class="p1">«Маленькому» голос двуногого категорически не понравился, и он зарычал на полном серьезе.
— Фу! — Вика вложила в этот звук все свое недовольство.
Пес озадаченно сел. Он честно, от всей души охранял, и вдруг «ФУ»! Кто их поймет этих человеков, чего им надо? Бестолковые существа… Он принялся шумно выкусывать блох на боку и делать вид, что не видит нас вовсе.
— Отведи ты его, Бога ради, на цепь! — Не выдержал Лис. — Я с детства собак боюсь, ты же знаешь.
— Не бойся.
Вика похлопала по ноге, призывая своего нового друга. Тот прекратил чесаться и нехотя встал рядом.
— Как ты это сделала? — Я осторожно указал рукой на нее, на собаку. — Как его усмирила.
Девчонка задорно улыбнулась.
— Бабушка научила.
— Нас научишь? — Встрепенулся Лис?
Она покачала головой.
— Его, — она кивнула в мою сторону, — научу. Тебя, прости, не смогу. У тебя не выйдет. А вот от страха излечить тебя можно.
Славка воспрянул духом, распрямил плечи.
— Сделаешь? Я согласен!
— Нет, — ответила она, посмотрела, как парень обратно прокис, усмехнулась и добавила, — я не смогу, а Сережа запросто. Если книгу найдем. Там об этом написано.
— Так чего мы стоим? — Глаза у Лиса заблестели. — Идем к товарищу участковому, пусть ищет. В конце концов, это его работа!
* * *
Ищет… Легко сказать! Товарищ участковый, облаченный в семейные трусы и белую майку спал на обеденном столе, положив под щеку форменную фуражку. Вид у него был самый что ни на есть блаженный. Рядом стоял пустой давно немытый стакан, чуть поодаль валялся кусок черного сухаря. Под столом красовалась огромная бутыль из-под самогона, почти пустая.
В доме было фантастически пусто. Пыльные сени. Одна комната. В распахнутую настежь дверь виднелись: печь, кровать, два стула и древний буфет. У двери вместо вешалки четыре гвоздя, вогнанных в стену на половину. Вика неодобрительно покачала головой и сразу шмыгнула на кухню.
— Пса надо накормить, — пояснила она.
Мы же вошли в комнату. В воздухе витал потрясающий по своей насыщенности запах перегара. Лис наморщил нос, подошел к окну и распахнул створку настежь. Со двора его поприветствовал возмущенным лаем «малыш».
Сам хозяин дома не обращал на нас ровным счетом никакого внимания. Он вообще не догадывался о нашем присутствии, пребывая в волшебных грезах, навеянных термоядерным пойлом.
Лис потряс его за плечо. Потом приподнял за шкирку. Мог бы не стараться. Тело оказалось пропитым до полной невменяемости. С ним можно было делать, что душе угодно.
С кухни вернулась Вика, метнула в участкового недобрый взгляд.
— Пусто, — сказала она, — никакой еды. Холодильник даже не включен в розетку. Нельзя ему пса оставлять. Уморит он его.
«Малыш» с улицы согласно завыл. Тело смачно всхрапнуло.
— Убойная анестезия. — Я взялся пальцами за его запястье. Пациент был скорее жив, чем мертв. Только сердце нещадно частило. На наши вопросы он точно отвечать не мог.
Лис все понял по моему лицу.
— И что теперь?
— Понятия не имею.
Я посмотрел на Вику.
— Можно его как-то оживить?
Она засомневалась.
— Я видела когда-то, но сама никогда не делала. Ты бы точно справился, но я не знаю.
— А научить сможешь? — Мне стало интересно. Ведьмина внучка владела весьма полезными знаниями. Я бы от таких точно не отказался.
Она слегка расстроилась.
— Сказала же, не знаю. Но попробовать могу.
Лис не любил откладывать дела в долгий ящик. Поэтому сразу уточнил:
— Что для этого нужно?
— Свеча, а лучше две. Еще спички и миска с водой.
Он быстро пробежался по комнате, нашел в обшарпанном буфете две свечи, подсвечник и миску. Спички обнаружились под столом, рядом с яблочным огрызком и смятой пачкой от сигарет. Не было только воды. Парень подхватил пустое ведро, рыпнулся было в сени, но вовремя притормозил.
— Знаешь, — сказал он Вике, явно смущаясь, — я бы сходил, но боюсь твой «малыш» мог не понять, что я несъедобный… А мне не хочется проверять это опытным путем.
Девчонка расхохоталась.
— А зря! Вдруг ты вкусный? А мальчику нужно кушать.
— Путь вкусный, — согласился с ней Лис. — Но лучше я побуду живым.
Он твердо поставил ведро на стол.
— Пойдем, — предложил я ей, — я с тобой схожу.
— Еще чего! Я сам схожу! — Лис демонстративно оттеснил меня в сторону, подумал и добавил. — Но не один, а под чутким руководством прекрасной дамы. Ее собаки почему-то не едят.
Прекрасная дама окончательно развеселилась.
— А я несъедобная.
Но ведро взяла и Славу тоже с собой прихватила.
* * *
Я подошел к окну, выглянул наружу. Идиллия. Пес вился у ног девчонки. Лис, красуясь, как дурак, крутил колодезный ворот. А я почему-то почувствовал себя в их компании третьим лишним. И вроде как не претендовал на эту девочнку и вмешиваться не хотел. Но…
Это «но» зудело червоточиной в сердце. Я вернулся вглубь комнаты, смахнул со свободного стула мусор и уселся. Не надо, Олег, нет смысла морочить ей голову. Ей всего лишь семнадцать лет? А тебе? Я криво усмехнулся. Ладно возраст. Сколько мне отмеряно в этом времени? Где-то глубоко шестое чувство подсказывало, что совсем недолго.
— А ей здесь жить, — сказал я вслух.
— Кому? — С удивлением спросила Вика.
Я стушевался. Это ж надо так задуматься, что даже не заметить, как ребята вернулись!
Лис недовольно нахмурился. Стало ясно, что он все понял.
— Не важно, — отмахнулся я, — давай исцелять этого страдальца.
— Давай, — легко согласилась девчонка. — Только он не страдалец. Он счастливец. Видишь, улыбается?
Участковый и правда улыбался, а еще, как сосунок причмокивал губами.
— Страдальцем он станет, когда проснется.
Лис поднял ведро и плеснул воды в миску, выдал со знанием дела:
— Эх, жаль тут рассола нет.
* * *
Для начала Вика ополоснула стакан и воткнула в него две свечи.
— Плохо, что луна неподходящая, — вздохнула она, — лучше бы полнолуние или конец цикла.
— А сейчас что? — Неожиданно заинтересовался Лис.
Вика глянула в окно, словно там был виден месяц, полюбовалась синим безоблачным небом, сказала:
— Новолуние, начало. Родимые пятна лечить самое оно, а пьянство…
Она махнула рукой.
