для королевского войска? Почему ты ослушался меня?
— Дядя! Вы слышите, что я сказал? Де Краон поднял восстание и захватил Бламонт! Аллар и комендант де Шатонеф в плену! Я с трудом сумел сбежать, чтоб сообщить обо всём вам, а вы спрашиваете меня, почему я вас ослушался?
— По-твоему, это мелочи? — маркиз вздохнул. — Ладно, то, что ты сообщил, действительно важно, но об этом следует знать королю.
— Конечно! Я готов всё рассказать его величеству!
— А как ты сбежал? — неожиданно спросил его Вайолет.
— Я бился с охранниками на воротах и убил их всех! — с гордостью воскликнул Себастьян.
— Ну, конечно… О чём я спрашиваю?
Маркиз отошёл от окна и, бросив на племянника задумчивый взгляд, поманил его за собой и направился к двери.
Была уже почти полночь, когда в кабинете короля собрались те же лица, что были здесь и прошлой ночью. На сей раз, король сидел за столом, иногда бросая взгляд на коннетабля, застывшего возле окна неподвижной статуей. Он слушал доклад графа Раймунда, который, не смотря на то, что не спал уже больше суток, не выказывал никаких признаков чрезмерной усталости.
— Эльвира Англад, не зная, что кавалер де Меркер является участником очередной интриги де Краона и желая бросить тень на маркиза Вайолета, сообщила нам о том, что де Меркер бывал в доме у графа де Краона, обсуждал военные дела королевства и часто уединялся с ним в кабинете, как она полагает, для каких-то секретных разговоров. Это подтвердили Аркур и некоторые слуги из дома де Краона. После этого я отправил надёжного человека в Монбризон и тот, проведя там расследование, установил, что де Меркер приехал в поместье только для того, чтоб передать королевский приказ о формировании отряда. Передав его капитану Лурье, он заявил, что коннетабль приказал ему срочно вернуться в Сен-Марко, и снова уехал. Хочу напомнить, что от Монбризона до Сен-Марко всего два-три часа езды верхом, однако, оруженосец де Меркера взял с собой три сменные рубашки для хозяина, одни штаны и полдюжины пар чулок, а также запас еды и вина на три дня.
— А это ещё зачем? — нахмурился Жоан. — Не проще ли было взять кошелёк с деньгами и обедать в трактирах, которых полно в придорожных городках?
— Я полагаю, что он не хотел оставлять следов, по которым мы могли бы проследить его путь, потому и не стал заезжать туда, где его могли запомнить. Нам не удалось установить, куда он в действительности уехал, но в столице он так и не появился. Мы обыскали его квартиру, расположенную на третьем этаже дома вдовы Макель на улице Плюща и обнаружили там записи о количественном составе гарнизонов приграничных крепостей, а также гарнизонов крепостных стен и охранных башен столицы. Там были также написанные его рукой копии секретных документов военного ведомства, которые нельзя даже выносить из канцелярии. Среди прочих бумаг нами была обнаружена расписка оружейника Пьера Дюпре о принятии на хранение доспехов с отделкой в виде золотых колосьев и боевого двуручного меча. Навестив этого оружейника, мои люди действительно нашли у него эти доспехи, украшенные золотой насечкой, изготовленные самим Дюпре. Он сказал, что де Меркер заплатил за них две тысячи марок золотом, и поскольку они дорогие, боялся держать их дома и оставил на хранение оружейнику. Указанный в расписке меч был изготовлен не в Сен-Марко, а, как утверждает Дюпре, в луаре Синего Грифона. Это большой двуручный меч в ножнах, которые также отделаны позолотой и полудрагоценными камнями. Как пояснил ему де Меркер, это подарок, но не сказал от кого. По мнению оружейника, меч может стоить не менее пятисот марок золотом. Таким образом, мы с определённой долей уверенности можем сказать, что де Меркер передавал де Краону сведения о войсках Сен-Марко, получая взамен в виде подарков оружие и деньги на его украшение. Полагаю, что узнав о приказе короля, он тут же отправился к де Краону в Ривердейл, после чего поехал с выделенным ему отрядом северян в Бламонт и обманом захватил его и передал своему сообщнику. Сегодня вечером он вернулся в Сен-Марко и сообщил маркизу Вайолету о том, что Бламонт захвачен графом де Краоном, поднявшим бунт.
Король удивлённо взглянул на графа.
— Он вернулся?
— Именно, ваше величество, для того, чтоб сообщить о захвате замка де Краоном.
