заводила: «Давай смоемся, Джей! Смоемся!»
Гаммер явно бредил, что ни капельки не придавало мне уверенности. А ещё он боялся. Я это видела по глазам. И нарочно хорохорился, чтобы доказать обратное. Даже холостыми ударами перезарядил руки, как Кларк Кент в той сцене с Томом Крузом.
– Полегче. – Вихра заметила взвинченность Гаммера. – Лучше без резких движений. И давай я сама сунусь в камин. Просто сунусь, удостоверюсь, что там всё в порядке, а уж первопроходцем отправишься ты.
«Да! Да!»
– Нет!
Гаммер правой рукой зажал верёвку у бедра. На прощание похлопал скальный обломок и спиной шагнул к камину. Потихоньку вытравливая верёвку, начал погружаться. Я понадеялась, что он не протиснется в отверстие. Застрянет и вынужденно откажется от задуманного. Но Гаммер протиснулся. Погрузился по грудь и замер. Усомнился? Нет… Болтал ногами – ощупывал узину каменной трубы. Ручей разливался по комбинезону, поддавливал, но Гаммер не торопился. Сказал, что ниже русло становится пологим.
– Тут ощутимый изгиб.
– Хорошо, – качнула головой Вихра.
– И вроде бы расширяется.
– Потом может и сузиться.
– Сейчас узнаем!
Гаммер поймал мой взгляд и ободряюще улыбнулся. Не удовлетворившись этим, на прощание махнул правой рукой. Я в немом крике раскрыла рот. Раньше всех осознала, что произошло. Раньше Вихры, Насти и самого Гаммера. Чтобы махнуть рукой, он, забывшись, отпустил верёвку. Или не забылся и понадеялся, что надёжно упирается ногами в стенку камина. Или… Страховочной верёвки нет. Самозатягивающихся узлов нет. Гаммер исчез. Провалился в каменную трубу. Верёвка дёрнулась, приподнялась дугой над сливным отверстием и безвольно легла обратно.
Я почувствовала боль в руке. Поняла, что пальцами впиваюсь в камни. Сидела с раскрытым ртом, не в силах выдавить ни слова, ни звука.
Краем глаза увидела, как Настя, пошатнувшись, опустилась на колени.
Два наших фонаря были направлены на камин, а третий фонарь почему-то выплясывал по сторонам.
Вихра подбежала к сливному отверстию. Подцепила верёвку, закрепила её на восьмёрке и ногами вперёд нырнула вслед за Гаммером. Ушла вглубь почти так же стремительно.
Мы с Настей остались одни.
Глава одиннадцатая
Зал обманутых надежд
Вихра рассказывала, как Страхил в молодости разводил в бидонах тёмно-оранжевый порошок флуоресцеина и, случайно распылив его, смешно отплёвывался густой зеленью, потому что порошок в воде и, соответственно, в слюне становился зелёным. Страхил опрокидывал бидоны в речушку, убегавшую из открытых ложбин в неизведанные недра горы, затем объезжал ближайшие русла и надеялся, что они окрасятся. Не доверяя глазам, набирал воду в стакан и добавлял пару капель нашатырного спирта, делавшего различимым даже слабый раствор флуоресцеина. Ну или ждал, когда жители горных деревушек, напуганные необычным цветом воды, заговорят о скором конце света. Заметив подкрашенное течение, Страхил устанавливал связь между двумя с виду несвязанными речушками, а главное, определял, что их единое русло проходит по целостной и, возможно, доступной пещере, ведь глинистые или песчаные заторы отфильтровали бы флуоресцеин и наружу он бы не просочился.
Полученные данные Страхил передавал спелеологам, и они отправлялись искать вход в пещеру, о существовании которой раньше не подозревали, – отыскав вход, проводили топографическую съёмку и высчитывали наилучшее место для бурения скважины. Пробурившись до прежде спрятанного потока, инженеры перехватывали его и в дальнейшем использовали для работ на руднике.
Страхил однажды отвёз ещё маленькую Вихру посмотреть, как работает обеспеченная им гидроэлектростанция. Увиденное ей не понравилось. Она не могла толком сформулировать свои мысли и не призналась, что её ужаснул рассказ о выпотрошенной древней горе. Потом подросла и сформулировала, а папе всё равно не призналась. У них нашлись и другие поводы для разногласий.
Глядя на опустевшую дыру, я почему-то вспомнила эту историю. Представила, как Гаммер скользит по трубе запутанного русла. Изгибаясь, безвольно повторяет её излучины. Бьётся и режется об острые кромки. Они сдирают с него одежду. Сдирают кожу. Застряв, Гаммер окрасит речку кровью, как Страхил окрашивал речки флуоресцеином. Из-под Кован Кая она выйдет не зелёная, а красная, но провозгласить скорый конец света будет некому, потому что деревушки стоят заброшенные и необычный цвет воды никого не испугает.
