class="p1">Он шагнул к ней, чтобы сесть на коня, но тут Виола резко воткнула пятки в лошадиные бока и, чуть не сшибив Бьорна с ног, рванула за ворота.
— Стой, дура, куда ты?! — заорал он, но Виола лишь злорадно усмехнулась и посильнее пришпорила жеребца.
Пыль летела из-под копыт, ветер свистел в ушах, мимо проносились заборы и дома. Виола во всю прыть скакала по Грондалю, наконец, ощущая себя свободной. Плевать, что она не готова к побегу! Плевать, что у нее нет ни огнива, ни припасов! Плевать, что она лишь с трудом представляет, как выбраться из этой долины! Прочь отсюда! Бежать без оглядки, пока проклятые горы не останутся далеко позади!
Но не успела Виола сполна насладиться вольницей, как за спиной послышался стук копыт. Она обернулась — Бьорн стремительно настигал ее верхом на гнедом жеребце Рагнара. Черт побери! Виола ударила лошадь в бока, но тут Бьорн выкрикнул отрывистую команду, и чалый заупрямился, замедляя ход.
Проклятье! Нет! Виола что есть мочи врезала каблуками под ребра, но конь вместо того, чтобы ускориться, с пронзительным ржанием взвился на дыбы. Виола чуть не свалилась на землю, лишь в последний момент ей удалось уцепиться за гриву. В следующую секунду Бьорн схватил чалого за поводья, вынуждая остановиться.
— И далеко ты намылилась? — насмешливо поинтересовался он.
— Подальше от тебя, — буркнула Виола, закатив глаза.
Бьорн развернул гнедого коня и направился назад к подворью. Чалый покорно трусил за ним на поводу.
— Извини, принцесса, я бы и сам рад от тебя отделаться, да не могу, — бросил Бьорн через плечо. — Так что придется тебе и дальше терпеть мое общество.
Виола лишь презрительно фыркнула в ответ.
***
Спорный участок земли представлял собой продолговатый луг у подножья скалы, а Оддольф и Фаральд были горластыми стариканами в драных соломенных шляпах. Как Виола ни пыталась разобрать, кто из них кто, ей это так и не удалось.
— Твои поганые овцы, мерзкая ты образина, жрут траву на моей земле! — брызгал слюной один из них.
— Поцелуй меня в зад, тля ты ползучая! Еще папаша мой покойный пас тут своих овец! — огрызался второй.
— Забодай тебя комар, обсос косорылый! Да твой папаша еще сиську своей мамаши-потаскухи сосал, когда мой батя поставил этот забор. Вон, даже знак его на столбе сохранился.
— Да ты зенки разуй, выдрочень кабаний! Какой это, нахрен, знак? Это птичье говно.
— Сам ты говно, мордогрыз помойный! Я говорю знак!
— А я говорю — говно!
— Знак!
— Говно!..
Остальные селяне стояли вокруг и наблюдали за перепалкой без особого интереса: видимо подобное зрелище было для них далеко не впервой. Тем временем Бьорн тщательно изучал привезенную карту.
— Эй вы! — подозвал он старых ворчунов. — Идите сюда!
Оддольф и Фаральд подошли поближе, испепеляя друг друга ненавидящими взглядами.
— Вот сейчас господин Бьорн нас рассудит, муйло ты блохастое, — проскрежетал то ли Оддольф то ли Фаральд. — Сейчас он тебе докажет, что эта земля принадлежит мне по праву.
— …высунул язык из жопы, но толком ничего не пропердел, — ощерился то ли Фаральд то ли Оддольф. — Земля, вообще-то, принадлежит господину Бьорну, задница ты свиная. А мой дед еще у старого Торвальда взял ее в законную аренду.
— Ну что, господин Бьорн, может хоть вы, наконец, объясните этому нелюдю, что это мой участок?
— Да, да, скажите этому выродку, чтобы его паршивые овцы не жрали мою траву.
Остальные крестьяне сгрудились вокруг Бьорна, пытаясь заглянуть ему через плечо.
— Ну что? Кто прав? Не томите! Оддольф? Фаральд? — со всех сторон послышались возбужденные голоса.
— Ни тот, ни другой, — ответил Бьорн, и по толпе прокатился удивленный ропот.
— Что?! — хором воскликнули Оддольф и Фаральд. — Как так-то?
— Смотрите. — Бьорн ткнул в карту пальцем. — Видите вот здесь надпись?
— Угу.
— Ага.
Судя по замешательству, никто из селян не умел читать. Виола с любопытством вытянула шею. Она заметила зловещие черные каракули, но не успела их разобрать, как ее оттеснили плечистые мужики, которым тоже не терпелось заглянуть в карту.
— Это место, — с самым серьезным видом сообщил Бьорн, — называется Брокково Поле.
— И что это значит?
— Когда-то в этой долине жили черные колдуны. И на этом самом поле они творили гнусные ритуалы и приносили человеческие жертвы.
Толпа испуганно ахнула.
— Здесь написано предупреждение, — добавил Бьорн. — «Ежели кто произнесет бранное слово на этой земле, то на его голову падет древнее проклятье».
Селяне в ужасе отшатнулись, а Оддольф и Фаральд, белые как полотно, застыли, растеряно моргая выцветшими глазами.
— П-проклятье? — дрожащим голосом переспросил один из них.
— Угу. — Бьорн нравоучительно поднял указательный палец. — Всем известно, что ругань приманивает демонов.
— Да они уже столько грызутся, что и сами в демонов превратились! — подала голос одна из старух.
— Только и слышно с утра до вечера: «гав-гав-гав»! Тьху! Уши вянут! — подхватила вторая.
— То-то у них овцы вечно дохнут! — заметила третья. — Видать, проклятье действует.
«…или они оба подсыпают соседской скотине отраву», — подумала Виола.
— Вы должны попросить друг у друга прощения, — продолжил Бьорн. — Молитесь богам, чтобы они очистили вас от проклятья. И не приведи Ньорун, хоть еще одно ругательство слетит с ваших губ!
Оддольф и Фаральд с готовностью закивали.
Бьорн повернулся к селянам.
— А землю эту следует обнести забором, чтобы никто больше не подвергал себя смертельной опасности. Только не плетнем, а каменной оградой, а то снова найдутся желающие подвигать его с места на место.
— Да! Да! Конечно! — послышалось со всех сторон. — Все сделаем, как вы велите, господин Бьорн.
Виола ошарашено наблюдала за происходящим. Что еще за демоны и древние проклятья? Какой дурак в это поверит? Она обвела взглядом крестьян. Странно, но, судя по оханьям и встревоженным лицам, они действительно перепугались не на шутку.
Тем временем Бьорн принялся измерять луг землемерным циркулем. Он втыкал в землю одну ножку, поворачивал инструмент, и вонзал вторую, отмеряя таким образом расстояния. Время от времени он что-то говорил почтительно следующим за ним Оддольфу и Фаральду, и те вбивали деревянные колышки, отмечая места, где пройдет забор.
Виола уселась на низкий, нагретый солнцем пенек и, вытянув ноги в густую траву, подставила лицо прохладному ветерку. Часть селян разбрелась по своим делам, а часть осталась почесать языки, наблюдая за тем, как доселе непримиримые враги Оддольф и Фаральд трудятся бок о бок, чтобы защитить Грондаль от древнего зла.
К Виоле подошел Рагнар.
— Ну, что скажешь? — спросил он, усаживаясь рядом с ней на траву. — Ловко он их рассудил?
— Вот уж не знаю, — хмыкнула она. — Что-то эта сказочка про древнее проклятье прозвучала весьма сомнительно.
— Да
