была, технология будущего.
Иного мира.
Иного разума.
Здесь, в триасовом периоде, за десятки миллионов лет до его собственной цивилизации!
Ему показали все этапы их маршрута и даже ввели в курс дела, что происходило с членами экспедиции в разные моменты их перемещений в иные измерения.
Вот! Вот о чём он всё время пытался вспомнить, располагаясь с Сашей у костра на очередную ночёвку. Вот, что ему не давало покоя все последние дни их с Сашей похода.
Он, Семён – в ТАПРОБАНЕ!
********
Стены раздвинулись, послышался шум нагнетающего в помещении воздуха. Из пустоты материализовался силуэт.
Фигура незнакомца подняла в приветствии изящную руку, и лицо озарилось вполне земной улыбкой.
Семён отошёл от столика, вытер рот салфеткой, отвёл парящее ружьё за спину, и грациозно поклонился в ответ, будто находился на одном из придворных балов средневековья.
Контакт состоялся.
Никакой агрессии – только дружелюбие, и, возможно, ещё безграничное доверие со стороны неизвестного хозяина и обитаеля триасового периода.
- Приветствую тебя, чужестранец! – проговорил он громким, чистым и торжественным голосом на самом что ни на есть правильном русском языке. – Да. Мы цивилизация ТАПРОБАН, как вы её называете, и я могу читать твои мысли, так что уже знаю все твои вопросы наперёд. – Он улыбнулся, и лицо голограммы подёрнулось едва заметной рябью. – Поэтому, не удивляйся и не пугайся – здесь ты среди друзей и в полной безопасности.
Спустя минуту оторопи, Семён спросил, поклонившись и взяв себя в руки:
- Мне можно задавать вопросы?
- Пожалуйста, - улыбнулся тапробанец. – Для этого я здесь. Можешь называть меня Айроном. Предваряя твой первый вопрос, сразу объясню: я не живой в твоём понятии. Перед тобой лишь мой аватар, или как вы называете – голограмма. Я нахожусь незримо далеко от тебя, как на расстоянии, так и во времени. Я вне его. Вне пространства, вне времени. Но ты можешь со мной общаться в режиме реальности. Той, в которой ты сейчас находишься. Пока понимаешь?
- Понимаю, - уверил его Семён, хотя, по чести сказать, ни черта не понимал.
- А где вы находитесь? – сделал он попытку.
- Вопрос не «где»… а скорее – «когда», - улыбнулся Айрон. - Меня нет сейчас в живых в твоём физическом понятии. В данный момент я вне времени. Но в своей, сугубо личной реальности – я живой. Для тебя это будет сложно: ваше человечество ещё не пришло к пониманию временного континуума и существования нескольких параллельных измерений одновременно.
Тапробанец махнул рукой за спиной и стены вновь осветились неоновым светом, готовые спроецировать голограммное изображение в любом формате, когда он подаст команду.
- Мы управляем Временем и нам подвластны нанотехнологии на атомарном уровне. Как ты правильно заключил, ты действительно сейчас находишься в вашем триасовом периоде – я буду называть вещи привычными для тебя терминами – и если быть точнее, то где-то за 150 миллионов лет до своего существования и маршрута экспедиции на вашем Байкале. Наша цивилизация, напротив, в отличие от вашей, насчитывает возраст в миллионы и миллионы лет – опять же опустим ваше летоисчисление - ты этого сейчас не в состоянии понять.
- Вы находитесь на Земле? – спросил Семён, но тут же виновато улыбнулся, понимая, что не слишком корректно перебил своего нового знакомого. – Или где-то в иной галактике, за пределами нашей?
Айрон снисходительно улыбнулся, прощая нетерпение гостя.
- Физически мы находимся везде. И на Земле, и под ней, и под толщами ваших океанов, и, разумеется, в космосе. Наша цивилизация раскидала свои форпосты по всем геологическим эпохам вашей планеты. То, что видел ваш Николай Губа в пещерах палеолита, есть ничто иное как один из наших форпостов законсервированной автономной базы, где размещены саркофаги с замороженными в криогенном состоянии представителями моего народа. Такие базы существуют и в палеозойской эре, и в мезозойской, а на одной из баз триасового периода ты сейчас и находишься. Существуют они и в кайнозойской эре – пример тому ваш фотограф, наткнувшийся на одну из них в пещерах неандертальцев.
Айрон подмигнул Семёну как старый, давно знакомый приятель, и с улыбкой таинственности, загадочно произнёс:
- Такая же база расположена и в твоём времени, откуда ты родом. И находится она…
Он сделал многозначительную паузу, выжидательно наблюдая за собеседником.
И тут Семёна осенило.
- На БАЙ-КА-ЛЕ!!!
Он схватился за голову.
- Точно! Господи, как же всё до безумия просто! Теперь всё встаёт на свои места. Баргузинская зона отчуждения, магнитный треугольник, энергетический купол и вертолёты, не видящие нас из-за него. Аномальность всех форм жизни растений и животных, гигантизм всего, что находится в пределах сферы… монстроподобные создания… - всё это…
- То, что проникает в ваш Баргузинский треугольник из параллельных пространств, - закончил за него тапробанец, улыбнувшись в ответ. – Что проникает к вам через «кротовые норы» или червоточины временных порталов. К сожалению, так называемые побочные эффекты при перемещениях во времени проявляются всегда в тех или иных ипостасях. Это неизбежно. Червоточина может захватить с собой из иного измерения какие-либо случайные объекты или живые особи, существующие в том мире, и перебросить в мир ваш. Примеры таковых перебросок ты помнишь.
- Да, - согласился Семён и начал загибать пальцы:
- Огромная пульсирующая Луна и гигантская спираль в небе?
- Из палеозойской эры, - подсказал Айрон, кивая в знак согласия.
- Гигантская гусеница и живые одеяла с глазами?
- Из биома пермского периода до Великого вымирания.
- Огромные муравьи, паук, слепой слизень в кратере метеорита?
- Из мелового и девонского периодов соответственно. Хронологически это в обратном порядке. – Айрон махнул рукой, и стена за его спиной ожила целым веером видеоряда в стереоизображении, будто Семён находился сейчас в кинотеатре с 3D-технологией. Начали мелькать картины гусеницы, живых одеял, муравьёв, слизня…
Всё помещение заполнилось голограммами существ из тех мест, откуда червоточины их захватывали. Семён стоял посреди них, крутил головой и поворачивался в пространстве, паря в воздухе, с благоговейным трепетом наблюдая за происходящим. Никакая компьютерная техника его 70-х годов ХХ-го века не способна была спроецировать что-либо подобное, и путешественник смотрел на эту чудовищную красоту с чувством полного изумления и восторга. Он – первый человек на Земле, кто увидел