Настя поднялась на ноги. Подошла к скальному обломку и затаилась. Наверное, ждала, что из сливного отверстия вот-вот появится Вихра, и хотела ей помочь, но Вихра не появлялась. Даже совладав с молниеносным спуском и не застряв в каменной трубе, без жумаров она в зал не вернётся: висит сейчас на верёвке и не может надышаться из-за накатывающей воды.
«Надо сбросить ей жумар».
Первая рациональная мысль за последние минуты отрешения.
Мне бы ринуться к рюкзаку Вихры, найти жумар, привязать его к запасной верёвке и аккуратно переправить вниз, но я не сдвинулась с места. Так и сидела. Ждала, что камин, как в моих фантазиях, переполнится водой.
Настя склонилась к шлямбурному крюку. Зачем-то взялась за верёвку и… почти без сопротивления вытянула добрые полметра. Я не поняла, что это значит. Встала и на слабых ногах подошла к камину. Подёргала верёвку. Ощутив её вес, могла точно сказать, что тела́ двух людей весят больше.
«Почему?» – взглядом спросила Настя.
Я сообразила, что лёгкость верёвки говорит о худшем. Ни Гаммер, ни Вихра не были к ней прикреплены. Они сорвались. Их унесло дальше по трубе, а верёвка теперь болталась свободная, утяжелённая лишь собственной длиной и напором воды. Значит, и жумар бросать некому.
– Думаешь, они…
Не договорив, Настя резко опустилась на живот, прильнула к кромке камина. Вздрогнув, я навалилась ей на ноги, вцепилась в пояс её комбинезона. Задумалась, что́ меня пугает больше: то, что Настя упадёт в сливное отверстие и погибнет, или то, что я останусь совсем одна. Нет… одна я не останусь. Просто нырну следом. И всё.
– Слышишь?! – Настя оборвала мои мысли.
Я нехотя подползла к сливному отверстию. Увидела ожившие Настины глаза, наметившуюся улыбку её губ и в привычном рокоте воды различила отдалённое ворчание внутренностей камина. Он будто силился переварить проглоченных людей и жаловался на их худосочность.
– Ты слышишь?! – вновь спросила Настя.
– Я…
– Это голос!
«Голос?»
Сердце, до того стучавшее безвольно, заколотилось в исступлении, и меня немножко повело. Я бы упала в обморок, если бы стояла на ногах, а так отдышалась, закрыла глаза, сосредоточилась и уловила голос! Кто-то кричал из далёких глубин камина!
– Да! – Открыв глаза, я на радостях обхватила Настю за плечи.
– Тише ты! – Настя вывернулась из моих объятий.
Кричали странно. Гулко, отрывисто. До нас долетали лишь разрозненные слова. Точнее, их кусочки. Постепенно я поняла, что крик повторяется. Как зацикленное краткое сообщение.
– Кричат по слогам! – догадалась Настя.
– Думаешь, это Гаммер?
Настя не ответила.
Освоившись, я разобрала все три слога. Радость мгновенно испарилась. Затылок свело от боли и холода.
– По-мо-ги? – с дрожью прошептала я.
– Нет… – Настя неуверенно мотнула головой. Затем повторила более твёрдо: – Нет! Точно не «помоги».
– Тогда что?
– Ду-ра-ки?
Я опять прислушалась. Действительно похоже на «дураки». Но в этом не было никакого смысла!
– Крюк-но-ги? – предположила Настя.
Голос искажался, словно доносился со дна гигантской бочки. Я даже не понимала, кто кричит, Гаммер или Вихра.
– Или мо-лод-цы? – гадала Настя.
Казалось, что голос приходит из таких глубин, куда не опускался ни один из штреков заброшенного маджаровского рудника, но я старалась об этом не думать, а потом вдруг как по щелчку сообразила:
– Рюк-за-ки!
– Рюкзаки? Похоже. Значит…
– Они живы! – рассмеялась я и зачем-то закричала в сливное отверстие: – Они прошли камин! Они живы! Карта не обманула!
– А теперь хотят, чтобы мы сбросили рюкзаки?
– Да! И чтобы мы сами лезли вниз.
– Ну замечательно.
Настя ворчала, но я-то видела, что она сияет от счастья. Вновь обняла её и растормошила бы хорошенько, если бы не боялась, что мы, заигравшись, свалимся в дыру.
После моих криков голос в каменной трубе оборвался. С минуту мы различали лишь гул ручья, затем голос вернулся, но уже с другим посланием. Мы с Настей притихли.
– Ба-ла-ган? – я озвучила первое, что пришло в голову.
– По-шло-на?
– По-шта-нам?
– Пол-сло-на?
– По слогам! – догадалась я и прокричала: – Да мы поняли, что по слогам, поняли! Сейчас сбросим рюкзаки!
