— Джеймс, не глупи. Что такое полшиллинга? — Она обратилась к Йену: — Не стоит беспокоиться, лорд Сен-Клер, вас ужасно утомит день, проведенный с нами.
— Но не так, как день, проведенный с моим управляющим, который считает, что его цифры приводят меня в восторг. Пожалейте меня, не отсылайте проводить утро в расчетах. — Фелисити колебалась, и он добавил: — Позвольте мне пойти с вами, я куплю всем на ужин чай и пироги с мясом.
Подкуп отлично сработал: мальчики шумно потребовали взять с собой Йена, и Фелисити вздохнула.
— Ладно, но боюсь, вы раскаетесь, когда устанете от мальчишек.
— Уверен, я это переживу. — Он рассчитывал втереться к ним в доверие, тогда сестра будет вынуждена выйти за него замуж.
Когда они подошли ко входу на выставку, Фелисити отвела Джеймса в сторону и что-то прошептала ему на ухо. Он кивнул, потом догнал братьев и, в свою очередь, что-то им зашептал.
Все это выглядело очень загадочно. Йен с трудом сдержал смех. Значит, у них есть секреты? Напрасно Фелисити думает, что ее предостережения помешают ему выведать эти секреты у братьев. Даже «Ужасы Тейлор-Холла» не препятствие для того, кто однажды развязал язык главному советнику Наполеона.
К концу дня он будет знать абсолютно все. И использует это, чтобы заставить ее выйти за него замуж.
Фелисити расслабилась только через три часа, когда поняла, что близок конец зала, где размешалась выставка. Все прошло хорошо. Мальчики больше ни словом не обмолвились об их финансовом положении. И вели себя примерно, во всяком случае, большую часть времени.
Джоржи, Ансел и Уильям присели возле восковой скульптуры шотландца и заглядывали ему под юбку, чтобы выяснить, насколько правдиво изображение. Йен и Джеймс внимательно рассматривали внушительную восковую фигуру Бонапарта и читали пояснения.
«Посмотрите-ка на эту парочку», — с улыбкой подумала Фелисити, глядя на Йена и Джеймса. Оба стояли, заложив руки за спину, с упором на одну ногу, слегка согнув другую. Они даже были немного похожи: прямые коричневые пряди волос Джеймса напоминали жесткие черные волосы Йена, оба ерошили их, когда волновались. Как будто отец и сын.
Йен и сын. Ее сын. Мысль согревала. Каким Йен будет отцом? Судя по его сегодняшнему поведению, замечательным. Он одним словом пресек запальчивые порывы Джорджа, высмеял фантазии Уильяма и остановил непрерывно болтавшего Ансела.
Но кого Йен полностью покорил, так это Джеймса, который сначала отнесся к нему весьма подозрительно. Это случилось после того, как Йен в подробностях описал события Французской революции, когда они остановились возле скульптуры Робеспьера. Джеймс очень любил историю.
Йен вслух читал по-французски и переводил Джеймсу. Его французский был великолепен, Фелисити оставалось лишь позавидовать. Йен много лет прожил на континенте, был не то британским шпионом, не то кем-то в этом роде. Фелисити точно не знала. А он, негодяй, не рассказывал.
— Откуда вы так хорошо знаете французский? — вдруг спросил Джеймс.
Йен смотрел на скульптуру, и лицо его было непроницаемым. Знакомое выражение, подумала Фелисити.
— Я шесть лет провел на континенте.
— Что вы там делали? Йен пожал плечами.
— Воевал.
— Но Лиззи сказала, что это неправда! — выпалил он.
— Джеймс! — Фелисити схватила его за плечо и рывком повернула к себе. — Я не говорила ничего подобного!
— Ты написала в газете! Я помню! Она вздохнула.
— Ах, это. Не знала, что вы читаете мою колонку.
— Мы все читаем. Ну, не малыши, конечно, а я, миссис Бокс, Джозеф и кухарка. Читаем утром, когда ты и близнецы спите.
Фелисити стало не по себе. Она знала, что миссис Бокс читает колонку, но брат?
Джеймс должен знать правду.
— Я получила неверную информацию, — сказала Фелисити. — Йен действительно защищал свою страну.
— Йен? — удивился Джеймс.
— Я хотела сказать, лорд Сен-Клер. Он не солгал. Это была моя ошибка.
Джеймс смутился.
— Но лорд Икс никогда не ошибается. Все так говорят.
— Знаю. И стараюсь писать правду. Но никто не застрахован от ошибок, — Фелисити решила отнестись к тому, что говорила леди Брумли, с осторожностью. И уж тем более к услышанному от мистера Леннарда. Пока у нее не будет веских доказательств.
— А теперь извинись перед лордом Сен-Клером, — обратилась она к брату.
— Прошу извинить меня, милорд, за допущенную бестактность.
— Все в порядке. — Йен положил руку ему на плечо, не сводя глаз с Фелисити. — Я не против вопросов, я против поспешных выводов.
Фелисити разозлилась.
— Когда не получаешь ответа на вопрос, сам собой напрашивается вывод.
— Без ответа обычно остаются вопросы личного характера.
Она подняла брови.
— Джеймс, уведи братьев, пока они не повалили статую. — Когда дети отошли, Фелисити улыбнулась Йену. — Но вы считаете, что любой вопрос носит личный характер. Уверена, вы запрещаете экономке обсуждать с посторонними содержимое ваших шкафов.
— А вы, наверное, нет, учитывая, что у вас за экономка. Миссис Бокс любит о вас поговорить. Может, стоит побеседовать с ней подольше, когда я буду у вас в доме? Посмотрим, расскажет ли она о содержимом ваших шкафов. Интересно, найдутся ли в одном из них те кружева, которые я видел на вас в Уортинг-Мэноре?
Он обвел ее вожделенным взглядом. Фелисити задохнулась, охваченная желанием. О Боже, только не это! Он наклонился к ней и прошептал:
— А еще лучше, если вы мне сами покажете, где лежат кружева, когда мы останемся с вами наедине.
Он все еще хочет ее. Несмотря на всех женщин, за которыми ухаживал на этой неделе.
— Мы не останемся наедине. Ведь нынче вечером вам предстоит ухаживать за несколькими женщинами.
Йен улыбнулся так, как умел улыбаться только он.
— С этим покончено, — заявил Йен. — У всех женщин, за которыми я ухаживал на минувшей неделе, есть весьма существенный изъян.
— Какой именно?
— Они — не вы.
Сердце забилось в груди, как пойманная птичка. Кровь забурлила в жилах.
К ним подскочил Джордж, следом — два его брата.
— Лиззи, Лиззи, вон дверь в Комнату отрубленных голов! Можно мы туда пойдем? Пожалуйста!
— Джоржи, я вам еще вчера сказала, что нельзя. Комната отрубленных голов не для детей.
— Но мне двенадцать, Лиззи! — воскликнул Джеймс. — Я, можно сказать, уже мужчина.
В общем-то он прав, но черта с два ей удастся отпустить его без близнецов.
— Извини, Джеймс, но, по-моему, нам лучше закончить экскурсию здесь.
