пучке света щели. Родриго подошел к ней, открыл небольшую квадратную дверь и молча указал наверх. Годяй взглянул туда. Сверху около стояка с трубами зиял свежий пролом, в который мог бы пролезть человек небольшого размера, через полметра выше прикрытый плотной серой тряпкой.
— Вот. Еще не залили, но наверняка за тряпкой желающих пролезть ждет сюрприз. — прошептал испанец, пятясь назад. — Убери голову, не дай, святая дева Мария, услышат. В таких неприметных лючках и ищите. Если наверху чугун, лучше не вскрывайте, ищите, где сталью или фанерой накрыто.
Распрощавшись с испанцем, они остались одни и долго сидели, привыкая к темноте и обволакивающей их глухой тишине. Правда, через какое-то время обострившийся слух и зрение показали, что первые впечатления были ошибочны. Все же далекие, скрытые стенами звуки и сюда просачивались, хотя поначалу казались глюками, придуманными разыгравшимся воображением. А потом вдалеке и столбы еле заметного света увидели там, где гнали воздух вентиляторы. Обрадовавшись этими еле осязаемыми ниточками связи с цивилизацией, приободрились и решили по спирали исследовать этот воистину гигантский чердак, накрывавший весь нижний город. Но сначала достали карту уровня, скаченную из инфопедии и отксеренную на листах бумаги, сверили ее с планом Родриго, найдя цифру маркера на ближайшей стене, нанесли на свой план.
Они ходили часа два, но пока, какую дверь не пытались открыть, перед глазами красовались то вентили с трубами, то кладовки с непонятными агрегатами, а то и вовсе пожарные ящики с огнетушителями и шлангами. Наконец им обоим это надоело, решили перекусить, открыв пакет галет и достав сладкие батончики. Вдруг Годяй так сильно себя ударил по лбу, что девушка едва не подавилась галетой.
— Вот я тормоз! Тебе это все не напоминает обычную заброшку?
— Трудно сказать, в отличии от тебя я с ними меньше знакома
— А то, что надо искать не везде подряд, а там, где среди пыли видны свежие следы! Если ходили, значит возможно рядом лаз наверх.
— Техники, такие, как Родриго, тоже следы оставляют...
— И часто они здесь ошиваются? Все трубы сухие, вентиляция гудит, как ей положено, техники только по вызовам приезжают. А вот контрабандисты над потолком ежедневно проходят. Значит, еще могут быть следы волочения или складывания тяжелых сумок, не культуристы же они, должны отдыхать.
— Если близко, могут и без отдыха таскать.
— Могут, ты права. Но все равно нам стоит на следы ориентироваться, тут не убирались десятилетиями. Вставай, нечего рассиживаться.
— Знаешь, а давай поспим, а завтра начнем работу по твоему новому плану. Напрягает меня постоянная темень, устала уже.
— Отложим на завтра то, что можно сделать послезавтра? — ухмыльнулся Годяй.
— Как же меня бесит, когда ты так улыбаешься!
— Темно же и ты не видишь!
— Зато представляю в красках, этого вполне достаточно. Идем к вещам, эта вечная ночь и давящая тишина действительно уже действует на нервы.
Найдя место, где их сразу не заметят, они почистили, как могли площадку, положили карематы и расстелив одеяло, легли, прижавшись к друг другу, набросив на себя его половину. Когда Годяй уже засыпал, почувствовал руку сонной девушки у себя на груди. Парень улыбнулся, мытарства этого дня показались ему не такими уж и бесполезными. «Действительно, как скво» — подумал он и провалился в глубокие объятия Морфея.
Глава 18
Под стеной с намалеванным красными трафаретными цифрами маркером 128 сели отдохнуть и перекусить все теми же батончиками, запивая их водой из полторашки. Сколько таких цифр видели за этот поиск, несколько десятков? Сотню? Годяй уже со счету сбился. Поиск по разрастающейся спирали себя не оправдал, трудно нарезать круги между прямоугольниками стен, повторяющих блоки внизу, да и над центром искать бесполезно, с его то охраной внизу. Немного поразмыслив над картой, он предложил пройтись по периметру над кварталами в отдалении от центра, но не по самому краю уровня. По несложным расчетам, такое путешествие заняло бы часа четыре, а с учетом поиска всевозможных дверей и вовсе целый день, что вызвало ожидаемый тяжелый вздох у девушки. Она потеряла былой вчерашний энтузиазм, тупо шагая за парнем и недовольно бурча по каждому пустяку. Но все это было до этого маркера, именно недалеко от него они заметили на полу реально свежие следы, оставленные не одними ботинками. Некоторые еще и с частицами грязи, что много говорило о предыдущей локации местонахождения их обладателя.
Дожевывая батончик и напряженно раздумывая о том, как бы случайно с ним не встретиться, Годяй случайно увидел мелькнувший на пару секунд источник света. Разом насторожившись и рукой заслонив рот рядом сидящей девушки, вовсю фантазирующей, как они проберутся наверх, он внимательно стал смотреть в ту сторону. Такое сегодня с ним происходило не единожды, не раз уставшее от постоянного однообразия темноты зрение обманывало мозг, посылая ему сигналы о далеком движении неизвестных личностей, соревнуясь в создании этих глюков со слухом. Такой вид галлюцинаций Годяй наблюдал подростком, когда, исследуя подвал заброшенного фабричного здания, остался один без света и потом долго выбирался оттуда. Что только тогда не засовывало в голову его воспаленное воображение.
Но на сей раз глаза не обманули — через пару минут, когда он уже решил, что далекие отблески света ему померещились, опять их увидел, только вроде бы поближе.
— Тихо уходим, недалеко чужаки. Стараемся после нас ничего не оставлять, — прошептал он Карине, шаря ладонью по бетону в поисках обертки, которую впотьмах уронил на пол.
Найдя, засунул ее в карман и стал красться вдоль стены, вытянув одну руку вперед, а второй крепко сжав запястье девушки. Сзади уже слышались чужие, догонявшие их шаги. Годяй в душе взмолился, чтоб их не засекли, но в тот же момент нащупал впереди пустоту и с облегчением завернул за угол. Включив налобник на самый минимум, увидел невдалеке метровую квадратную тумбу, за ней они и спрятались.
Неизвестных, судя по звукам шагов, тоже было двое. Прислушавшись к приближающимся шагам, парень догадался, что они, вероятно, несут тяжелую поклажу. Как назло, как раз напротив них незнакомцы остановились передохнуть.
— Тяжелый, однако! — послышался запыхавшийся голос.
— Железо в ящике, не иначе. Но по сто кредитов за час переноски никто, кроме Бороды, не дает. Выгодное дельце.
— Выгодным оно станет, когда благополучно лепешки кушать будем и на пляшущих полуголых девок со сцены поглядывать. Надо было больше за эту тяжесть просить, у нас еще три ящика возле точки. Хватайся
