там мой брат! — рявкнул Раш. — Я не собираюсь торчать здесь, не зная, что с ним случилось!
Никита обогнал меня и уставился на орга с неподдельным изумлением на лице:
— Пожалуйста, только не говори, что у твоего брата фамилия Лаптев…
Глава 25. Амели
— Иванченко, — растерянно ответил Раш, поочередно поглядывая на нас с Лукашиным. — Блядь, что происходит, Калифорния?
Никита обернулся и бросил неуверенный взгляд на Льва Андреевича, а после сделал несколько шагов вперед, приблизившись к ярко-полосатой ленте заграждения. Что-то тихо спросил у патрульных и получил в ответ достаточно громкое и уверенное: «Не положено». Никита в примирительном жесте поднял руки вверх и кивнул.
— Кто-то из студентов взял в заложники группу твоего брата, — обратился Лукашин к Рашу, который мгновенно побледнел от этой новости. — Сейчас пытаются выяснить личность преступника и организовать переговоры…
— Молодой человек, я бы посоветовал держать вам язык за зубами, — резко произнес один из полицейских.
Я поспешила подойти к Лукашину и потянула его за руку, призывая вернуться назад. Искоса взглянула на патрульных и шепнула застывшему оргу:
— Будем держать в курсе.
Раш благодарно кивнул и отступил к своей машине, бросая неверящие взгляды на здание универа и суету вокруг него. Меня же магнитом тянуло к толпе мужчин, среди которых разгорался жаркий спор, о чем свидетельствовал переход на повышенные тона.
— В составе вашей группы должен быть уполномоченный вести переговоры! — возмущался Лев Андреевич. — Специально обученный человек, который…
— Вы забыли, в какой стране живете? — огрызнулся Шатохин, руководитель переговорной группы. — Я имею достаточно опыта, чтобы…
— Мне плевать на ваш опыт! — рявкнул отец Димы. — Там мой сын! И его жизнь зависит от каждого гребаного слова, что прозвучит по эту сторону звонка!
— При всем моем уважении, вас, Лев Андреевич, вообще здесь не должно быть, — парировал его оппонент.
— Господа, давайте возьмем себя в руки, — вмешался ректор.
— Идите к черту! — Лев Андреевич все больше выходил из себя. — По регламенту переговоры с террористами не может вести тот же человек, что отвечает за принятие решений!
— В той аудитории не террористы, а испуганный пацан! — надменно ответил Шатохин.
— Позвольте заметить, что этот факт не упрощает ситуацию, а усложняет, — заметил Дегтярев, выступая вперед. Взгляды присутствующих обратились к нему, удивление было заметно на лице каждого из мужчин, участвующих в споре. Олег Андреевич вздохнул и продолжил: — Террористическая группа организована и имеет цель. У них сформулированы четкие требования, они обучены и лучше сохраняют хладнокровие, как бы странно это не звучало. Здесь же, как вы верно заметили, перепуганный пацан.
— Я полностью согласен, — кивнул парень, которого Шатохин ранее представил, как психолога переговорной группы. — Он растерян и не знает, что ему делать. Любое неосторожное слово или чрезмерное давление может спровоцировать вспышку агрессии, вызванную отчаянием.
— Ты сомневаешься в моей компетенции? — разъяренно проговорил Шатохин.
— Вы уже совершаете ошибку, не воспринимая угрозу всерьез, — заметил ректор.
— Так, — резко оборвал спор мужчина, ранее выступавший против нашего с Лукашиным присутствия здесь. — Сейчас все заткнулись и послушали меня. В том здании, — указал он на корпус университета, — люди, которые сидят под дулом пистолета и надеются на нашу помощь. Не время спорить и мериться своими… — он посмотрел на меня и кашлянул, обрывая себя на полуслове. — Пусть с ним говорит психолог.
— Нет, — мотнул головой парнишка. — Люди в таких ситуациях негативно реагируют на «мозгоправа». Нам нужен рассудительный, спокойный и тактичный человек, не имеющий никаких отношений с кем-то из заложников или с преступником. Независимое лицо, так сказать.
Повисло молчание. Мы все обменялись придирчивыми взглядами.
— Олег Андреевич, — неожиданно произнес Никита, заставив нас вздрогнуть и повернуться к нему. — Что? — пожал плечами Лукашин. — Командование не подходит, я, Амели или Лев Андреевич тоже. Ректор университета будет восприниматься Лаптевым как зло во плоти. — Виктор Михайлович фыркнул, но спорить не стал. — Остается Олег Андреевич.
Несколько бесконечных секунд тишины. Дегтярев устало потер глаза и махнул рукой:
— Давайте телефон.
Психолог отвел Олега Андреевича в сторону на короткий инструктаж. Шатохин проводил их взглядом и сухо заметил:
— Мне это не нравится.
— Олег справится, — ответил ректор. — В конце концов, мы в любой момент можем поменять переговорщика.
— Нет, не можем! — нервно фыркнул Шатохин. — Поэтому важно, чтобы этим занимался человек, способный выдержать эту ситуацию от начала и до конца.
— Олег справится. — Виктор Михайлович прожег руководителя переговорной группы таким взглядом, что я почувствовала себя неуютно. — Лучше расскажите, что делать остальным.
— Молчать, — ответил за своего начальника вернувшийся с Дегтяревым психолог. — Неважно, что вы услышите или что будет происходить. Ни звука. Если сомневаетесь, что сможете это выдержать — отойдите.
— Амели? — тихо спросил меня Никита. Я чувствовала его пристальный взгляд, но ответила, не повернув головы:
— Я в порядке.
Прислонившись к черному фургону, я наблюдала за торопливыми приготовлениями и убеждала себя, что все будет хорошо. Обязательно. Я не знала Дегтярева, у меня не было оснований верить в то, что эта ноша ему по силам, но убежденность ректора не оставила меня равнодушной. Если Виктор Михайлович, до этого демонстрировавший острый ум и крепкий внутренний стержень, настолько верил в Олега Андреевича, то и я должна.
За этими мыслями я пропустила момент, когда набрали номер Лаптева. Первый гудок вырвался из динамика телефона тягучим набатом и заставил нас всех затаить дыхание. Нервы были натянуты до предела, тело словно впало в анабиоз, и только органы слуха продолжали работу, до предела обострив восприятие звуков.
За первым гудком последовал второй. Третий. Четвертый.
Время растянулось липкой лентой, заставляя всех застыть в мучительном ожидании ответа.
Но его не последовало.
Олег Андреевич посмотрел на психолога и после подбадривающего кивка вновь начал вызов.
Ну же, возьми трубку…
Лаптев оказался глух к моим молчаливым мольбам. Дегтярев набирал его номер еще несколько раз, но трубку так никто и не взял.
— А если это не он? — спросил Лев Андреевич. — Вдруг мы ошиблись и стрельбу устроил кто-то другой?
— Нужно идти туда, — спокойно произнес Дегтярев, протянув телефон Шатохину. Руководитель переговорной группы поспешил возмутиться:
— Нет, исключено! Это слишком опасно, я не имею права подвергать риску вас и заложников.
— А есть другие предложения? Может, мне в рупор покричать, на радость журналистам? — Олег Андреевич посмотрел на ректора и скривил губы в усмешке: — Витюша, даже не знаю, как ты со мной расплатишься после этого.
— Никак, — Виктор Михайлович покачал головой, — потому что я согласен с командиром. Ты останешься здесь.
— Не трусь, дружище, и не из таких передряг выбирался, — хохотнул Дегтярев, похлопав ректора по плечу. Затем посмотрел на Шатохина: — Давайте сэкономим время
