что ты принадлежишь моему ярлу, и я даже пальцем не имею права тебя коснуться.
— Пф! Что-то вчера ты касался меня не только лишь пальцем, — съязвила она.
— Да уж. — Бьорн поскреб в затылке. — Вчера все зашло слишком далеко. Еще немного, и я бы тобой овладел… Предал бы Сигизмунда…
Виола скривилась. Снова этот проклятый Сигизмунд!
— Что-то я не пойму, — сказала она. — Помнишь, по дороге в Хейдерон, когда я убежала в лес, ты потом ко мне приставал… Неужели тогда ты не боялся предать своего ненаглядного ярла?
— Боялся… Но… ты ведь тогда в лесу сама предлагала мне… разделась передо мной… Знаешь, все эти ночевки в одной палатке, езда на одной лошади, твоя близость, твой запах… Да у меня чуть яйца не лопнули!
Виола фыркнула и несколько мгновений испепеляла Бьорна презрительным взглядом.
— Кажется, до меня дошло, — наконец с горькой усмешкой протянула она. — Тебе просто время от времени нужно снимать с кем-то напряжение, чтобы не лопнули яйца. Вчера тебе под руку попалась я, а утром — Милдрид. Только вот незадача — сарай так некстати загорелся, и ничего не вышло. Какая жалость, теперь у тебя лопнут яйца.
Бьорн в отчаянии схватился за голову.
— О, Ньорун всемогущий, за что мне такое наказание! Женщина, что за бред ты несешь!
— Можешь снимать свое напряжение с кем угодно, где угодно и когда угодно, — с холодной яростью процедила Виола. — Гритта, Милдрид, кто там еще?.. Мне плевать!
Бьорн с досадой закатил глаза.
— Вот и славно, принцесса! Только и ждал твоего разрешения.
— Считай, что ты его получил, — прошипела она.
— Отлично!
— А ко мне больше не прикасайся! Держи свои грязные ручонки при себе! Не желаю иметь с тобой ничего общего!
— Договорились.
…Виоле хотелось плюхнуться на поваленное бревно, уткнуться лицом в ладони и зареветь, но она, стиснув зубы, уныло плелась следом за Бьорном, без оглядки шагающим по заросшей лесной тропе. Его мощная спина, обтянутая синей туникой, маячила перед глазами, и Виола тщетно пыталась прогнать воспоминания о вчерашней ночи. О том, как ее руки жадно скользили по этим бугрящимся мускулам, как ее ногти впивались в эти твердые плечи, как ее ладони сжимали этот крепкий упругий зад…
«Да ну его к черту! — Виола яростно тряхнула головой. — Я не такая дура, как эта Милдрид. Пусть забирает его со всеми потрохами, а мне нужно думать о том, как отсюда сбежать».
Между тем Бьорн, кажется, нашел то, что искал. Он срубил пару юных, в три пальца толщиной, сосенок, ободрал их от веток и, взвалив на плечо, повернул назад.
«И зачем они ему?» — гадала Виола, но спрашивать не стала. Много чести — разговаривать с этим болваном. Отныне она будет обращаться к нему только в самом крайнем случае.
Они вернулись на подворье. Бьорн отправился под навес, где стоял верстак, и принялся обтесывать принесенные из лесу колья. Виола тем временем бесцельно шаталась вокруг, глазея по сторонам.
Над пепелищем все еще витал сизый дым, и ветер доносил назойливый запах гари. В другом конце двора в куче навоза копошились пестрые куры. Когда одной из них удавалось найти червяка, то вместо того, чтобы втихую его сожрать — она тут же удирала прочь, но тем самым лишь привлекала к себе внимание. Остальные всем стадом набрасывались на свою товарку и бесцеремонно отбирали ее добычу.
Вокруг горделиво расхаживал петух с мясистым гребнем, красным и сочным, как ломтик арбуза. В отличие от своих подопечных, он был щедр и великодушен. Обнаружив съестное, он звонким «пок-пок-пок!» подзывал свой гарем разделить с ним трапезу.
Рядом в небольшом загончике лениво пережевывала жвачку пегая коза, а ее подросшие козлята — рыжий и черный — резво скакали вокруг матери, бодая друг друга короткими рожками.
В графском замке тоже был скотный двор, но у Виолы, разумеется, не находилось причин его посещать. Она тяжело вздохнула. Суждено ли ей снова попасть домой? Увидеть отца, вернуться к той беззаботной жизни, которую она вела, пока этот чертов хейд не додумался ее похитить…
Но даже если и удастся, то прежней она уже никогда не станет. Виола мельком взглянула на обрубок пальца. Раны на теле, раны в душе — пускай они и затянутся, но на их месте навсегда останутся уродливые рубцы.
В следующий момент послышался стук копыт, и за воротами показался Рагнар.
— Ну как? Подковал? — поинтересовался Бьорн из-под навеса.
— Угу, — откликнулся тот, спешиваясь.
Он поставил коня в стойло, не расседлывая. Затем достал из колодца ведро воды, отхлебнул из него сам и наполнил поилку для лошадей.
— А ты что делаешь? — спросил он у Бьорна.
Тот как раз приколачивал друг к другу обтесанные колья, перед этим тщательно вымеряв расстояние между ними при помощи размеченного шнура.
— Землемерный циркуль мастерю, — пояснил он. — Старый-то сгорел вместе с сараем.
— Гы-гы, — ухмыльнулся Рагнар, бросая на Виолу озорной взгляд. — Знатно вы там с девицей позажигали, что аж сено занялось.
Виола показала ему язык. Рагнар в ответ осклабился до ушей.
— Долго тебе еще? — поинтересовался он у Бьорна. — Там, кажись, уже все село собралось, чуть не до драки доходит. Поехали скорее, а то пропустим эдакую потеху. Тебе помочь?
— Нет, я почти закончил. — Бьорн еще раз замерил шнуром расстояние между ножками циркуля и выпрямился.
— Готово. Можем ехать.
Глава 21
Приторочив к седлу землемерный циркуль и футляр с картами, Бьорн повернулся к Виоле.
— Скакун подан, принцесса.
Рагнар насмешливо хрюкнул, а Виола подошла к лошади и остановилась, ожидая, пока Бьорн подсадит ее в седло. Но тот стоял, скрестив руки на груди, и даже не шелохнулся, чтобы ей помочь. Чалый был настолько рослым, что макушка Виолы едва доставала до его холки. Проклятье, как же на него залезть? Она беспомощно оглянулась по сторонам. Рагнар и Бьорн выжидающе пялились на нее, и на их наглых бородатых рожах поигрывали ехидные ухмылки.
Козлы безрогие! Виола стиснула зубы. Неуклюже задрав ногу на немыслимую высоту, она кое-как сунула ступню в стремя и, ухватившись за переднюю луку, попыталась вскарабкаться в седло. Но не тут-то было: в следующий момент Бьорн цокнул языком, и конь неспешно двинулся вперед. Чтобы не свалиться, Виоле пришлось прыгать за ним на одной ножке под дружное гоготание чертовых придурков.
Наконец ей удалось схватить поводья. Она потянула за них, вынуждая жеребца остановиться, и со второй попытки все-таки забралась в седло.
— Браво, принцесса! — Бьорн лениво захлопал в ладоши. — Вижу, ты отлично справляешься и без моих грязных ручонок.
