концов мы были готовы выкатывать нашу стену из класса. Это была отличная, наисовременнейшая версия пособия «покажи и расскажи». В самый первый раз, когда мы сначала закатили стену в лифт, спустили с третьего этажа, а потом привезли ее в столовую, мы чувствовали себя так, словно пробежали марафонскую дистанцию. Но большой финиш ждал нас впереди.
Шестьсот шумных подростков, переполнявших столовую на перемене, замерли при нашем появлении. Что это за диво? Другие ученики засыпали нас самыми разными предположениями.
«Эй, вы что, выращиваете травку?» – выкрикнул кто-то. Не секрет, что некоторые ученики баловались марихуаной.
«Еще чего! – закричала в ответ Бьянка. – Травку выращивают дилетанты. Это намного круче. Это еда – мы построили и вырастили все сами!»
Вместо обычного положения на задворках школы мои ученики оказались в центре внимания. Они охотно рассказывали сверстникам о преимуществах овощей и здорового питания. Ребята, которые раньше никогда не пересекались в классах, толпились вокруг и засыпали нас вопросами. Мои ученики превратились в экспертов.
Я смотрел, как школьники реагируют на зеленую стену, и понимал, что эта технология найдет широкое применение в классах по всей стране, и не только для корректирующего обучения. Но не без некоторых видоизменений. Я не забывал совета сенатора Риверы: «Программа должна быть бюджетной и воспроизводимой». Пока мы не выполнили ни одного требования.
Зеленая стена приехала к нам в плоской коробке. Я не ожидал, что ее нужно собирать, но был так заинтересован в результате, что сумел мобилизовать моих учеников и вместе с ними поднять громоздкую штуку вверх по лестнице. Сборочные работы предоставили нам исключительные возможности: это было и осмысленное чтение инструкции, и ее четкое выполнение, и радость от получившейся необыкновенной вещи, собранной своими руками. Но я прекрасно понимал, что большинство учителей скорее задвинут коробку в дальний угол, чем согласятся таскать детали и руководить сборкой.
Кроме того, зеленая стена была довольно дорогим удовольствием. Мне посчастливилось получить все материалы в подарок. Но сколько школ – особенно таких, как наша, государственных и обслуживающих довольно бедный контингент – смогут потратить 5000 долларов на стену, не говоря уж о рассаде?
Я верил, что менее громоздкая модель завоюет школьный рынок. Но какого размера должна быть такая стена? Я отправил учеников измерять двери, коридоры, лестничные пролеты и кабинки лифтов по всему нашему зданию.
«Хм-м-м, вы уверены, что правильно измерили? – спрашивал я, изучая расчеты. – Вы все принесли одни и те же цифры».
Тогда ученики снова и снова измеряли те же дверные проемы, пока наконец не возвращались с окончательным вариантом: «Вы просто не понимаете, мистер Ритц. Эти цифры и должны быть одинаковыми! Все двери одного размера!» Что за прекрасный урок стандартизации! И они выучили его самостоятельно.
Мы поделились результатами измерений с производителем зеленой стены, и он прислал нам новую, более компактную и модифицированную модель для апробации. Мы учились все вместе.
Когда мои ученики поднаторели в решении заковыристых задач, они придумали гениальную вещь – помещать впитывающий материал в среду для выращивания, чтобы почва долго не высыхала. Ребята знали все о свойствах губок, став экспертами в уборке. «Мы думаем, это сработает, мистер Ритц, – сказали они мне. – Но мы не знаем, какой материал будет лучше впитывать воду».
«Ну что ж, давайте изучать материаловедение, – сказал я и включил в программу урока несколько научных терминов. – Похоже, нам нужно что-то с хорошими адсорбирующими свойствами, но безопасное для растений. Это ваше техническое задание, не так ли?»
Точно.
«Однако… Я не специалист в области материаловедения, – признался я. – Как вы думаете, кто может нам помочь?»
Без малейшего колебания Алехандро выпалил: «Спросите Микаэлу! У нее в школе наверняка найдется кто-то из этих чокнутых ботаников, кто знает ответ».
К тому времени моя дочь училась в весьма уважаемой Естественно-научной школе Бронкса. Она находилась всего в четырех кварталах от нашей, но то была словно иная вселенная. Эта школа стала легендой и привлекала учеников из всех пяти округов. Чтобы поступить туда, нужно было сдать специальный экзамен. Микаэла и ее одноклассники учились в прекрасных, ультрасовременных лабораториях, у них были компьютеры и даже обсерватория для изучения звезд.
Ученики Естественно-научной школы и нашей обычно избегали друг друга и, хотя все ездили по одной линии метро, выходили на разных остановках. Им не нужно было быть магистрами социологии, чтобы понимать, где чье место.
Ребята с первого взгляда оценивали друг друга и себя и выносили суждение, не сходя с места. Ми-каэла же была «опылитель-одиночка» – она порхала из одной школы в другую и чувствовала себя везде как дома. Поэтому она стала кладезем информации и открывала ребятам обеих школ окно в иной мир – в таинственную школу, располагавшуюся по соседству.
Микаэла уговорила своих башковитых одноклассников найти решение для нашей «грязной» проблемы в их продвинутой научной лаборатории. Ученые выдвинули ряд типичных сумасшедших идей, в том числе предложение использовать желатинообразную прозрачную среду вместо обычной почвы, чтобы наблюдать за ростом корней. Мои ученики проверяли и оценивали различные предложения, как настоящая команда исследователей.
Они все лучше решали поставленные перед ними задачи.
У некоторых так здорово получалось управляться с зелеными стенами, что их нанимали для специальных работ в частных компаниях и владениях. Несколько человек даже занимались зеленой инсталляцией в Рокфеллеровском центре на Манхэттене. Это вам не озеленение дворов; это настоящая недвижимость класса люкс! Ребята работали над зеленой стеной в 21-этажном небоскребе в Бостоне, а также в нашем знакомом магазине живой еды на Манхэттене.
У нас всегда находилась работа для ребят, которые хотели учиться на практике.
Как я и предвидел, эксперимент открыл им перспективы для карьерного роста и привлек к нам союзников из развивающейся сферы зеленой экономики.
Не секрет, что мне хотелось продолжать обучение и после звонка. Я всегда оставался после уроков, с радостью занимаясь с теми учениками, которые были увлечены нашими проектами. Обычно я открывал и закрывал здание. Я лично был знаком со всеми техническими сотрудниками школы – и с дневной, и с ночной сменой, – и часто они отправлялись домой со свежими продуктами из нашего класса. Потом ко мне обратились из органов опеки, чтобы я помог им с внешкольной программой профессиональной подготовки для самых трудных подростков. Я пригласил их к нам. У нас всегда находилась работа для ребят, которые хотели учиться на практике.
Один из социальных работников приехал через пару дней в компании молодого человека по имени Нейдж. Он был иммигрантом с Берега Слоновой Кости в Африке и пережил не одну трагедию. Его мать
