ты только знала, – пробубнил Гафур.
Селена насторожилась:
– Знала что?
– Да ничего. Не бери в голову, – отмахнулся старик. – Как поживает Кобос? Я давно не видел его.
– Прекрасно. Он постоянно в разъездах, ты же знаешь. Но твой сын ежедневно молится о твоём здоровье и о благе семьи.
– Хороший мальчик, – мечтательно проговорил Гафур. – Я рад, дорогая Селена, что у нас такая большая семья. Жаль, что наши сыновья не ладят, но, уверен, они поладят. Семья – это дар богов, и всегда нужно стремиться к единству внутри неё. Ты ведь понимаешь меня, дорогая? – Гафур с нежностью посмотрел на жену.
– Конечно, дорогой. Семья превыше всего.
– Одни мои сыновья имеют почётные должности, – продолжил он, – другие женаты на наследницах дружественных земель. Дочерям уготованы браки с самыми завидными женихами. Никто не будет обделён, дорогая Селена. Я этого не допущу.
Правитель протяжно зевнул, подминая под себя подушки. Селена присела рядом, уложив голову старика себе на грудь.
– Мы все счастливы быть частью этой семьи, любимый. Твоим детям не за что упрекнуть тебя. Все мы под твоим покровительством получаем сполна щедрот, а если сыщется недовольный, то он попросту безумец.
Селена говорила, мягко и плавно погружая супруга в дремотную негу. Её слова, хоть и расходились с правдой, всё же были именно тем, что старик желал услышать в подтверждение собственным мыслям. Он знал, что вражда его старших сыновей давно перешла границы невинного юношеского соперничества, знал, что далеко не все из его дочерей довольны выбором супругов, но в силу возраста и положения в его представлении о жизни всё то, что он думал о ней, было непоколебимой истиной. Гафур не желал усомниться в собственных убеждениях.
Он так и задремал, лёжа на подушках и прижимаясь к груди любимой супруги. Когда же дыхание его стало размеренным, а рот, повинуясь храпу, раскрылся, оголяя наполовину беззубые дёсны, Селена аккуратно вынула запрятанный в складках юбки флакончик с чёрной жидкостью, открыла его и стряхнула несколько капель прямо на язык своего господина. Гафур машинально зачавкал, перекладываясь на другой бок. Через минуту на всех открытых участках его тела проступили чёрные дорожки вен, мгновенно исчезая. Селена победно улыбнулась. Всё шло согласно её плану.
ГЛАВА 30 Первый полёт
Погода благоволила. В день, когда намечено было главное испытание, Олгас сильно нервничал. Джамиль же радовался и от радости без умолку тараторил. Он сидел на спине дракона, болтая ногами в стоптанных сандалиях, и проверял крепления крыльев, прочность конструкций, а также материю на предмет случайных повреждений. Юное сердце в трепетном ожидании переполняли чувства, что не могло не утомлять старика.
– Господин, как же здорово, что мы решились заменить кожу на материю. Теперь он стал легче и точно полетит! Может, и хорошо, что он тогда упал в расщелину. Новый дракон вышел куда лучше. Вы не поверите, я в детстве с братьями похожего змея запускал, только маленького. У него был очень красивый хвост!
– В каком детстве? – проворчал снизу Олгас.
– Ась? – не расслышал парнишка.
– В каком детстве говорю? Тебе только одиннадцать.
– Ну то есть, когда совсем маленьким был, господин. Мартен тогда ему такой хвост красивый приделал, с разноцветными флажочками. У него тоже крылья были широкие. Хорошо, что мы их увеличили и уменьшили хвост, да господин? – Олгас что-то буркнул. – И хорошо, что вы всё-таки доверили мне управлять им! Неужели это случится?! Я полечу над горами и прикоснусь к облакам!
– Замолчи! – не выдержал Табиб. Джамиль удивлённо посмотрел на него. – Ты понимаешь, что, возможно, умрёшь сегодня или покалечишься? Змей может не выдержать тебя, или ты не справишься с управлением! О боги, да чему тут вообще можно радоваться?
– Но господин, – мальчик спрыгнул с дракона и подошёл к Олгасу, – мы же всё рассчитали, и как раз сегодня получится всё, как вы говорили, углом к ветру…
– Мы ещё не испытывали его с пассажиром и без цепи, Джамиль. Цепь держала его, позволяла вернуть на место, как этого твоего в детстве, а тут ты сам полетишь, понимаешь?
– Понимаю, – благоговейно ответил тот. – И жду не дождусь.
– О боги, – обречённо простонал Табиб. – Твоя матушка убьёт меня. Это в лучшем случае. В худшем – все поймут наш обман, когда найдут тебя вместе с этой громадиной, распластанным в пустоши.
Оба посмотрели на дракона. Он выглядел иначе, чем первоначальная модель, безвременно почившая в горной расщелине. На тонкой, но крепкой шее держалась зловещая змеиная голова. Выполнена она была условно, но при этом довольно правдоподобно скалила страшную пасть. Хвост стал короче в два раза, а на месте брюха зияла пустота, расчерченная множеством замысловатых металлических креплений. Крепления шли вдоль широких матерчатых крыльев, туго натянутых на свои основы и пропускавших дневной свет. Отдалённо они напоминали крылья летучей мыши, только многократно увеличенные, а в размахе могли накрыть несколько домов торгового квартала. Пустота в районе брюха способна была вместить парочку здоровых парней и судя по устройству, и впрямь предназначалась для пассажира. Вместо ног зверь имел по колесу с обеих сторон. Если бы не цепь, которая удерживала дракона на месте, он давно скатился бы по пологому спуску и исчез у подножия горы, рассыпавшись вдребезги.
– Цепь не даст ему вылететь отсюда, господин, – решительно проговорил подмастерья.
– Без тебя знаю.
– А его должны увидеть люди.
– Мог бы и не говорить.
– Рискованно, конечно, но а куда деваться?
– Может, ну его, – Олгас тяжело вздохнул.
– Вы что?! – изумился Джамиль. – Мы столько работали, а вы предлагаете бросить всё, так и не испытав!
Парнишка немедленно получил подзатыльник от старика.
– Поговори у меня ещё! – вскрикнул Олгас.
– Простите, господин.
– Твоё бесстрашие тебя погубит, – добавил он уже спокойно, прижав мальчишку к себе одной рукой. – У меня нет своих детей. Есть только ты и Каллиопа. Я не прощу себе.
– Всё будет хорошо!
– Ну раз ты так говоришь, – неохотно ответил старик, – давай начинать.
***
Члены братства поборников змея собирались в кабаке Ясона каждую неделю. Чаще всего они обсуждали общие дела и принимали в свои ряды новых братьев в послеобеденные часы, когда заведение наполнялось горожанами, чей дневной досуг плавно перетекал в вечерний под грохот пивных кружек и звон посуды. Разборки, смех и ругань крестьян, пришедших работы, городских бездельников и женщин лёгкого поведения вбирали в себя все прочие звуки, а потому никто из заговорщиков не боялся быть услышанным.
За столом в неприметном углу сидели четверо: человек во всём тёмном, обросший бородой, мужчина в чёрно-белой куфии, стражник Наир и ещё один. Неприметный горожанин средних
