class="p">Глава 20
Элизабет
Деклан сидит в тихом отчаянии, пока мы летим обратно в Чикаго. Я знала, что лучше не заставлять его говорить, когда он вернулся в отель прошлой ночью. Я видела муки в его глазах, поэтому я держала рот на замке и отдала себя ему, чтобы он мог использовать меня для утешения. Мы провели всю ночь на полу вместе, обнаженные и заключенные в объятия друг друга.
Он молчал все утро, и я последовала его примеру, вернув молчание. Я не знаю, что было сказано между ним и Кэлом, и чем это закончилось, но я сомневаюсь, что все закончилось хорошо. Когда я смотрю на него, когда он сидит рядом со мной, я замечаю, что он пристально смотрит на меня. Я хочу спросить его, все ли с ним в порядке, но не делаю этого. Вместо этого я просто слабо улыбаюсь ему и сжимаю его руку, которая держит мою. Он целует меня в макушку, и я закрываю глаза, используя его плечо в качестве подушки до конца полета.
Деклан был в своем офисе на первом этаже Lotus с тех пор, как мы вернулись из Нью — Йорка, в то время, как я оставалась в пентхаусе. Он еще не разговаривал со мной, а я была занята составлением списка пассажиров: Майкл Росс, Уильям Бакстер, Клинт Нур, Бен Векслер.
Я потратила пару часов на эти имена и ничего не нашла. Решив дать себе передышку, я звоню на кухню и заказываю еду, а затем бездумно листаю несколько журналов. Минуты превращаются в часы, и когда солнце начинает садиться, я сажусь на край кровати и наблюдаю.
Когда солнце целует горизонт, кровать опускается рядом со мной. Мы сидим вместе в тишине, пока день не сменяется ночью.
— Она моя бабушка.
Его слабый голос прорезает темноту, и когда я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него, его глаза сосредоточены на небе.
— Кто? — мягко спрашиваю я.
— Айла, — говорит он. — Она мать моей мамы.
— Он сказал тебе это?
Деклан кивает.
— У меня все это время была частичка моей мамы и он никогда мне об этом не говорил.
В его голосе слышится тоска, чувство, которое мне не чуждо.
— Я никогда больше не буду разговаривать с этим человеком, — говорит он мне, когда, наконец, смотрит в мою сторону.
Его глаза наполнены болью, и меня убивает видеть его таким, когда он всегда так собран. И в этот момент он встает передо мной, прежде чем опуститься на колени, а затем сжимает мои бедра и кладет голову мне на колени.
Мой бесспорно сильный Деклан, сраженный до глубины души.
Наклоняясь, я прикрываю его тело своим.
Я не могу уснуть. Деклан лег спать несколько часов назад, но все, что я могу делать, это ворочаться с боку на бок. Мои мысли продолжают возвращаться в прошлое, и воспоминания о моем отце всплывают в моей голове. Смотрю на Деклана, он выглядит таким умиротворенным. Я наблюдаю за ним, пока он спит, но невозможно игнорировать мой желудок, когда он рычит на меня. Выскользнув из кровати, я пересекаю комнату и тихо закрываю за собой дверь. Я иду на кухню и достаю кусочек чизкейка, который ранее доставили в номер. Схватив свой блокнот и список пассажиров, я сажусь на диван в гостиной и начинаю работать над следующим именем: Ашер Корре.
Глядя на название, я беру с тарелки клубничный чизкейк и ем его и еще одно воспоминание о моем отце снова находит меня.
— С днем рождения, принцесса!
— Папочка, — стону я, переворачиваясь на другой бок в постели, стирая руками сонную пыль с глаз.
— Просыпайся, соня.
Я открываю глаза и вижу своего папу, сидящего на краю моей кровати с огромной связкой розовых воздушных шаров и улыбкой на лице.
— Мне сегодня пять?
— Так и есть. Ты становишься такой большой, малышка.
— Тогда ты не можешь называть меня «малышкой», если я такая большая.
— Я буду называть тебя «малышкой», даже когда ты будешь в моем возрасте, — говорит он. — Давай, вылезай из постели.
Я снова стону, все еще сонная и он ставит груз, привязанный к нижней части воздушных шаров на пол, а затем вытягивает руки в чрезмерно большом жесте. Я тут же взвизгиваю и набрасываю одеяло на голову.
— Монстр щекотки доберется до тебя, — дразнит он игривым чудовищным голосом, и я начинаю смеяться еще до того, как он добрался до меня.
Когда его пальцы хватают меня, я визжу и извиваюсь от громкого хихиканья.
— Папа, прекрати!
— Скажи волшебное слово, — говорит он певучим голосом, продолжая щекотать меня.
— Абракадабра… Пожалуйста… Фокус — покус… — бормочу я, говоря все, что приходит в голову, и тогда он замолкает. От смеха у меня болит живот, и мне нужно отдышаться.
— Ты встаешь?
— Да, папа.
— Завтрак через десять минут, принцесса. Приготовься и не забудь почистить зубы, — говорит он мне, вставая и направляясь к двери моей спальни. — О, подожди. Я кое-что забыл.
Я встаю с кровати, когда он возвращается ко мне. Он поднимает меня, и я обвиваю его руками и ногами, как обезьяна, когда он начинает целовать мою шею. Колючки от его бороды щекочут меня, и я смеюсь.
— Я люблю тебя, папочка.
— Я тоже тебя люблю, именинница, — говорит он, прежде чем поставить меня на ноги. — А теперь одевайся.
Поскольку сегодня мой день рождения, я решаю надеть столько цветов, сколько смогу найти в своем комоде и когда я готова, и мои зубы почищены, я выбегаю на кухню.
— Блинчики!
— И взбитые сливки, — добавляет он.
Я сажусь за стол перед огромной стопкой блинчиков, но прежде чем намазать их взбитыми сливками, он говорит:
— Открывай.
Он держит баллон у меня над головой, так что я откидываюсь назад, открываю рот, и он впрыскивает мне в рот взбитые сливки.
— Когда начинается моя вечеринка?
— Твои друзья будут здесь в полдень, так что мне нужно начать готовить твой праздничный торт, как только мы закончим с завтраком.
— Ты готовишь клубничный торт, верно?
— Конечно. Это твое любимое блюдо, не так ли?
— Да! Клубника — мое супер-пупер любимое блюдо! — восклицаю я.
Я начинаю есть свою блинную башню, но моему животу не требуется много времени, чтобы наполниться.
Я играю со своими куклами в гостиной, пока папа убирает, а когда он заканчивает, он зовет меня обратно на кухню.
— Ты хотела помочь мне с тортом?
— Да! — взволнованно говорю я, а затем подтаскиваю один из стульев от стола к стойке и забираюсь на него.
Он достает все
