обошли холм. Юргис сказал, что в том месте, куда он уже ходил, они искать пока не будут, а возьмут правее. Он предложил прочесать лес в окрестностях на столько, на сколько это возможно.
Они шагали между деревьями на расстоянии друг от друга. Сергей сжимал двустволку, готовый в любой момент ее применить. Дождь продолжал моросить. Мокрые листья и ветки лезли в лицо. Куртка хоть и защищала от дождя, но Сергей чувствовал, что она намокла и стала тяжелой, сковывая движения.
Тайга казалась везде одинаковой. При затянутом небе потерялось представление о сторонах света. И куда они шли, было совершенно непонятно.
Через какое-то время Юргис дал команду повернуть еще направо. И они снова двинулись по прямой. Так они несколько раз меняли направление. Сергею казалось, что они блуждают вокруг одного и того же места: так были похожи друг на друга деревья, кусты, ложбины, пригорки.
Они продолжали двигаться, как впереди что-то мелькнуло. Юргис, похоже, тоже заметил движение. Он приподнял карабин, приклад упер в плечо и стал ступать осторожнее. Сергей сильнее стиснул цевье двустволки и прижался к ближайшему стволу сосны. Вгляделся вдаль. Между деревьями мелькнула темная фигура. Рядом – еще одна.
– Осторожно подходим, – тихо произнес Юргис и, отделившись от дерева, перебежал к следующему.
Сергей последовал его примеру.
Фигуры впереди стали более различимы. Теперь уже не оставалось сомнений, что это люди. Их было несколько. Они сгрудились в одном месте и почему-то стояли, не двигаясь. Сергей ускорил шаг. Юргис тоже. Они подошли уже достаточно близко, и тут в одной из фигур Сергей узнал отца. Он был в своем излюбленном походном плаще, с богатыми седыми космами на голове, с густой бородой. Он стоял, широко расставив ноги, и смотрел прямо на приближавшихся Сергея и Юргиса. Отца плотно обступили несколько человек.
Сергей, забыв об осторожности, бросился к отцу. Он краем глаза заметил Юргиса, который тоже побежал следом. Огибая деревья, Сергей быстро приближался. К его удивлению, отец и люди, находящиеся с ним, продолжали стоять на месте. Вот уже оставалось всего несколько метров. Сергей с силой отталкивался от земли, желая быстрее сократить расстояние. И когда до отца оставалось всего два шага, он вдруг налетел на что-то твердое и упругое. Не удержался на ногах и повалился, выронив из рук ружье.
Глава 26. Под стаканом
Надежда наблюдала за мужчинами, копошившимися у склона, наконец, не выдержала и решила узнать, что там такое случилось. Она оставила Алину у бревна и подбежала к доктору. То, что она увидела, поразило ее. Литюк лежал в такой позе, будто на него что-то давило сверху. Она наклонилась и спросила, что произошло.
– Опустилась какая-то невидимая стена, – объяснил Айкиз, – и придавила нашего завхоза.
Надежда протянула руку и уперлась пальцами во что-то упругое.
– Игнат Иванович, вы как?
– Держусь пока, – прохрипел Литюк.
Алексей и Олег копали рядом землю и злобно матерились, не обращая внимания на присутствие Надежды. В стороне от них стояли Сергей и Юргис. Их одежда намокала от дождя, но здесь, где находилась Надежда, ничего с неба не капало. Только сейчас Надежда поняла, что та стена, о которой говорил Айкиз, отделяет Сергея и Юргиса от остальных. И у них там идет дождь, а здесь почему-то сухо.
Юргис подошел к Алексею с Олегом. Его слова звучали глухо и почти неслышно. Наверное, из-за этой пресловутой стенки. «Почему стакан?» – спросил Алексей. Юргис что-то ему ответил и потом они с Сергеем куда-то ушли.
– Куда они? – спросила Надежда.
– Отправились на разведку, – ответил Алексей.
– А что вы там про стакан говорили?
– Юргис считает, что мы накрыты невидимым стаканом. Они хотят выяснить, чьих это рук дело, и попытаться его убрать.
– То есть мы не сможем никуда отсюда уйти?
– Вся поляна изолирована этим чертовым колпаком. Мы в ловушке. Одно радует, что еще живы и способны свободно передвигаться внутри. А вот Игнату Ивановичу повезло меньше.
Надежда вновь посмотрела на бедного Литюка. Тот лежал, не шевелясь, и тяжело хрипел. Лицо его напоминало переспевший помидор.
Айкиз сбегал за своим чемоданчиком. Вытащил стетоскоп и, кое-как расстегнув куртку на завхозе, просунул ему под рубаху акустическую головку.
– Можете вдохнуть глубже?
– Нет, – простонал Литюк. – В груди все разламывается.
Айкиз водил стетоскопом и напряженно вслушивался.
– С легкими нормально. Грудная клетка сильно сдавлена, но ребра вроде целы.
Айкиз смерил давление и пульс.
– Ну что там, доктор? – прохрипел завхоз.
– Давление у вас скачет, Игнат Иваныч. И пульс зашкаливает.
Доктор вытащил из сумки таблетку и поднес к губам Литюка.
– Аккуратненько, вот так. Подержите под языком.
Завхоз сомкнул рот и закрыл глаза. Айкиз поднялся. Надежда с тревогой посмотрела на него.
– Ну как он?
– Боюсь что-либо предполагать.
Алексей покачал головой. Бросив затею с подкопом, он воткнул лопату в твердую глину и принялся расхаживать рядом, видимо, не зная, чем занять себя в сложившейся ситуации.
Вдруг завхоз, не открывая глаз, забормотал:
– …Я заслужил… Всегда насмехался над теми, кто верит в бога, а теперь он смеется надо мной… Какой же я был дурак! Думал, никто ничего не узнает, никто не заметит, я всех обхитрю… Но всему приходит конец, и за все наступает расплата…
– Игнат Иванович, о чем это вы? – спросила Надежда, вновь присев рядом с завхозом.
– А ведь я не для себя, для нее старался. Я ведь всегда любил ее. – Из прикрытых глаз Литюка появились две прозрачные капельки и начали медленно стекать по глубоким морщинам. – Да и сейчас люблю. Я хотел, чтобы она была счастлива, чтобы она гордилась мной, обожала меня. Я все делал для нее. И воровал тоже для нее.
– Игнат Иваныч, – Айкиз тоже присел, – голубчик вы мой, вам нельзя сейчас волноваться. Давление снова поднимется.
– Да и пусть. Мне все равно не выжить. Вы, доктор, специально врете про мои легкие. Я ведь понимаю. Мне совсем немного осталось жить.
– Игнат Иванович, что вы такое говорите? – прервала его Надежда. – Вы еще нас всех переживете.
– Нет. Не переживу. Я столько наломал дров, столько всего натворил… Вы все могли погибнуть, когда летели на вертолете. Ведь это все из-за меня. Это я тянул с ремонтом.
– Что?! – воскликнул Олег. – На самом деле?
– Замолчите, – сказала Надежда. – Не видите, человеку плохо.
– Все правильно он говорит. Я получил по заслугам и уже не жилец… – Литюк на время замолчал. Грудь его едва вздымалась, а лицо вновь побагравело.
– Ну вот, я же говорил, – проворчал доктор. – Давление снова подскочило.
– И геологи из-за меня пропали, – продолжил
