как раз раскалывал эту корку, когда Лейла решилась как бы между делом сказать:
– А да, кстати, я же хотела поделиться с тобой одной идеей.
– Слушаю. – Ханна вздрогнула, но тут же мягко улыбнулась.
– В общем, я хотела… – Лейла сосредоточенно отделила кусочек рыбы на поданной тарелке, но не стала пока есть, – ай мин, хотела с тобой посоветоваться … ну, каким образом лучше всего организовать выставку.
– Ничего себе. – Бокал в руке Ханны чуть пошатнулся. – Ты тоже решила делать выставки? А что за художник или группа художников, если не секрет?
– Это выставка моих работ. – Лейла подражала чеканной манере подруги говорить, изучающе смотря на Ханну, потом добавила: – Надо сделать выставку в те же дни, что и открытие Триеннале во Дворце искусств, м-м-м … и где-нибудь совсем рядом.
– Лейла, ты меня, конечно, извини, но при всем уважении, ты же начала держать кисть в руках только месяц или два назад?
– Да нет, я и раньше рисовала. Энивей. Нужно донести некоторые идеи до людей, а людей в эти дни будет много. – Лейла теперь четко выговаривала каждое слово, придавая им вес. – И потом, ты же сама говорила, что большая часть художников на Триеннале – по сути дилетанты, просто у их агентов хороший нетворк.
– Скорее, это похоже на цитирование меня нашим другом Давидом. – Ханна держала защитную улыбку. – Моя дорогая, может, тебе хотя бы годик-другой подождать, потренироваться?
С Лейлой опять говорили как с ребенком или сумасшедшей, как в первые недели в больнице.
– Окей, Ханна, если не вдаваться сейчас в историю искусств и прочие детали, можешь, пожалуйста, лайк … посоветовать, где и как сделать выставку рядом с Триеннале, лайк конкретные шаги? – Лейла умолкла и прищурилась, как бы заглядывая внутрь себя. – О, точно! Или, может, прямо на Триеннале ее и сделать? Что для этого нужно?
Ханна сосредоточилась.
– Хм, других галерей там рядом нет. А на Триеннале художников номинируют страны-участницы. Разве что ярмарка на входе, но на эти работы мало кто обращает внимания, да и солидная публика их не увидит… – посмотрела прямо, – но ты это и правда всерьез?
Лейла хотела было объяснить подруге, насколько важно хотя бы попытаться противопоставить что-то злу, которое исходит от работ Ади. Как бы патетично это ни звучало. В ее мире он тоже когда-то только слушал маргинальные россказни ностальгирующих по былому величию пангерманцев в Австрии, а потом … Лейла несколько раз репетировала эту речь дома.
Но тут послышались грохот, звон, плеск, что-то упало одновременно сбоку и перед ними. Лицо Ханны на мгновение стало некрасивым и злым.
– Черт! – вздрогнула она, и Лейла тоже, так непривычно было слышать ругательства от всегда идеальной подруги.
Ханна молча смотрела вниз, а официант посерел, почти побелел, хотя и был смуглым. Подруга встала, принялась отряхиваться, и только тут Лейла поняла, что официант уронил тележку с остатками толстой корки из соли, а еще упал бокал с розе́, и все это теперь шипело и пенилось на юбке подруги. Филиппинец пересадил их за другой стол, перенес все блюда и посуду, тихим голосом повторял извинения, каждый раз кивая и протягивая Ханне салфетки. Подруга же теперь очаровательно улыбалась ему, успокаивала – ничего страшного не произошло. В конце концов, сконфуженный официант разлил розе́ в их новые бокалы и ушел, а Ханна ненадолго вышла в дамскую комнату и вернулась с чуть влажной юбкой уже без белых следов.
– Ох уж этот сервис в Палестине, такие все тугие и медленные… – почти не разжимая зубов, явно ища одобрения Лейлы, цедила подруга. – Ну ничего, просто расскажу потом управляющему ресторана как анекдот, мы хорошие знакомые. Может, тогда этот недотепа поймет, что эти его «Ой, извините, мне так жаль, мэм», – и она изобразила мямлящего официанта, – это не та работа, для которой его тут держат.
Лейла видела подругу по-новому. Бывало, та и раньше резко оценивала кого-нибудь, но все же каждый раз удивлял контраст между искренней улыбкой самому человеку и словами про него наедине. Тут же вспомнила себя в клинике: она понимала, о чем говорит Ханна, ее и саму эти филиппинцы часто раздражали. Но как же некрасиво это выглядело со стороны …
– Да ладно тебе, Ханна, рилли, у него же есть тоже дом, семья где-то, он тут зарабатывает для них. У него же будут неприятности. Лайк могут даже уволить, наверное.
– Если он занят на подобной работе и на таких условиях, это уже говорит о его умственных способностях. Наверняка набрал долгов и не смог выплатить. Да и кто его уволит, пока не закончится контракт? – Ханна сделала глоток из бокала, выдохнула и продолжила тоном скучающего философа: – Все-таки, что ни говори, нельзя сравнивать интеллект цивилизованного белого человека и всех этих … семитов, азиатов, черных, славян и прочих … и их помесей. Этот хотя бы скромен. А то многие совсем зарвались в последнее время.
Лейла хотела было сказать, что и она в какой-то мере и семитка, и азиатка, да еще и выросла в славянской культуре. Почти цивилизованная. Но только молча смотрела на подругу, вспоминала другие их разговоры. Все больше понимала, что Ханна против посылов Ади как раз никогда не выступала. Ей и самой, похоже, нравилось быть привилегированной белой принцессой в этом мире арабов и экспатов из ближайших и дальних стран. В приватных беседах Ханна могла подшутить над творческими способностями Ади, но идеи его работ всегда поддерживала: «Пусть люди так выпускают пар».
– Лейла, с тобой все хорошо? Не смотри ты на меня так, – как же обаятельно улыбалась подруга. – Знаешь, по поводу твоей идеи с выставкой, ты можешь попросить Даниэля помочь. Если кто-то и сможет что-то сделать, то он. Я, конечно, не знаю, как он к такому отнесется, и я бы лично не стала …
Да, не стоило делиться с Ханной замыслом. Лейла даже беспокоилась теперь, не расскажет ли подруга Даниэлю или кому-то другому про их разговор. Скорее всего, все опять припишут странностям Лейлы, еще и помешают сделать задуманное. Надо исправлять ситуацию.
– Нет, ну правда, лайк … рилли, ты думаешь, я не смогла бы наделать такой мазни, как у Ади. – Лейла громко рассмеялась.
Она выдавливала из себя непосредственность, но по сконфуженному лицу подруги поняла, что перегнула палку.
– Послушай, Ханна, да ладно с ней, моей супергениальной выставкой. Надеюсь, ты поняла, что я шучу. Вай соу сириос. А то какие-то у нас темы заумные в последнее время …
Ханна застыла в оскале, видимо, тоже старалась казаться непринужденной.
– Ладно, пошутили, и
