Представить не получается. Совершенно. Этот образ расходится со всеми моими представлениями о будущем.
— Позволь себе представить, — просит Элор и щекотно целует меня в середину ладони.
Не представляю. Как ни стараюсь — не могу. Это не я сижу с ним. Не я решаю, какая структура лучше: квадратная, цельная, круглая или в форме колеса со спицами. Будто не я выбираю подземелье в форме колеса, где в центре на месте «ступицы» — основная пещера с комнатами и кладовыми, соединённая переходами с кольцом оранжереи. А к оранжерее примыкают гостиные для разнообразия досуга и встреч с гостями.
— И зал для тренировок тебе нужен, ты же привыкла тренироваться! — Элор делает соответствующую пометку в центральной части. Смотрит на меня. — Согласна?
Киваю.
Но в его взгляде мелькает тень:
— Или тебе не нравится? Может, хочешь сделать подземные залы, как у вас в родовом замке?
Нервы чуть дёргает, поэтому мотаю головой:
— Нет, не надо.
И напоминать мне о продолжении рода Сирин не надо. Даже косвенно.
Потребуется много времени, чтобы я смирилась с этим. Если когда-нибудь смирюсь.
— Риэ… Ри. — Элор выжидает паузу, но я не возражаю: он мой избранный, вправе сокращать имя. — Может, тебе это дело кажется немного неуместным, но нельзя думать только о мести. Надо думать о том, что будет после неё, чтобы было за что бороться помимо отмщения.
— Понимаю, — поспешно соглашаюсь я: выделенное мной время рискует растянуться из-за нравоучений. — Поэтому занимаюсь проектированием с тобой. Я же не возражаю, почему ты опять начинаешь мне выговаривать?
— Потому что между «не возражаю» и «хочу этим заниматься» или хотя бы «считаю, что этим надо заняться» большая разница. Я её вижу. Ощущаю по твоему запаху. Ты сейчас будто не со мной.
— Я считаю, что Неспящие — наша первоочередная задача. Они могут явиться за нами в любой момент. И, полагаю, они не отступят только потому, что мы уже спроектировали подземелье на период моей беременности и укрепления малышей.
— Они могут никогда не появиться, — Элор сжимает мою дрогнувшую руку. — Неспящие могут и дальше путешествовать по непризнанным мирам, создавать новые фермы и ни разу больше нам не попасться. Что тогда?
О том, что с Неспящими могу вовсе не встретиться, старалась не думать. Всегда. Столкновение с ними в моём мировоззрении для меня неизбежно.
— Эёран их родной мир, — аргументы привожу не столько Элору, сколько себе. — Драконов они считают своими природными врагами, против драконов объединялись с культом Бездны. Они заинтересованы в Эёране. Они обязательно вернутся.
— Что, если это случится через тысячу лет?
Удушье сдавливает грудь, я дёргаюсь, откидываюсь на спинку кресла, чтобы оказаться подальше от Элора. Это проявление слабости. Но я не вижу иного способа нарушить это противное ощущение.
— Не надо об этом, — прошу, и мне претит жалость в глазах Элора. — Я понимаю, что всё зависит не только от меня. Понимаю, что это для меня Неспящие — цель жизни, а я так, пыль под их ногами, раздавят — и не заметят. Но я хочу верить, что у меня есть возможность им отомстить, заставить их расплатиться за каждую каплю крови моего рода, за то, что они уничтожили Сиринов. Я думаю об этом, Элор. Уже шестнадцать лет думаю, и от того, что ты подсунул мне эти чертежи и предлагаешь построить норку, это не изменится, — я с презрением отталкиваю от себя листы с заметками.
Наконец пропадает острое ощущение двойственности. Не скажу, что я в норме, но ближе к ней. Я, по крайней мере, чувствую, что отвечаю за свои поступки, сама шевелю руками.
Даже дышать легче.
— Хорошо. — Элор не согласен, но кивает. — Только эти помещения понадобятся нам сразу после победы над Неспящими. После неё я собираюсь сразу утащить тебя на брачное место. И возражений не приму. На строительство норы времени не будет. Поэтому надо сделать всё сейчас.
Не во всё сказанное Элор верит. Проскальзывают у него сомнения в возможности победы над Неспящими.
Впрочем, на такое далёкое будущее я не загадываю. Целей для реализации после мести у меня нет. Можно подумать над тем, чтобы сбежать и попробовать родить от другого, чтобы передать свой дар, но… Если Элор собирается сразу потащить меня в брачное место, вряд ли что-то выйдет.
И думать об этом рано.
— Понимаю, — соглашаюсь, потому что спорить сейчас бессмысленно.
Мне нужна помощь Элора, а не его противодействие или излишняя настороженность. Вот разберёмся с Неспящими, там и посмотрю что делать. По обстоятельствам. Жизнь столько раз показала глупость планирования на столь долгий срок, что пора от этого отучиться.
Нежно помяв мои пальцы (и при этом явно о чём-то размышляя), Элор снова подносит их к губам, согревает дыханием, целует. Наблюдает за мной исподлобья:
— Давай определимся с цветом. У тебя есть пожелания?
— Никакого серебра.
Брови Элора взметаются вверх, но вопросов он не задаёт, чуть мрачнеет и вздыхает, щекоча кончики моих пальцев этим тяжким выдохом. Сам сообразил, что проблема в прерывании моего рода, что я не хочу напоминаний об этом?
И не хочу, чтобы там было серебро, если Элор всё же окажется там с другой избранной.
— Ещё пожелания? — спрашивает он. — Может, золота тоже не надо?
— Не надо, — отзываюсь с некоторым облегчением.
Не знаю, доведётся ли мне жить в этом подземном комплексе, но если придётся — никаких напоминаний о цвете рода я не хочу. Это будет больно.
— Есть любимые цвета? — Элор снова выдавливает лёгкую улыбку.
А у меня опять возникает ощущение, что это какой-то сон, горячечный бред, считка чужих воспоминаний, потому что не может быть всё так.
И я не знаю, у меня нет любимых цветов.
Вытряся из меня это признание, Элор вздыхает:
— А мне нравится серебряный, но нельзя.
— Тогда пусть будут любые цвета. Перекрасить просто.
— И то верно, — соглашается он. — Главное, конструкцию утвердить, чтобы Лин сразу включил её в систему защиты.
Но и помимо цвета и основной формы конструкции хватает нюансов: что какого размера делать, сколько гостиных, пожелания по архитектурным элементам (у меня нет, а Элору нравится идея натыкать везде колонн).
Занимает всё это больше часа — целых три. Но всё равно вложение времени полезное: теперь если Элор застопорится, я смогу пенять на то, что я безропотно согласилась нору планировать, значит, и он должен мне так же безропотно помогать.
Бросая последний придирчивый взгляд на набросанный от руки план и заметки с рисунками на отдельных листах, Элор предлагает:
— Кстати, о детях. Не пора ли вернуть Энтарию в Эёран? И если она не хочет воспитывать сына, этим можем заняться мы. Я не против. В любом случае в другом мире ему хуже, чем в Эёране, а ему ещё нужен наставник, чтобы обучить управлению огнём. Это опасная стихия.
