— Лиззи, ну почему нельзя?! — закричал Джордж. Тут вмешался Йен:
— Да, мисс Тейлор, почему? Если вы не хотите туда идти, я их провожу.
Он покушается на ее авторитет.
— Я не о себе забочусь, о детях. Ведь ночью их будут мучить кошмары. Говорят, это зрелище для кровожадных!
С лукавой усмешкой в глазах Йен положил руки на плечи Джорджа.
— Мальчикам подобные зрелища нравятся. По себе знаю.
— Но им всего шесть лет! Они слишком малы!
— Предоставьте им возможность самим об этом судить, — произнес Йен.
Да они пока вообще ни о чем не могут судить в свои шесть лет. Всего месяц назад Джоржи собирался полетать, спрыгнув с балкона на крыльях, которые смастерил из жести. Хорошо, что Ансел проболтался.
— Могу я поговорить с вами, лорд Сен-Клер? — холодно промолвила Фелисити.
— Разумеется. — Он отвел ее в сторону..
— Я понимаю, что у нас с вами есть расхождения, но они не должны влиять на ваши суждения. Джеймс достаточно большой, но близнецы совсем еще дети. У них буйное воображение, и их легко испугать.
— Ужасы Тейлор-Холла, как их называет ваша экономка? Поверьте, мальчики гораздо сообразительнее, чем вам кажется. Хорошая встряска им в радость. Она прищурилась.
— Скажите, ваша мать разрешила бы вам смотреть на такое?
— Нет, мне вообще не разрешали пойти на выставку восковых фигур, отец это не одобрял.
— Неудивительно, если вы хотели смотреть на фигуры окровавленных трупов в шестилетнем возрасте.
У него заиграли желваки на скулах.
— Хоть в шесть лет, хоть в шестнадцать. Мне запрещали ходить на ярмарки, на представления… — Он осекся. — Отец считал подобные развлечения бесполезными. Он… он был весьма жесток.
Признание ошеломило Фелисити. И в то же время обрадовало. Он впервые заговорил о своем прошлом, о родителях. Фелисити даже посочувствовала ему. Но насчет ее мальчиков он ошибается.
— Разумеется, детям нужны развлечения, но…
— Вот что я скажу. Пойдемте вместе с нами, и если вы решите, что зрелище неподходящее, мы сразу же уйдем, обещаю. Вы лучше других должны знать, что газеты часто преувеличивают, чтобы лучше продавались билеты. Возможно, там всего лишь старые собачьи кости и пара топоров.
Пожалуй, Йен прав. Она посмотрела на него, потом на братьев, застывших в ожидании.
— Ладно, пойдем посмотрим. Но я если я там увижу хотя бы раздавленный палец…
Они уже мчались в конец зала, где их ждала дверь, занавешенная черной шторой. Рядом на плакате огромными буквами было написано «ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ», ниже шел более мелкий шрифт, наверняка в нем превозносилось доводящее до обморока содержимое комнаты.
Фелисити стало не по себе. Если Йен ошибся…
Оставалось лишь молиться, чтобы ошиблась она.
Глава 15
Баловать детей неразумно, но что значит баловать? Один родитель считает, что лишний кусок яблочного торта всего лишь уступка голоду, в то время как другой уверен, что лишний кусок торта может погубить ребенка.
Лорд Икс, «Ивнинг газетт» 22 декабря 1820 года
— Она злится на нас, да? — прошептал Джоржи на ухо Йену так громко, что было слышно даже прохожим, а уж особенно тем, кто находился в карете, включая Фелисити, сидевшую рядом с Джоржи.
В скудном свете редких фонарей Йен не видел ее реакцию. Когда свет скользнул по ее лицу, Йен увидел серые щеки и застывшие глаза, и у него перехватило горло. Никогда она не была такой потерянной.
Он поерзал на сиденье, которое делил с Джеймсом и Уильямом. В его просторную карету с трудом втиснулись шесть тел, было жарко.
— Она злится не на вас. — Йен не потрудился понизить голос. — Она злится на меня.
Фелисити промолчала.
— Почему? — спросил Джордж.
— Она считает, что я напрасно водил вас в Комнату отрубленных голов.
Мальчики стали его разуверять, заявляли, что они прекрасно провели время. Тогда заговорила Фелисити:
— Я вовсе не злюсь, разве только за то, что вы говорите так, как будто меня здесь нет. — Она обвела всех взглядом. — Я злюсь на себя. Разрешила детям пойти в это ужасное место, когда надо было твердо стоять на своем.
Точнее, противостоять ему, подумал Йен. Если она не злится, то почему так накалена атмосфера в карете?
Откуда, черт возьми, ему было знать, что эти плуты разбегутся во все стороны, как только окажутся в Комнате отрубленных голов? Откуда было знать, что там внутри? А там оказались три восковые отрубленные головы на шестах. Восковые фигуры преступников с окровавленными топорами и мечами стояли вдоль стен. Восковой кровью были измазаны отрубленные конечности их жертв, восковая кровь капала с лезвия гильотины в конце зала.
Он, что ли, виноват, что у мадам Тюссо бездонная бочка красного воска? И к тому же еще подсветка для эффекта?
Фелисити свирепо посмотрела на него и кинулась ловить мальчишек и за шиворот вытаскивать из комнаты. Но поздно: к тому времени как она изловила последнего, прошло не меньше пятнадцати минут.
С этого момента Йен впал в немилость. Фелисити почти не разговаривала с ним, за ужином в кондитерской не прикоснулась к мясному пирогу, яблочным тартинкам и чаю, хотя мальчики с аппетитом накинулись на еду. В карете она села подальше от него и очень напоминала одну из чертовых скульптур мадам Тюссо.
А как хорошо все начиналось! Неужели одним неосторожным поступком он погубил все свои планы на вечер?
Джеймс сказал:
— Лиззи, на меня не злись, я достаточно взрослый, чтобы пойти в Комнату отрубленных голов, если мне хочется.
Фелисити вздрогнула, Йен чуть не застонал. Как назло Джеймс выбрал самый неподходящий момент, чтобы заявить о своей независимости от сестры.
— Ты нам не мама, чтобы запрещать. Если бы меня не заставили уйти из Айлингтонской школы, я мог бы сам пойти на эту выставку и посмотреть все, что мне захочется, в том числе и Комнату отрубленных голов.
При упоминании об Айлингтонской школе в карете воцарилось тягостное молчание. Даже близнецы притихли. Йен посмотрел на Фелисити. Она была явно встревожена.
— Почему тебя заставили бросить Айлингтонскую школу? — спросил Йен. — Ты умный, хорошо воспитан. У них не было причин тебя выгонять.
Мальчик смутился.
— Я… в общем…
— Йен, вы его неправильно поняли, т — вмешалась Фелисити. — Джеймс не оставил школу, он приехал на каникулы.
— Д-да, так и есть, — заикаясь сказал Джеймс. — На Рождество.
Брат лгал неумело, как и сестра. Йен посмотрел на безусого парнишку, защищавшего честь семьи.
