что медленно сходит с ума.
В составе КГБ масса самых разных подразделений и даже целых организаций, но самой таинственной и вездесущей из них принято считать УВК — «управление внутреннего контроля», подразделение, сотрудники которого могут прийти и задать неприятные вопросы любому комитетчику, будь он хоть капитан, хоть комиссар госбезопасности первого ранга. Могут — и приходят, и задают.
Сотрудник УВК, человек, вопреки расхожему стереотипу, крупный, заметный и немного неуклюжий, прохаживался по небольшой сцене актового зала битый час подряд. Этим он был похож на маятник: путь от одной стороны сцены до другой занимал ровно десять шагов, и, кажется, длился ровно одно и то же количество секунд. Правда, не в пример маятнику, внутренний контролер был еще и громогласен.
- Таким образом, товарищи, мы имеем пример возмутительного превышения полномочий! Даже не превышения, а злоупотребления! Начнем с того, что... - сотрудник УВК с чего-то начинал уже пятый раз подряд, говорил разными словами об одном и том же, и старшему лейтенанту давно стало неинтересно: казалось, усни он прямо сейчас, и разбуди его, Лапиньша, кто-то через полтора часа, он и тогда сможет за три минуты написать детальный конспект выступления контролера, запутавшись только в количестве подходов к снаряду.
Коллеги молча сочувствовали самому Лапиньшу, присутствовавшему на разносе подчиненных комиссару Николаеву и даже самим себе. Во-первых, было страшно огорчительно, во-вторых, опасно для карьеры, и, в третьих, неприятно в самом бытовом смысле: жарко.
Жара стояла, по позднему осеннему времени, все более странная. Казалось бы, всего двадцать пять градусов из предложенных когда-то умным шведом Цельсием, — ровно четверть пути от льда до кипятка, которые в ином климате и не ощущаются иначе, как «наконец-то тепло», в условиях ленинградской влажности воспринимаются, словно баня, только грязная и холодная. Еще по всему городу прокатилась натуральная эпидемия среди воздушных элементалей: они массово отказывались работать и самоотзывались, а призвать новых с соответствующего плана становилось все сложнее.
Техномагическая эпидемия не обошла и линейный отдел государственной безопасности: от жары страдали все, кроме, наверное, секретаря отдела — родиной ганешей как национальности была Индия, далекая и жаркая, а там, в ходе эволюции, слонолюды видывали и не такое.
«Еще, наверное, он сможет обмахиваться ушами, если будет вовсе невмоготу,» - позавидовал молча Лапиньш.
- Даже более того, ловля иностранных шпионов - вообще задача не вашего подразделения! - вынырнул из удушливой дымки голос выступающего.
«Интересно, а бывают ли вообще отечественные шпионы?» - вдруг задался вопросом Лапиньш. «Наверное, нет. Если они не иностранные, а отечественные, то это уже не шпионы, а разведчики, и ловить их нам не надо и не положено».
- Действия за пределами территории ответственности допустимы только по специальному распоряжению, или, в крайнем случае, в порядке преследования гражданина, вышедшего с территории непосредственно во время преследования! - докладчик зашел на очередной виток, кажется, пятый. Лапиньша начало страшнейшим образом клонить в сон: от могучего зевка эльфа удержали только субординация, многолетняя дисциплина и привычка спать стоя, не зевая и не закрывая глаз.
Схожим образом страдали и остальные участники неудачной ловли вероятного шпиона: руководство решило, что самые виноватые получат свою порцию нотаций стоя. Следует, впрочем, признать, что начальник отдела не снимал вины и с себя: небольшую группу стоящих сотрудников он возглавлял лично сам.
- Чудовищный непрофессионализм выразился и в том, как вы, товарищи, позволили легко себя обыграть коллегам из Самого Большого Дома. Ну серьезно, ну детские же оперативные комбинации. - маятниковым образом мельтешащая фигура вдруг утратила глубину и резкость. Лапиньш незаметно повел плечами и сосредоточился: трое суток без сна — не повод засыпать на таком важном мероприятии. «Интересно, кого разжалуют? Или уволят? Можно меня? Я тогда поеду домой и высплюсь.» - более высокие материи, такие, как выслуга лет и неплохая пенсия, волновали эльфа все меньше.
«Кстати, а как его зовут?» - вдруг озадачился вопросом оперативник. «А то вот стану лет через триста писать мемуары, и будут засыпать уже мои читатели, все «контролер» да «сотрудник УВК...» - мысль была несвоевременная, но интересная.
«И звание. У него должно быть звание. Интересно, а он вообще представился?»
Впрочем, оставшемуся безымянным (и без очевидного звания) сотруднику УВК пришлось, все же, закруглиться: некий внутренний регламент, видимо, не позволял переливать одно и то же из пустого в порожнее дольше пяти раз подряд. Рекомый сотрудник, одарив всех присутствующих очередным, невыговариваемым и незапоминающимся, перлом канцелярита, убыл восвояси, или где их там хранят.
Место убывшего занял начальник отдела.
- Товарищи! - начал он представительно, и тут же сбился. - Тьху, заболтал, языкастый. Ладно. Проблема ясна, выводы сделаны. Оргвыводов, - последнее слово Николаев выделил особенно официальным тоном. - Оргвыводов не будет. Или почти не будет. Или не в отношении нас.
Коллеги оживились: допущенный досадный промах — это, конечно, плохо и так себе, но зато отсутствие оргвыводов по поводу промаха — это просто замечательно!
- Тем не менее, меня настоятельно попросили, - кажется, начальнику понравилось играть интонацией. - Попросили, чтобы впредь такого не было. Чтобы не допускали, а допустив — пресекали. И, кроме прочего, виноваты оказались не мы.
Из дальнейшего явственно следовало, что неизвестный некто, с большим количеством звезд на рукавах, не организовал своевременное информирование смежников. Что шпион, тот самый шпион, которого лихо, с выдумкой и большими моральными потерями, линейный отдел ловил по всему Лениграду, еще к моменту начала оперативной разработки мирно покоился в морге советского города Утрехта. Что кавторанг — уже отставной — подземной пограничной службы Корсак как раз и был капитаном второго ранга Корсаком, а пожилой профессор и даже академик Смирнов, светило отечественной и международной психиатрии, нахватался неподобающего от своих пациентов и сам проявил непристойную советскому ученому паранойю.
Что, наконец, линейным чекистам страшно повезло: ловили-то шпиона, а не советского гражданина, и хорошо, что не поймали: представить мощь и глубину скандала, непременно разразившегося бы в случае чего, невозможно было даже чисто технически.
- В общем, вывод у нас сегодня такой. - комиссар государственной безопасности Николаев покосился на будто сгустившегося из воздуха ганешу, до того момента незаметного совершенно. Рама Пракеш Шуршундва понятливо качнул хоботом, и приготовился записывать.
- Первое. Разработку капитана второго ранга в отставке Корсака прекратить, дело сдать в архив. Ресурсы, включая человекочасы, провести, как тренировку личного состава в условиях, приближенных к оперативным. - Николаев на мгновение задумался.
- Старшего сержанта Бурзума откомандировать сроком на три месяца в распоряжение военной комендатуры вокзала. - начальник ехидно глянул на понурого орка, -
