Потолок рушился, стены дрожали, огромные балки падали, а под ногами хлюпала ледяная вода!
Поворот, ещё один, и вот, наконец, окно, которое не оплавилось и которое можно выбить.
– Держись крепче! – приказал феникс любимой.
На бегу подтащил её ближе, обнял и закрыл крыльями. Собственным телом вышиб и оконную раму, и стекло.
Началось падение. Стремительное, но недолгое. Тот, кого ещё час назад звали Фиаром, расправил крылья и полетел, улыбаясь громкому девичьему визгу. В крике Искры, как и в прошлый раз, звучали толика страха и чистый безудержный восторг.
Взмах крыльями, ещё один – тут налетел ледяной порыв северного ветра. Облизал обнажённое тело, отступил и вернулся снова.
Ветер удивлялся крыльям. Таким блестящим, таким необычным, и таким… нет, звавшийся когда-то Фиаром пока не мог подобрать слова.
Да и думал во время этого короткого перелёта к потайному колодцу совсем о другом.
Он вспоминал события, предшествовавшие его трансформации. Как населяющие замок существа – частички его магии – начали слабеть. Он видел тонкие трещины в стенах, ощущал беспокойство и потерю сил, но списывал всё на огненную природу Искры и такую логичную несовместимость.
Только… разве может посторонняя, несовместимая девушка вызывать такие эмоции? Разве может чужая, не твоя, воспламенить?
В ушах набатом звучали фразы:
– Ошибаешься, Тринадцатый Принц. Я выполнила обещание. – Заявляла Пращурка.
– Где. Моё. Могущество?! – ревел в ответ феникс.
– Ты не понял, Фиар. Это она и есть.
Он вспоминал, как увидел Искру в Звёздном колодце, как не удержался и призвал в свой мир, потратив на это и слезу Ворожеи и каплю крови Императора.
И сейчас как никогда понимал, что Искра не чужая. Нет и не было никакой несовместимости. Они не могли друг друга отторгать.
Зато Озеро…
Много лет назад Фиар растопил сердце Ледяной горы и дал клятву, которая связала их очень крепко. Фиар и озеро были одним целым, в отличие от отданного Искре пера, связь с которым можно было прервать.
И Фиар не различал – физически не мог отделить собственные ощущения от урона, наносимого Сердцу. Да и предположить, что кто-то способен навредить Озеру – это было слишком. Ведь там идеальная защита. Врагам не пройти!
А тут ещё Ледяная Ворожея, которая шептала о неправильности выбора, и сама Искра с разговорами о несовместимости…
Зато сейчас картина складывалась – медленно и сурово.
Кто-то желающий Тринадцатому принцу зла добрался до священного озера и принёс Боль!
Кто мог? Вспоминалась её величество змеюка О и шаль, столь очаровавшая легковерную Искру.
Случайно ли эта шаль так понравилась, или в кусок красивой ткани была вплетена скрытая магия? А то, что красивая вещь упала в озеро и вспыхнула? Случайность или нет?
А ведь если вещь личная, да ещё с магией, то она оставляет след, по которому можно пройти, отыскав даже самое потайное место. Даже пещеру, которая спрятана и окружена бесчисленным количеством ловушек. Даже колодец, который ведёт к Сердцу Ледяной горы.
И вот когда они с Искрой попали в колодец, когда началось это знакомое плавное падение, а на стенах заиграли старинные изображения, стало понятно, что О тут точно была – не просто прошла потайным путём, а ещё и отметилась!
Изображения хрупких фигурок снежных женщин были взрезаны глубокими следами когтей.
Искра, увидав отметины, вскрикнула, но царапины на камнях оказались только началом. Настоящий ужас ждал впереди.
Озера больше не было.
Хрустальные кувшинки, аир с тонкими прозрачными бутонами, семилепестковые улыбчивые лилии, белокрыльник, сердечник… Словом, всё то, что в прошлый раз заставило его Искру светиться от восторга, превратилось в осколки. Потускневшие, безжизненные, они выстилали осиротелое дно битым покрывалом…
Хуже всего пришлось снежноцветам и драгоценному лунному лотосу – их крошили и топтали ногами с особым остервенением.
Вдруг перед Фиаром будто наяву возникла гадюка О.
Её Величество была явно не в себе. В приступе какого-то лютого бешенства Первая Королева яростно топтала хрупкие лепестки. Лицо перекошено, губы беззвучно шевелятся.
Фиар вдруг услышал её доносящийся издалека, из-под завесы времени, голос…
– Сдохни, сдохни, сдохни тварь!!! – повторяла Королева-феникс, как заведённая.
На мгновение сердце царапнуло нечто, похожее на жалость. Да, жалость к этой беснующейся гадине.
Внезапно прорезавшиеся новые способности, о которых он обязательно поразмыслит позже, позволили ему отчётливо рассмотреть предмет ненависти беснующегося фантома!
Да, острые каблучки О истово крошили кристально-чистый лёд, а до того Королева изводила прямыми и косвенными нападками Ледяную Ворожею…
Но главным камнем на сердце Первой Королевы была и оставалась Императрица.
Служанка. Подруга. Врагиня.
Ей мстить О не могла. Даже мысленная месть была бы святотатством.
Как и любой феникс О была птенцом Пламени.
А Великое Пламя вернуло Императрицу из вечной ночи и приказало О повиноваться. Ей даже пришлось преклонить колени перед той, кто прежде звалась Юки! Преклонить на глазах у всех!
Фениксу внезапно стало легко и весело.
Бедная О! Вот уж кому не позавидуешь!
«Любящей матушке» ещё предстоит как-то пережить новость о воскрешении того, кто прежде звался Фиаром!
Он не сумел сдержать короткого смеха – и фантом исчез.
Феникс знал: призраки прошлого больше никогда не побеспокоят его.
Он нагнулся, коснулся битых лепестков. Сжал похолодевшие пальцы Искры и повёл своё хлопающее широко распахнутыми глазами рыжее чудо по едва влажному следу, что остался в расщелине от изначального ключа. Ключа к Сердцу горы.
Их глазам открылась довольно жалкая картина. Мутная и стоячая – эта вода была мёртвой. Фиар понял это сразу, как только увидел вместо весёлого, бурливого, чистого, как слеза ребёнка, ручейка – лужу. Насмешливое напоминание о некогда живом, бьющемся Сердце.
Его Сердце.
– Как же так, Фиар… – У Искры задрожали руки и губы. – Как же так…
Он не знал, как отреагировал бы прежний Фиар.
Но у нового уголки губ сами собой поползли в стороны.
– Спокойно, Искра. – Ободряюще улыбнулся феникс и привлек любимую к себе, приник губами к огненной макушке. – Всё идёт своим чередом. Ты мне веришь?
Он внезапно ощутил, что усиление магических способностей распространяется и на усиление иного рода. Обострились инстинкты, обострилась чувствительность. Нахождение рядом с Искрой становилось всё более невозможным. Физически. И что-то случилось со зрением… Кожа его огненной невесты, и без того нестерпимо нежная, начала светиться. Девушка вскинула на него взгляд и вспыхнувшие звёзды в её глазах осветили грот. Да что там грот… Эти глаза осветили для него целый мир…
