- Если я не найду тебя через три недели, я вышлю на твой старый адрес все твои документы. – Успокаивая девушку. Туз просовывает руку под капюшон, зарываясь в тёплые волосы Кротовой и, несильным нажатием, вынуждает ту поднять голову. – Уже скучаю.
Зрачки девушки, несмотря на яркий дневной свет, расширились, почти полностью съедая зеленовато-золотистую радужку. Пушистые ресницы дрожат. Как и губы.
Руслан бережно обхватывает их своими. Мягко. Почти нежно. Не обращает внимание на сдавленный писк и ладошки, что попытались отстранить его. Крепче. Ещё. Проскальзывая языком внутрь. Горячо.
Отпустил.
- Пять... - проводит большим пальцем по своим влажным губам. – четыре, – шаг назад. – три, - выгибает тёмные брови, собирая лоб в морщинки. – два...
И она бежит... Туз улыбается, глядя на то, как сверкают её пятки.
Глава 28
Из самой глубины его груди вырвалось утробное рычание. Прошёл почти час, а девчонки и след простыл. Туз уставился на носы ботинок, уже покрытые мутными кляксами от грязного снега.
- Сука… - гораздо тише. Стискивая челюсти и, пиная пожухлые листья вперемешку с травой и иголками. Огляделся по сторонам, цепляясь за серые стволы сосен, и сплюнул на землю.
- Рус, её, скорее всего, подобрали. – Алексей… Лёша, лучше заткнись. Заткнись, мать твою! – Собаки потеряли след.
Как?! Как, блять, она догадалась свернуть в самую чащу леса, вместо того, чтобы выйти на главную дорогу, что была у неё под носом?! Или…
Руслан закрыл глаза, успокаиваясь, и вдыхая свежий воздух уснувшего леса… или же она прекрасно понимала, что делает.
- Куда выводит эта дорога? – брюнет провёл по лицу холодной ладонью, чувствуя, как замерзшая кожа стягивается от прикосновения с ледяными пальцами. – Какой поток?
- Ну, - замялся боец, почёсывая бритый затылок. – Не такой уж и большой. Но и не маленький. По ней, в основном, местные из деревни катаются. Срезают. Заезжие о ней не знают.
- Деревни? – какая нахер деревня?! Откуда она здесь?! Его челюсть безостановочно то сжималась, то разжималась. Серые глаза следили за тем, как гнутся тонкие ветки от ветра.
- Ну, да. - как-то не очень уверенно. – В периметре три небольших деревеньки. – Секундное молчание. – Отправлять туда людей?
Скривил губы. Вдохнул. Глубоко. Чувствуя, как запах леса медленно втягивается в лёгкие. Как его нутро пропитывается им, вытесняя клокочущую ярость и желание убить. Себя.
Руслан, не отрываясь, смотрел сквозь чащу, пытаясь понять, кого он сейчас ненавидит больше? Её? Или снова… себя?
- Отправляй.
...
Чувство, будто с неё заживо снимают шкуру. Казалось, что дотронься до её рук хоть маленькая веточка, и она вспорет кожу, словно лезвие. Холодно. Остановилась и сняла с ноги сапог, чтобы вытряхнуть снег.
Сколько времени прошло? Точно больше пятнадцати минут. Как бы не час. Почти сразу, поняв, что выходит к трассе, она свернула обратно. Была уверена, что именно на это Руслан и рассчитывает. Рванула в другую сторону, пока не поняла, что оказалась в самой гуще соснового леса. Уже не бежала. Силы иссякли, позволяя ногам лишь волочиться за ней. Так и петляла, пока не вышла на разъезженную тропу. Раскатанную, словно по ней не единожды в день колесят. Натянула капюшон по самый нос, и опустилась на сырое бревно. Что дальше? Ждать?
Уверенность, что он пустит следом собак, не давала сделать и одного спокойного вздоха. Затихла, забившись под ель, и глотая холодный воздух. Пока не услышала звук мотора.
Сердце билось о рёбра, в ожидании… чего? По мере приближения звука, зубы стучали всё громче. А если это он?
…
Хотелось бы верить, что это не глупая и бессмысленная затея. Хотелось бы верить, что этот шанс не сыграет с ней злую шутку.
- Ты пей, пока горячий. Грейся. – за стол напротив девушки опустился мужчина. Он был больше похож на лешего. Ну, или на егеря. Лохматая борода, такие же седые брови, серебристые волосы, слегка взлохмаченные на макушке после шапки. – Где ж тебя так угораздило?
- Спасибо вам. – шепчет Влада, делая ещё один глоток травяного чая. – Я не знаю даже, чтобы делала, если не вы…
- Да откуда ж тебя вынесло, дитё? Глушь такая! Бабка вон, - машет рукой на женщину, что суетилась возле старой плитки. – чуть не окочурилась, когда тебя увидела!
- Меня Вера Ивановна зовут. – отзывается хозяйка, сметая со стола крошки. – А этот болтун, – бросает в старика полотенцем. – Сергей Павлович, муж. – подкатывает тусклые голубые глаза женщина.
- Меня Влада зовут. – отзывается девушка, пряча глаза в большой кружке, с уже не таким горячим чаем.
- И как же ж ты в лесу оказалась, Влада?
Как? Она ничего им не скажет. Спасибо на том, что вытащили её из этого проклятого места. И на том спасибо.
- Я заблудилась. – мямлит ответ. Браво, Кротова! Заблудилась она! Ты просто гений! Идиотка…
- Так. – Сергей Павлович придвигает табурет ближе к столу, и складывает на нём свои локти, подпирая заросший подбородок. – Ты мне зубы не заговаривай… думаешь, мы безмозглые?
Брюнетка сжимает на кружке всё ещё холодные пальцы, и нервно грызёт нижнюю губу. А что ей ответить? Сказать правду – всё равно, что смертельный приговор выписать этим людям.
- Отстань от девчонки. – на выручку пришла Вера Ивановна. Поставила перед супругом тарелку с борщом, и у того сразу поплыло лицо. – После обеда все разговоры. И… - сочувствующий взгляд на Владу. – и после отдыха. Верно?
Перед её носом хозяйка этого маленького, старого, но уютного дома, ставит ещё одну тарелку с борщом. Пиалу со сметаной, хлеб. И даже чеснок.
- Спасибо.
…
- Ну, выспалась?
- Да. Спасибо. – Влада мельком взглянула на женщину. Включённый телевизор вещал девятичасовые новости.
- Есть хочешь?
Милая. Это слово само напрашивается, глядя на Веру Ивановну. Милейшее создание, с седыми волосами, заколотыми в незамысловатую причёску. Немного полноватая, и оттого ещё более милая.
