Один из призраков постоянно маячил где-то на краю поля зрения, словно они поставили себе задачу наградить меня косоглазием.
И как будто мне было мало всего вышесказанного, под вечер меня почтил визитом сам герцог ла Вейн. Да еще не один, а в сопровождении маркиза ла Брука.
— Вы всем довольны, леди ла Рум? — невнимательно поинтересовался глава тайной стражи, первым делом найдя взглядом призрачную фигуру Густава в углу и удовлетворенно кивнув.
— Если не считать вашего присутствия, то всем, — буркнула я.
Последняя модистка меня окончательно вымотала, и я мечтала только о том, как налью себе наконец чашечку чаю и смогу вытянуть гудящие ноги.
— Как всегда, полна вежливого почтения, — усмехнулся герцог. — Портниха у вас была?
— Вы же столкнулись с ней в дверях, — поморщилась на глупый вопрос я. — Запамятовали.
— Учитывая, что от вас можно ожидать чего угодно, просто уточнил. Вдруг вы ее как раз прогнали.
— А что, так можно было? — отзеркалила его усмешку я.
— Увы, момент упущен, — хмыкнул ла Вейн.
— Нет бы поблагодарить его светлость за заботу, — проворчал маркиз. — В ваших платьях невозможно показаться в обществе. Хотя… На бал-маскарад, пожалуй, самое то. Изобразите старомодную старую деву. Получится очень достоверно, если раздобыть парочку облезлых кошек.
— У вас недостоверные сведения, маркиз, — ответил вместо меня ла Вейн. — Кошки у старых дев обычно очень ухоженные.
— Верно, — кивнула я, удивившись неожиданной поддержке. — У меня как раз есть роман на эту тему. О девушке, которая очень долго ждала своего принца на белом коне и в конце концов вышла замуж за богатого и красивого маркиза. Очень романтично. Хотите, одолжу?
— Обойдусь, — скривился ла Брук под смех герцога.
Выразиться крепче в присутствии своего господина он не посмел, но взгляд мне подарил такой, что все было понятно и без слов.
— Хорошо, маркиз, вы свою задачу выполнили, — отсмеявшись, проговорил ла Вейн. — Теперь поскучайте на веранде.
Со скрытым злорадством я полюбовалась, как ла Брук открывает стеклянную дверь и визжит от посыпавшихся сверху пыли и дохлых мух.
— Какая грязь, — нахмурился герцог.
— Я няня, а не экономка.
— А вопрос адресовался и не вам, — отмахнулся ла Вейн. — Об этом мы позже побеседуем с маркизом. Прислугу для королевских покоев набирал он.
— Вы, и вдруг что-то не проконтролировали? — насмешливо приподняла бровь я.
— Теперь мне стоит опасаться еще и горничных?
— Я проверил их благонадежность, — закатил герцог. — Надо было еще убедиться, что они умеют пользоваться пылесборником?
— Обычно при найме прислуги с этого и начинают. Вы не знали?
— Ваше чувство юмора неподражаемо. Точнее, язвительность, которую вы этим чувством считаете. Никому еще не удавалось так легко вывести меня из себя, — ла Вейн так устало потер переносицу, что мне на мгновенье стало стыдно: «Занятой человек явно пришел по делу, а я над ним издеваюсь». Впрочем, это чувство быстро прошло. Я посмотрела на стол, на вялые листья салата и покрывшееся отвратительной коркой застывшего жира жаркое, и совесть сразу успокоилась. Зато проснулся здоровый голод. Плюнув на правила приличий, я встала и, взяв чайник, наполнила чашку.
— Благодарю, — как ни в чем не бывало кивнул герцог. — Вчера так и не успел поужинать.
Я проводила долгим взглядом свой чай и буркнула:
— Вкусно?
— Честно сказать, отвратительно. Он давно остыл, — ла Вейн брезгливо отставил чашку. — Эй, кто там?! Уберите со стола! Тут скоро мухи летать начнут. И принесите нам чаю!
Я смолчала только потому, что, глядя, как уносят мой нетронутый обед, просто потеряла дар речи. Остывшее жаркое — это, конечно, не верх кулинарного искусства, но лучше, чем пустой чай. А именно его нам и принесли несколько минут спустя. Герцога во дворце побаивались все, а потому его приказы предпочитали исполнять буквально: сказал «чай», значит, чай.
Ла Вейн собственноручно наполнил чашки и с наслаждением сделал первый глоток:
— Замечательно… Хороший чай, хорош сам по себе. Ни к чему портить вкус всякими добавками. Вы не находите?
— У каждого свой вкус, — обтекаемо отозвалась я, сглотнув голодную слюну.
— Но мы отвлеклись от темы. Вчера я выяснил кое-какие подробности касательно ваших отношений с ее высочеством. Это меня несколько успокоило. Вы повели себя правильно. Возражать ей прямо не стоит. Но если вы только подумаете о том, чтобы… — в его голубых глазах собрались грозовые тучи.
— Я уже вам говорила, что это не входит в мои планы.
— Надеюсь, — с намеком на угрозу проговорил герцог.
Я только глаза закатила. А что тут можно было сказать. Ему по службе положено подозревать всех и вся.
— Я позабочусь, чтобы на этом балу вы не выглядели дурочкой из захолустья, — продолжил ла Вейн. — Ваша же задача поддержать нашу историю. Я — бегаю за неприступной красавицей. Вы — меня отталкиваете. Правда, на балу будет множество послов, и вряд ли я найду время на эти игры. Но вы все равно должны большую часть времени провести в танцах с различными кавалерами.
— Если вы настаиваете, — усмехнулась я.
— Настаиваю, — сверкнул глазами герцог. — Теперь дальше. В праздничную ночь во дворце соберется бездна народа. Самого разного народа. Королевская спальня будет охраняться двумя десятками моей личной стражи. Никто, ни вы, ни кормилица, ни служанка, сюда не войдут до самого утра.
— Вы с ума сошли? — опешила я. — Это маленький ребенок. Ему необходима забота. Он должен есть, в конце концов!
— Были случаи, когда убийцы использовали редкие артефакты и, изменив внешность, проникали к жертве под видом родных, — неохотно сообщил ла Вейн. — Поэтому его величества здесь не будет.
— Что вы задумали, ваша светлость? — сдвинула брови я. — Если это такой хитроумный способ похитить малыша…
— Какое, к черту, похитить?! — взорвался герцог и, понизив голос, добавил. — Я хочу защитить своего племянника. Пока во дворце такое количество чужаков, это просто невозможно. Поэтому его увезут отсюда и спрячут. Разумеется, его будет сопровождать кормилица. Но не Глория. Сами понимаете, ее исчезновение может навести на подозрения. Объявим, что верные слуги его величества получили за добрую службу выходной, только и всего.
— И вы настолько уверены в тех, кто встретит его величество где-то там? — прищурилась я.
— Уверен, — отрезал ла Вейн, но под моим испытывающим взглядом вынужден был добавить уже куда спокойнее. — Уверен настолько, насколько в наше время вообще можно быть уверенным в людях. Во-первых, им некуда от меня деться. А во вторых, они не знают, что скроют короля. Им сказали, что привезут моих бастардов.
