— взмолился он. — Лила, нет.
Я повернулась и ушла, оставив свое разбитое сердце у его ног.
Остановившись у двери, я бросила на него последний взгляд через плечо.
— Ты станешь отцом, Мэддокс, — прошептала я голосом, полным непролитых слез. — Поздравляю.
Он отрицательно покачал головой.
— Ты уже сломал нас, но хоть раз в жизни… поступи правильно, Мэддокс. Бьянка нуждается в тебе. И этот ребенок заслуживает отца.
Как будто он был нужен мне.
Но она нуждалась в нем… больше.
Мэддокс
Я облажался.
Я знал, что в конце концов облажаюсь. Я знал, что закончу тем, что уничтожу единственную хорошую вещь в своей жизни. Лила.
Потому что это единственное, на что я был способен.
Уничтожение жизней.
Разорение ее.
Разрушая нас.
Я пытался защитить ее с того дня, как я дал клятву этому дурацкому мизинцу. Я позаботился о том, чтобы она всегда была счастлива, о ней всегда заботились, устранив все, что причиняло ей боль… но я забыл защитить ее от себя.
Мои легкие сжались в груди, а горло сжалось. Из моего горла вырвался сдавленный звук, когда я схватился за голову руками, чувствуя жжение в глубине глаз.
— Ты — лучшее незапланированное событие, которое когда-либо случалось со мной, Мэддокс. Всегда. И я не могу потерять тебя. Но ты делаешь все, чтобы оттолкнуть… меня от себя, — прошептала она, и ее сладкий голос сорвался в конце. — Ты лгал, скрывал от меня секреты. С каких это пор ты начал мне лгать, Мэддокс?
От ее слов у меня закружилась голова, но ответа у меня не было. Я чертовски хотел, чтобы у меня он был..
Ложь, большая или маленькая, была самым быстрым способом разрушить что-то прекрасное — нас.
Ложь и секреты…
Все, что я когда-либо делал, каждое решение, которое я когда-либо принимал, было направлено на то, чтобы защитить Лилу.
Но никаких лейкопластырей не хватило бы, чтобы остановить открытые, гноящиеся раны, которые я оставил после себя.
— Прости, — я задохнулся.
Мучение на ее лице уничтожило меня.
— Это все, что ты хочешь сказать?
Мое зрение затуманилось — блядь — мне пришлось напомнить себе, чтобы не сойти с ума. Мои эмоции были в смятении, и я боролся, чтобы оставаться в здравом уме.
— Мне жаль.
Одинокая слеза скатилась по ее щеке.
— Они сказали, что ты был проблемой. Я не слушала. Я рискнула с тобой. И теперь я сожалею об этом.
— Не оставляй меня. — Мой хриплый голос сорвался. — Пожалуйста.
Лила сделала шаг назад. Мое израненное сердце дрогнуло, и желчь поползла вверх по горлу, горькая и кислая, при мысли о ее потере.
— Лила, — выдохнула я ее имя. — Пожалуйста.
Она медленно покачала головой, еще одна безмолвная слеза оставила мокрый след на ее щеке.
— Мэддокс. — Она выглядела огорченной, и ее губы дрожали. — Ты нарушил свои обещания.
А теперь она нарушила свои.
Ее ноги сделали еще один шаг назад.
— Нет, — взмолился я. — Лила, нет.
Мой голос застрял у меня в горле, когда она повернулась и ушла, взяв мое кровоточащее сердце в ладонь и оставив меня… безжизненным.
Я упал на колени, не в силах остановиться, задыхаясь от тяжелого привкуса горечи на языке. Это не может быть концом… не может.
Дверь закрылась, как раз когда я выкрикнул ее имя. Патетически. Потому что для нее… я был чертовски слабым человеком.
Для нее.
Только для нее. Моя Лила.
Любовь делает тебя слабым.
Любовь разрушает жизни.
Любовь погубила нас.
Она ушла. Единственное, чего она обещала не делать… Она поклялась никогда не покидать меня, никогда не покидать меня… но она была здесь. Уходя.
Моя Лила ушла, так как боль, пронизывающая мою грудь, стала более чем невыносимой.
Вся моя правда, вся моя ложь столкнулись воедино – мое будущее с Лилой теперь было распахнуто, разбито и истекало кровью, когда я стоял на коленях перед обломками всего этого.
Снова... один.
И снова... потерян.
Она тоже солгала.
Она тоже нарушила свои обещания.
Ты не потеряешь меня, никогда.
Обещание мизинчиком?
Обещание мизинчиком.
Все обещания, которые мы дали друг другу, в конце концов… все это не имело значения.
В конце концов, мы сбились с пути, и наш счастливый конец исчез.
ГЛАВА 15
Лила
Не все правильные решения кажутся правильными. Иногда они выпотрошат тебя изнутри и разорвут на части. Правильные решения должно быть легко принимать, но так бывает редко.
У меня был выбор, и я хотела верить, что сделала правильный выбор.
Хороший выбор, правильное решение.
Уйти от Мэддокса было самым трудным делом в моей жизни, но я должна была…
Не для меня. Но для него.
Мэддокс был моим парнем, но прежде всего… он был моим лучшим другом. Я знала его лучше, чем он знал себя. Я могла видеть его внутри, так ясно, и Мэддокс, Боже мой, он был так потерян в тот момент, и мне нужно было, чтобы он видел вещи ясно.
Я ждала волны сожаления, которая захлестнула меня с тех пор, как я ушла от него. Она пришла и ушла, как волна боли. Всегда рядом, всегда постоянно. Но тем не менее, я сказала себе, что приняла правильное решение.
Последние три недели Мэддокс пытался звонить. Он стучал в нашу дверь несколько раз в день. Он разговаривал с Райли, пытался убедить ее впустить его внутрь… позволить ему поговорить со мной. Но Райли была верна до отказа. Она не знала, почему мне пришлось уйти, но она знала, как сильно это меня ранило.
Я никогда не убегала от своих проблем, но мне пришлось убежать от Мэддокса. Он был моей единственной слабостью, и я знала, что в тот момент, когда я взгляну на его разбитый взгляд, его израненные голубые глаза, я снова упаду в его объятия. Это превратилось бы в порочный, бесконечный цикл.
— Эй, Лила! — Я вздрогнула от своих мыслей и повернулась на звук моего имени.
Моя коллега щелкнула пальцами перед моим лицом и вопросительно посмотрела на меня.
— Хватит мечтать. На это нет времени.
Я вытерла мокрые руки о фартук.
— Я обслуживаю следующий столик. — Я хотела взять поднос из ее рук, но она удержала его от меня.
Аманда выудила что-то из переднего кармана фартука. Она вложила мне в раскрытую ладонь сложенную пополам сложенную пополам синюю записку.
— Он сказал мне передать тебе это.
Мое сердце забилось.
— Он?
Аманда пожала плечами и ушла. Я развернула записку, и мое сердце сжалось, моя грудь сгорела от горя.
Ты даже не дала мне шанса поцеловать тебя на прощание.
Я подняла голову и поймала взгляд Мэддокса через окно ресторана. Его измученные глаза смотрели в
