Несколько секунд вода в блюдце была спокойной, после чего вновь зарябила.
— Принял. Давайте их сюда, Профессор разберётся.
Все облегчённо выдохнули, включая меня. Можно было и пободаться с троицей, но тогда шансы выживания скрипачки стремились к нулю. Она стояла очень неудобно, как и положено самому невезучему человеку на свете. С другой стороны, Лёня предлагал нам тут поселиться на полном серьёзе, тут я ни капли не соврал. Возможно, выйдет договориться без кровопролития.
Не самый почётный путь для орка, но наломать дров я всегда успею. Поэтому сдал секиру без сожалений, вместе с чехлом. Бойцы забрали даже ребек у Шухерезады, который тоже в какой-то степени являлся оружием.
Женщина тем временем выплеснула воду на землю и убрала странную рацию обратно в разгрузку. С другой стороны, обычные средства связи проживут здесь считанные часы даже в отключённом состоянии. Как и любая другая электроника. До ближайшего щупальца отсюда рукой подать, а эманации Хаоса сложную технику не щадят.
Однако за нами вскоре прибыл самый настоящий катер, чей мотор не думал помирать. Возможно, там просто нечему было спекаться, либо его смогли как-то экранировать. В любом случае грести мне больше не понадобилось. Нас посадили на кормовую банку и под присмотром сразу четверых магов повезли по Волге с ветерком, оставив постовых бдить дальше. Жаль, что круиз вышел небольшой, хотя мне и так нашлось на что посмотреть.
Мы проехали мимо прибрежных домов, окончившихся самым настоящим грузовым портом, после чего завернули на стремнину. Катер начало ощутимо покачивать, но в целом ничего не изменилось. Издалека Тёплый походил на противоположный берег, заросший тёмным лесом, настолько он оказался огромен. Лишь когда мы прошли вдоль обрывистого края к более пологой стороне там обнаружились следы пребывания людей. Часть деревьев вырубили, расчистив жилое пространство, а кое-где над проплешинами отчётливо вился дымок.
Теперь меня можно было точно поздравлять с успешным нахождением убежища, но почему-то никто не торопился. Шухерезада переваривала новость о нашей внезапной помолвке, а Пелагея засыпала наших сопровождающих вопросами, прямо как обычный ребёнок. Какая в реке водится рыба, как они тут живут-поживают, не боятся ли утонуть и много чего ещё. Конвоиры отчаянно отмалчивались, но дочку таким поведением не смутишь. Она даже вечно хмурого Синголло умудрялась забалтывать. Я же отслеживал их реакцию и общий внешний вид, всё больше убеждаясь в том, что это никакие не бандиты.
Уж отморозков успел насмотреться всех мастей — от мелкой трусливой гопоты, до матёрых сектантов, практикующих человеческие жертвоприношения. Эти же ребята были самыми обычными людьми, не хуже и не лучше прочих выживших. Вполне возможно, нас сейчас сторожили бывший курьер, офисный бумагомаратель, слесарь и, допустим, дальнобойщик, но никак не уголовники. Угроза от них едва чувствовалась, хотя все давно перешагнули за десятый уровень. Один из них — молодой парень, который вполне в прошлой жизни вполне мог разносить заказы, в конце концов сдался и уверил Пелагею, что на все её вопросы непременно ответят. Более компетентные люди, вроде воспитателей. Никаких просьб заткнуться и прочего, что только добавило плюсов местным жителям.
Ещё бы они не творили всякую дичь с похищениями…
Тем временем впереди показалась пристань, собранная из свежих ошкуренных брёвен. Я даже знаю, где их брали. Там покоились на приколе ещё несколько разномастных катеров, а чуть дальше торчало вытянутое грузовое судно, севшее на мель. С него на берег сходили многочисленные пандусы, так что грузу точно не дали пропасть.
Наш катер пристал к свободному месту, прижавшись к старой покрышке от какого-то грузовика, выполнявшей роль амортизатора. Никто нас не встречал, так что мы отправились тем же составом, под присмотром четверых магов. А рулевой неспешно занялся швартовкой, явно больше никуда не собираясь отплывать.
Под ногами весело захрустел вездесущий песочек, который здесь везде, куда ни копни. Стоило нам только покинуть пляж, как показались первые строения, напоминавшие банные срубы, между которыми сновали местные, включая детей. Чуть дальше просматривались сооружения посерьёзней — из светлого пеноблока с тёмными прожилками раствора, отчего поселение напоминало стихийную стройку. Облицовкой или хотя бы штукатуркой здесь никто не заморачивался.
Гномы за такое надавали бы по рукам всем причастным. Они расселили куда больше народу на ограниченной территории, и при этом их здания не выглядели чем-то средним между сараем и новостройкой, возведённой впопыхах. В один из таких памятников архитектуре нас и пригласили, после чего развели по сторонам. Я напоследок ещё раз предупредил Пелагею, чтобы та вела себя хорошо, чмокнул в край обалдевшую Шухерезаду в щёку и зашёл в своё помещение.
Здесь явно были не апартаменты для гостей. Из всей мебели имелся только грубо сколоченный стол и парочка офисных стульев, привезённых с Большой земли. Надо полагать, допросная комната. Я тут же занял свободное место, чтобы не стоять навытяжку, как первоклассник у доски, но все остальные меня внезапно покинули, не задав ни единого вопроса. Странновато у них дознание проходит.
Но как выяснилось, они просто ждали подходящего специалиста — немолодого мужчину в клетчатой рубашке и просторных парусиновых брюках. Тот буквально с порога извинился за опоздание.
— Никак не ожидал вашего визита, вы уж не серчайте, — произнёс он мягким баритоном, усаживаясь напротив.
Я готовился ко всякому, но увидев лицо собеседника с «мушкетёрской» бородкой, едва смог проглотить вставший поперёк горла ком. А ведь казалось, что меня уже ничего не проймёт. Тело как будто сковало невидимыми цепями, хотя это была всего лишь реакция паникующей психики. Хоть и со скрипом, но мне удалось взять себя в руки и восстановить дыхание, что вызвало у мужчины снисходительную улыбку. Примерно так смотрят на детишек, которые впервые удачно сходили на горшок, а не под себя.
И было от чего. Напротив меня восседал Евгений Васильевич Кирсанский, собственной персоной. Основатель и бессменный руководитель одноимённого центра реабилитации и чего-то там ещё, уже не припомню. Именно его Настя горячо советовала как бесподобного специалиста, который точно мне поможет, чтобы проклятые «глюки» больше меня не беспокоили.
И надо признать, у него почти получилось.
98
— Удивлены, Тимофей? — участливо поинтересовался Евгений Васильевич. — Водички не хотите? Я, признаться, тоже не ожидал вас увидеть. Мне сказали, что вы погибли. Героически.
— Было дело, — не стал я отрицать. —
