Клеарх Солейский пишет, что Перикл влюбился в Аспазию, «которая раньше была спутницей Сократа». А в поэме Гермесианакса (III в. до н. э.) говорится о «неугасимой страсти» Сократа к Аспазии 11. Как мы уже видели, подобная связь может лежать в основе рассказа о любви, приписываемого Сократом Диотиме в «Пире» Платона.
Мог ли Сократ влюбиться в эту удивительную Аспазию, зная при этом, что его любовь никогда не сможет осуществиться? На пути к этой связи могли стоять всевозможнейшие препятствия. Это и озабоченность Сократа по поводу его внутренних голосов, и его склонность к каталептическим припадкам. А также стремление продолжить жизненный путь, делавший его совсем не подходящим для того, чтобы стать мужем умной и амбициозной молодой женщины.
Если Сократ и рассматривал Аспазию в качестве потенциальной любовницы и партнера, то после того, как наиболее влиятельный в Афинах человек положил на нее глаз, сама возможность этого была исключена. Или же, стремясь пригасить разочарование Сократа, красноречивая Аспазия призвала его самого задаться вопросом, а что же это такое – настоящая любовь? А затем предложила нечто подобное тому, чему учила юного Сократа Диотима в «Пире»: физическое желание – это лишь отправная точка для настоящей любви, и частные, личные заботы должны в конечном счете смениться более высокими целями.
Если подобные идеи и высказывания могут быть приписаны Аспазии, то они имеют знаковое значение для всей истории мысли. Принципы, заложенные в учении Диотимы, являются ключевыми как для философии, так и для образа жизни, который собирался отстаивать Сократ. Вот они: мы должны сами определить наши правила, прежде чем сможем надеяться узнать, к чему они приведут на деле. Физические реалии могут и должны быть отброшены в пользу высших идеалов. Воспитание души, а не удовлетворение тела является наипервейшей обязанностью любви. Частное должно быть подчинено общему, преходящее – постоянному, а мирское – идеальному.
Исследователь Античности Мэри Лефковиц 12 подчеркивает:
Сократ был бы важной фигурой в истории философии, даже если бы мы знали о нем только то, что рассказывает Аристотель: «Он занимался этикой, хотя ничего не говорил о мироздании, но в процессе своей деятельности искал всеобщее (to katholou) и первым направил свою мысль на общие определения (horismōn)» (Метафизика 987b.1–4).
Поэты и мыслители и до него задумывались об этике. Но Сократа отличало то 12, что он смог разработать процесс ее познания, который позволил ему перейти от частностей к общим определениям. Без этого значительного шага вперед Платон не смог бы разработать свою теорию форм, а Аристотель – свои трактаты по этике.
Получается, что, в отличие от метода его возможной наставницы Диотимы, дававшей лишь наставления, Сократ создал собственный философский метод, предполагающий постоянное задавание вопросов и получение ответов. И возможно, этот метод возник в явном противоречии 13 с той методикой, которая, по его мнению, могла только указывать на ускользающую истину, но никогда не могла ее достичь.
Однако, если стимулом к принятию Сократом его философских взглядов и процедур стала женщина, первой научившая его «всему о любви», то следует признать, что Аспазия была не просто динамичной и необычайно умной женщиной. Она явилась и своего рода интеллектуальной акушеркой, способствовавшей рождению идей, которые не в меньшей степени, чем то, во что их затем преобразовали Сократ и его преемники, помогли зарождению европейской философии.
Сократ в «Пире» с радостью признается, что свое учение о любви он почерпнул у «Диотимы». Но если бы Платон мог предположить, что Аспазию можно будет счесть решающим вдохновителем сократовской философской мысли, он не захотел бы напрямую приписывать ей подобное влияние. В любом случае выбор Аспазии в пользу Перикла мог привести к охлаждению ее отношений с Сократом. А возможно, она и разделяла неодобрительное отношение Перикла к философу, вызванное отказом Сократа от участия в политической жизни города. Ведь и об этом в общих чертах говорилось в Надгробной речи Перикла, в составлении которой, как утверждается в «Менексене», Аспазия якобы участвовала.
И все же, благодаря совокупности хронологических, социальных и интеллектуальных факторов, появление Аспазии в жизни молодого Сократа около 450 г. до н. э. предоставляет нам, пусть даже совсем не надолго, возможность различить привлекательный и заслуживающий доверия образ влюбленного Сократа.
Послесловие
Неизвестный Сократ
Мои студенты на занятиях в Оксфорде заканчивают чтение своих эссе. Рассмотрев и тщательно взвесив свидетельства из различных источников, они приходят к выводу, что образ «Сократа» из «Облаков», хотя в нем и сохранены некоторые подлинные элементы его жизни и личности, представляет собой по сути карикатуру на философа и его мысли.
«Как вы считаете, – спрашиваю я, – а насколько реально представить подлинно историческую реконструкцию жизни Сократа?» Студенты задумываются над этим вопросом. «Любая реконструкция обречена стать в большей или меньшей степени фантазией», – отвечает один. Другой добавляет: «Платон и Ксенофонт дали много информации о его мыслях и личности, но о каких-то деталях жизни Сократа мы ничего не знаем. Например, нам очень мало известно о ранних годах его жизни, до Потидеи».
«А если все же можно было бы добыть такие сведения и, основываясь на них, снять фильм о неизвестном Сократе», – предлагаю я. И глаза моих собеседников загораются. «Получилась бы замечательная история», – говорит один. И все энергично кивают в знак согласия.
На предыдущих страницах были приведены данные, рисующие беспрецедентную картину жизни Сократа. Возникает история человека, чья жизнь была полна драматических перемен. В платоновском «Пире» мы видим его высказывающим философские мысли о любви, и в то же время становимся свидетелями его мужественного и даже героического поведения на поле боя. В противовес утверждениям, что он был низкого происхождения и из бедной семьи, мы видим Сократа – сына зажиточного и успешного ремесленника, принадлежавшего, говоря современным языком, к среднему классу. Вместо того чтобы представлять Сократа исключительно как неказистого пожилого мыслителя, мы находим свидетельства о его юных годах, которые дают нам портрет привлекательного, физически развитого, стремящегося к знаниям подростка. И мы не сосредоточиваемся лишь на признаниях Сократа в любви к Алкивиаду, на его не очень понятном раннем браке с Мирто и гораздо более поздних отношениях с Ксантиппой. Новые свидетельства позволяют нам заново открыть его первую, в подростковом возрасте близкую связь с Архелаем и определить период, когда молодой Сократ мог близко познакомиться с Аспазией и даже в неё влюбиться.
Все эти и другие события заложили основу для того, чтобы молодой Сократ стал в будущем родоначальником тех идей, благодаря которым, а также неустанному труду и интеллектуальному блеску Платона, он в основном и запомнился.