— И в чём смысл?
— Видите ли, мой король. Де Меркер — не обычный изменник. Он предал королевство не ради денег, он мечтает о воинской славе, а для этого ему нужна война. На этом и сыграл де Краон. Все эти доспехи, меч и прочее — это подготовка к будущим подвигам, которые де Меркер желал совершать под знамёнами Сен-Марко, а для этого ему нужно было обязательно вернуться сюда. И вернулся он не с пустыми руками, а со сведениями, которые важны, а именно, о захвате Бламонта. Если б не капитан Арно и наше расследование связей де Меркера с де Краоном, то он выглядел бы героем. А потом… Как бы мы отреагировали узнав, что северный граф захватил наш замок?
— Послали бы туда войско и осадили Бламонт.
— Именно это бы мы и сделали, не зная, что в замке находится энфер Синего Грифона.
— Постойте, — остановил его Жоан. — Мы нападаем на Бламонт, наследник альдора оказывается в опасности, альдор направляет на его защиту своё войско и… война неизбежна?
— Именно так, — кивнул Раймунд.
— То есть теперь мы можем считать, что правдой является то, что рассказал нам капитан Арно, а де Меркер намеренно пытается ввести нас в заблуждение, чтоб столкнуть лбами с альдором? А что он сам говорит?
— Пока он настаивает на своей версии. Мы не успели его допросить и к тому же, учитывая, что он племянник коннетабля…
— Вы можете не обращать на это внимания! — перебил его Вайолет, обернувшись от окна. — Ваше величество, я признаю свою ошибку и не только в том, что так резко выступил против того, что рассказал капитан Арно. Я сам оказался невнимателен и по моей вине к военным секретам королевства был допущен вражеский шпион, потому я готов ответить за это. Я слагаю с себя обязанности коннетабля и готов понести любое назначенное вами наказание!
— Самое время! — недовольно проворчал Жоан. — Мы на грани войны, а коннетабль слагает с себя обязанности! И кем прикажете вас заменить? Кто разбирается в вопросах вашего ведомства лучше вас? У нас нет времени на рокировки, маркиз! Я приказываю вам впредь до назначения нами другого коннетабля продолжать исполнять ваши обязанности. Граф, я хочу, чтоб вы допросили де Меркера, если понадобиться, под пыткой и выяснили у него всё, что связано с его шпионской деятельностью, его отношениями с де Краоном и алкорцами, а также есть ли у него сообщники в военном ведомстве и при дворе. Одновременно проведите проверку военного ведомства, снова допросите эту Англад. Может, она ещё что-то скрывает. Я хочу, чтоб вы вытащили на свет всех предателей и тайных агентов северян и алкорцев. Что касается ситуации с Бламонтом… — король замолчал, тоскливо взглянув в окно. — С этим ведь нам тоже придётся что-то делать, верно? Мы не можем спустить захват нашего замка ни северянам, ни алкорцам, иначе нас сочтут трусами. А альдор, чего доброго, решит, что может и дальше хозяйничать на наших землях.
— Безусловно, мы не можем закрыть глаза на этот вопиющий факт, — ответил Делвин-Элидир, — но попытка вернуть его силой сделает дальнейшие мирные переговоры невозможными и поставит нас на грань войны.
— Мы итак на грани войны, — заметил маркиз Вайолет. — Нас снова загнали в угол, и мы можем только вступить в бой. Выбора нам не оставили.
— Выбор есть всегда, — возразил Марк. — Бламонт — это важно, как и репутация Сен-Марко, но всё же мир между нами и луаром значит куда больше.
— Мы не можем отступить, — заметил Вайолет, который, казалось, рвался в бой, стремясь загладить свою вину. — Мы должны снова взять Бламонт и принудить врагов к миру!
— Звучит хорошо… — вздохнул король и окинул всех печальным взглядом. — Я назначаю на завтра большой королевский совет. Я выслушаю всех и только после этого решу, что делать.
На следующий день Марк собирался на королевский совет, то и дело тревожно посматривая на закрытое тяжёлыми гардинами окно, за которым царила темнота, и город сонно дышал, ещё не отойдя от глубокого тревожного сна тёмной ночи. Он надел синий бархатный камзол, украшенный изысканной золотой вышивкой, и унизал пальцы рук драгоценными перстнями. Модестайн, стоявший рядом, держал наготове небольшой ларец из полированного дуба, в котором лежала его изящная баронская цепь. Она была ценна за счёт искусной работы королевского ювелира, сделавшего
