сих пор. Кажется, они с Джеймсом даже не упоминали ничего подобного, когда говорили о шифрах. На полоске бумаги стояли буквы:
Почему буквы расположены вертикально, а не горизонтально, задумалась Эмили. И почему здесь шесть групп по две буквы с равными расстояниями между каждой парой, а в конце – два раза по одной букве? Неужели в сообщении шесть разных двухбуквенных слов и два однобуквенных? Разве можно набрать столько двухбуквенных слов, чтобы хватило на целое сообщение? Эмили не знала, как подступиться к шифру, – не то чтобы ей хотелось его решить, да и сдавать учителю найденное решение она не собиралась. Нет, хоть Джеймс с ней больше не разговаривает, она все равно болеет за него в его споре с Мэдди.
После школы Эмили не пошла обычным маршрутом, как накануне, и вернулась домой другим путем, чтобы избежать встречи со вчерашними преследователями. А может, не только из-за них, но и из-за Джеймса, чтобы не налететь на него ненароком. Правда, Эмили не думала, что они вернутся, потому что успела сделать очень ловкий ход, которым немало гордилась. Она зашла на сайт «Книжных сыщиков» и указала, что спрятала «Золотого жука» в районе Аутер-Сансет, который выбрала за то, что он находился на противоположном от школы конце юрода, на самом его краю. Подсказку она зашифровала буквами странного языка, который использовала для конкурса Мэдди, – грузинскою, да, точно, – и сделала так, чтобы подсказка указывала на воображаемую скамью в парке. Если тем людям нужен был «Золотой жук», как подозревал Джеймс, и если они следят за ее деятельностью на «Книжных сыщиках», это их отвлечет – пусть побегают, поищут ветра в поле. Как жаль, что Джеймс ни в какую не желает разговаривать с Эмили – вот бы рассказать ему, что больше беспокоиться не о чем.
Войдя в гостиную, Эмили с удивлением обнаружила там Мэтью, который валялся на диване и дожидался сестру. Он, конечно, обещал после уроков отправиться вместе с Эмили на поиски книги, но сестра крепко подозревала, что он улизнет.
Мэтью вскочил с дивана:
– Ну, пошли. Я нашел адрес на карте: Ливенворт, 1155, правильно?
На всякий случай он показал Эмили телефон с картой на экране.
– Так ты запомнил? – сказала Эмили.
Мэтью шагнул к лестнице и мимоходом потянул сестру за хвостик.
– Ну ясное дело, Унылия, – сказал он.
– Веди, Меломан, – ответила Эмили, но не смогла сдержать улыбки, и вышла следом за братом.
Сидя в автобусе, который вез их на Ливенворт-стрит, Эмили гадала, чем занимается Джеймс. Наверное, сидит над уроками у себя в комнате, а может, возится с книгами о шифрах или с логическими задачками, а Стив торчит у него на затылке, словно трамплин, насмехаясь над земным притяжением. Словно подслушав ее мысли, Мэтью вытащил из ушей наушники и спросил:
– А что у вас с Джеймсом случилось? Почему он с тобой не поехал?
Эмили пожала плечами. Брат с сестрой прошли мимо женщины, которая выгружала покупки из багажника машины, припаркованной на тротуаре.
Мэтью еще немного помолчал, потом сказал:
– Ничего, он скоро перестанет злиться. Не волнуйся.
– Тебе легко говорить, – буркнула Эмили, глядя в окно. – Куда мы ни приедем, у тебя сразу появляется миллион друзей. Тебе-то нравится переезжать.
Мэтью фыркнул.
– Ничего мне не нравится. Если бы кто-нибудь спросил меня несколько лет назад, я бы лучше снова выбелил волосы и сжег себе брови.
При воспоминании об этом Эмили захотелось рассмеяться, и она зажала себе рот, чтобы не хихикнуть. Девочка вспомнила, как брат, с полотенцем на лице, вывалился из ванной с крикой: «Жжет! Жжет!» Тогда было не смешно, зато теперь, когда уже знаешь, что все кончилось хорошо, – немножко все-таки смешно. И невозможно было поверить, что Мэтью согласился бы во второй раз пройти через все это, лишь бы только не переезжать.
– Смейся-смейся, – проворчал Мэтью, но тоже не смог сдержать улыбки. – Жизнь так устроена, что поделаешь. Все равно в ней много классного, скажешь, нет? – Мэтью взмахнул рукой, охватив этим жестом весь автобус, одинокого пассажира, который вез куда-то кислородный баллон, и исписанные маркером кресла – видимо, это все относилось к категории «классное». – Но раньше я ненавидел переезды.
– Правда ненавидел?
– Это было до того, как мы уехали из Коннектикута. Помнишь?
Эмили помнила Коннектикут, но не могла припомнить, чтобы Мэтью был как-то особенно расстроен перспективой переезда.
– Мы с Олли и с его братом тогда только-только сколотили собственную группу. Я не хотел уезжать и все начинать заново неизвестно где. Я даже сбежал. Дико разозлился.
– Правда сбежал?
– Ну, не совсем. Пошел к Олли в гости и сказал, что родители разрешили мне остаться с ночевкой. А они не разрешили. Папа с мамой все узнали, конечно.
– Они на тебя рассердились?
– Они – нет. А ты рассердилась.
– Я? – Как ни пыталась Эмили вспомнить тот случай, у нее ничего не получалось.
– Ты тогда любила переезжать. Помнишь, ты заставила нас сделать семейную карту?
Это она, конечно, помнила. С тех самых пор они неизменно вешали карту на кухне. Поверху у карты шла надпись «Крейны колонизируют Америку», сделанная неровным почерком восьмилетней Эмили, со смешными рожицами в буквах «е» и «о». Города, в которых семье довелось пожить, были обозначены блестящими звездочками.
– Когда мы переезжали в Колорадо, ты вбила себе в голову, что мы заведем домашнего лося.
– Я собиралась назвать его Монти, – вспомнила Эмили. Она тогда только и делала, что рисовала себя, Монти и приключения, которые ждали их в Колорадо.
– Я думал, что заставил маму с папой всерьез подумать, стоит ли переезжать, а ты обиделась, что я порчу все веселье. Тогда папа с мамой купили мне телефон, чтобы я мог перезваниваться с друзьями. А потом оказалось, что в Колорадо жить здорово, хотя, может, тебе и не очень понравилось, потому что лося мы так и не завели. Со всеми этими переездами я понял одну штуку: уедешь ты или останешься – все равно о чем-нибудь пожалеешь. Так что я решил жить как живется. Принять мир как есть.
Это была цитата из Керуака, которую часто повторял папа, когда семья строила планы на выходные.
– «Что ждало меня на той дороге, которую я не избрал?» – докончила вслух Эмили.
– Вот именно, – сказал Мэтью и снова воткнул в уши наушники.
Если бы Крейны остались в Нью-Мексико, в Колорадо, в Коннектикуте, в любом другом штате, Эмили никогда не познакомилась бы с Джеймсом, не покаталась бы на канатном
