиц, ответственных за недостаток снарядов. Пока не отдадут под суд Сух[омлино]ва, бюрократия не встрепенется» [120, с. 111].
Но кадеты не делали погоды в Государственной думе. Необходимо было создать соответствующее настроение в других фракциях и общественном мнении в целом. Здесь за дело вновь принялся М.М. Андроников. В июле 1915 г. он отправил анонимное письмо за подписью «друг» начальнику Петроградского охранного отделения. В нём сообщалось, что князь М.М. Андроников обладает важными сведениями о связи В.А. Сухомлинова с казненным шпионом Мясоедовым. Следователь Варшавского окружного суда П.Н. Матвеев, занимавшийся делом Мясоедова, 4–7 июля 1915 года подробно допросил Андроникова. Свои показания Андроников оформил в виде анонимного письма и за несколько дней до начала сессии Государственной думы по почте разослал депутатам [179а, с. 80].
Позднее об этом узнал и сам Сухомлинов. 18 августа 1915 г. он с возмущением записал в своем дневнике: «Князь Мих[аил] Мих[айлович] Андроников, в своей конторе – “клевета, шантаж и аферы”, – сочинил грязный пасквильный аноним на меня и жену и разослал в Гос[ударственную] Думу и по городу» [54, с. 124].
В этом пасквиле депутатов убеждали в том, что Сухомлинову место «не в Государственном Совете, а на скамье подсудимых и Вы господа члены Государственной Думы тащите его на скамью подсудимых и пусть он разделит судьбу Мясоедова». Содержательная часть пасквиля в основном повторяла тексты, распространявшиеся Андрониковым в марте 1915 года. Основная мысль заключалась в том, что военный министр, попав под влияние жены, «распутной циничной женщины», «исключительно жил для нее и для ее капризов и прихотей». Сухомлинов обвинялся в том, что заказы «он давал только тем заводам, которые предлагали большие взятки или в которых он состоял пайщиком
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
