не говорила, передавая свои любовь и поддержку через прикосновения.
Слова, пусть искренние и сильные, взворошили бы его прошлое.
Жизнь внесла коррективы: пригласить одновременно Дамира и его врагов — Оливера и Анелю — оказалось немыслимо. Потому Дамир доставил на торжество Эрин и ушел. Со стороны Роберта был только Оливер, поклявшийся не выпытывать у Эрин ничего о ее мужчине.
Бракосочетание прошло тихо и скромно, но в мирах существовало мало настолько же счастливых пар…
Уже потом Колетт с сожалением думала, что не будет присутствовать на Церемонии Дамира и Эрин — им запрещено даже рассказывать людям об этом таинстве, а уж попасть на него не-анамаорэ невозможно!
Роберт целовал ее выступающие ключицы и утешал:
— Ничего, главное, твоя сестричка порадуется!
Роберт сжимал свою уже жену в объятиях… Она его. Она только его.
* * *
С тех пор, как Магнус и Тамико официально объявили Флавиану, что согласны взять его в сыновья, Флав стал часто наведываться к ним в гости, особо не выбирая, одна Тамико или с мужем.
Флав звал Тамико мамой, нисколько не смущаясь наличием текущей: «мам у анамаорэ бывает сколько угодно», а Тамико его сыном, чтобы привыкнуть. К некоторым вещам Тамико привыкала сравнительно долго.
Она по обыкновению укладывала его голову, как любила обращаться со всеми близкими ей мужчинами, на колени и перебирала его волосы, густые и длинные, а Флавиан по собственной инициативе рассказывал, как прошел его день или дни их с прошлой встречи. Хотя Магнус и смеялся, что с нынешней мамой Флав не имеет привычки быть настолько откровенным.
Тамико смеялась Магнусу в ответ:
— Я, как и ты, расшториваю сердца!
Теперь Тамико пресекала любые доводы — здесь особенно изощрялся Лукас — о холодности своего «ребенка».
Выяснив, к кому ее «сын» неожиданно начал наведываться в Город, «мама» занервничала:
— Лу, эта Паола… Ты ее знаешь?
Лукас присвистнул:
— Я много раз говорил, что ты потрясающая, и опять скажу! Еще ничего не случилось, а ты уже беспокоишься, как бы «распутная девица» не втянула твоего мальчика в неприятности?
Тамико с серьезным видом кивнула.
Лукас попытался ее урезонить:
— Но это же Флавиан! Фла-ви-ан! С обширным гаремом, разбитым сердцем Марины и превосходной актерской игрой!
Тамико сделала протестующий жест ладошкой, глядя на пухлые губы Лукаса.
— Лу, говори по существу. Я хочу, чтобы мой будущий сын находился в полной безопасности!
— Ладно, — Лукас улыбнулся, — Паола любопытная и смелая курочка, но я не представляю, какие реальные трудности она может создать Флаву.
— И ты считаешь, что мне не надо ничего ему советовать на ее счет?
Лукас округлил глаза на миг — ни в коем случае нельзя было смеяться.
— Да. Это хорошая девушка. Пусть Флавиан сам разбирается. А вот Паолу потом возможно придется спасать, — Лукас изобразил задумчивость, приложив тыльную сторону ладони к губам и оценивая реакцию Тамико.
Тамико ничего не заметила:
— Лу, если ты ошибся, ей придется несладко!
Глава 329. Женщина, сдаваясь, побеждает
Женщина, сдаваясь, побеждает.
И звуки поцелуев в тиши комнаты, как фанфары…
Кто осудит, что она согласилась так просто, не совладала с искушением, поддалась любопытству? Потеряла осторожность, потеряла почву под ногами и полетела куда-то в бездонное небо, едва устроила голову на его плече? Ориентиром стали мурашки, проводником — токи, бегущие по телу, Паола совершенно не следила за происходящим на экране, и Флавиан, для приличия выждав минут двадцать — к тому же фильм оказался неожиданно интересным — мягко спросил:
— Хочешь пойти?
Сил у Паолы осталось только на кивок.
Уютные стены комнаты, погруженной в чувственный полумрак, резко обступили их, Паола вновь оказалась на огромной кровати, на этот раз не одна. Теперь она видела, что в комнате есть дверь и догадалась — та ведет в душ. Флавиан позаботился обо всем, но… значит, его байки, недавно принимаемые ею за шутки, были чистой правдой?!
Флавиан не спеша и в то же время ловко избавил растерянную Паолу от шубки и продолжил раздевать ее, нежно гладя и целуя. Это было невыносимо опасно для самообладания Паолы.
— Ты… У тебя же пери… Почему я?
Флав ответил ласково:
— Мне так хочется. Пери пусть соревнуются между собой. Ты не имеешь к ним отношения и не волнуйся о них.
— Но они, — Паола не заметила, как выдала вслух тревожащее ее, — искуснее меня!
Флавиан ни на секунду не прекращал ублажать ее тело — не потому что боялся, как бы Паола не опомнилась — а поскольку ему понравилось ласкать ее.
— Искуснее в чем? В способах доставить мне удовольствие? Вызвать мою симпатию? Ты справляешься с этим на ура… Паола… — Флавиан взял лицо Паолы в ладони, глядя душа в душу — янтарными глазами в зеленые. — Если ты хочешь, чтобы я поклялся тебе в вечной любви, и мы немедленно поженились, извини… Но если готова встречаться для радости, постепенно, думаю, когда-нибудь мы сможем принести обеты…
Паоле стало легко и весело — в самом деле, зачем она должна беспокоиться о ком-то, если сейчас этот чудесный, хотя и абсолютно не знакомый мужчина с ней, если каждая клеточка ее тела поет, и Паола готова в любое время дня и ночи… прибежать, прилететь по первому его зову… Это мистика, магия, и пусть будет так!
Паола улыбалась совершенно счастливой улыбкой, на одежде Флавиана не оказалось ни кнопок, ни крючков, ни пуговиц, ни молний. Паола шаловливо потянула ее на себя, пытаясь снять наугад. Флавиан рассмеялся.
Он любил таких: балованных, очаровательных и уверенных в собственной неотразимости!
Дыхание к дыханию, гладкость к шелковистости, и когда Паола от избытка пережитых эмоций тихонько заплакала, Флавиан обнял ее, и Паола доверчиво всхлипнула, спрятав личико на его груди.
Она не грешница, нет. Флавиан солгал, происходящее не может быть грехом, настолько оно прекрасно! Паола боялась не понравиться Флаву как личность, не заинтересовать его, но говоря на языке страсти, они отлично понимали друг друга! Скоро чары рассеются, скоро каждому возвращаться в свой мир…
Паола была довольная, разомлевшая, она почти мурлыкала, и Флавиану не хотелось уходить от нее. Пусть она сама решает, когда им расстаться… Пусть скажет, как часто хочет его видеть. Флаву было приятно, и потому он согласился бы на любые ее предложения.
На вечеринках в цитрусовой роще теперь встречался стабильно разнополый состав… Флав, популярный актер, хотел спрятать свою настоящую личную жизнь подальше от чужих глаз. Конечно, Лукас всяко прекрасно знал, что он делает в городе, но и плевать на Лукаса. Флавиан фыркнул: это
