В ванной комнате, раздевшись, Серый несколько секунд постоял перед розовой прозрачной занавеской, медленно и глубоко дыша, как перед прыжком с вышки. Почему-то ему казалось, что именно душ в чужой квартире, а не то, что произойдёт потом, будет точкой невозврата.
С другой стороны, отчего бы не помыться? Когда дома дадут горячую воду, неизвестно, а тут вон — массажная «лейка», шампуни всякие. Три разных мочалки.
«Будет, будет трубочист чист, чист, чист…»
И в очередной раз глубоко вдохнув, Серый, стараясь не смотреть на своё отражение в большом овальном зеркале, перешагнул край ванной и решительно задёрнул занавеску. Ему показалось, что в этот момент кто-то лукаво засмеялся, но он повернул кран и все заглушил шум воды…
Выйдя из ванной, Серый остановился — он не знал, куда идти.
— Ты тапочки надел? — донёсся из комнаты голос Светы.
— Там только зимние, с мехом, — ответил Серый.
Света расхохоталась так искренне, что он тоже невольно улыбнулся.
— Товарищ Сергушёв, это специальные тапочки для отдыха, мне из Италии привезли. Надевай и иди сюда.
Серый, проклиная себя, натянул на ноги дурацкие шлепки с розовой меховой опушкой, вошёл в комнату.
Света жила круто. Тиснёные обои, белый кожаный диван, стереосистема «Пионер», телевизор «Панасоник», большой видик, велотренажер в углу, пальма в кадке.
— У тебя как в кино, — невольно вырвалось у Серого.
— Нравится? — Света в приталенном голубом домашнем платице сидела на диване, картинно закинув ногу на ногу. Рядом, на журнальном столике, стояла ваза с виноградом и персиками, бутылка с пёстрой этикеткой. — Проходи, садись. Выпить хочешь?
— А вы… а ты? — Серый сел на другой край дивана.
— Мне же на работу, ты что! — Света рассмеялась, взяла бутылку, налила в стакан что-то странного голубого цвета.
— Это что, антифриз? — попытался пошутить Серый.
— Это карибский ликёр «Кюрасао», — неожиданно серьёзно ответила Света. — Он с перцем и маслом жожоба. Очень полезно — в умеренных количествах — для мужчин.
— Точно как в кино, — усмехнулся Серый и залпом выпил «Кюрасао».
Ликёр оказался сладким и острым одновременно. Он скатился в желудок и затяжелел там, как непрожёванный кусок пермяча.
— У тебя есть видик? — продолжила разговор Света. — Ты видел фильм «Deep Throat»?
— Нет, — тихо сказал Серый.
Он чувствовал себя в шёлковом халате как в карнавальном костюме.
— А у меня есть. По-русски он называется «Глубокая глотка», — промурлыкала Света и взяла пульт, обёрнутый в полиэтиленовый пакетик. Её пальчик — Серому казалось, что всё в этом доме делается по мановению этого пальчика с алой капелькой лака на крохотном ноготке — нажал на кнопку, и на экране телевизора возникла некрасивая голая женщина, стоящая на коленях перед мужчиной. — Это эротика, сейчас на Западе очень популярное направление в киноискусстве.
— Я знаю, — для солидности Серый кивнул. — Я «Калигулу» смотрел.
Женщина на экране, глядя на мужчину снизу вверх, что-то говорила ему.
— Сейчас начнётся самое интересное, — Света как-то очень просто и легко переместилась по дивану и оказалась совсем рядом — Серый ощутил её чистое и жаркое дыхание на щеке. — У неё… — пальчик указала на экран. — Проблемы. Она не может получать удовольствие от близких отношений с мужчинами…
Последовала пауза, и Серый заполнил её глупым вопросом:
— Почему?
Света привычно засмеялась.
— У неё клитор в горле, представляешь? И чтобы получить оргазм, нужно, чтобы…
Она не договорила — Серый сам увидел на экране, что нужно.
— Тяжело ей, наверное, — зачем-то сказал он.
— Конечно, — губы Светы коснулись щеки Серого. — Попробуй найти мужчину с тридцатью сантиметрами…
Горячий язык Светы коснулся уголка глаза Серого.
— Но у меня, — услышал он, — таких проблем, как у неё, нет. У меня все нормально, Серёжа.
Серый повернул голову и их губы встретились…
* * *
Бумаги на приватизацию участка он получил на следующий день. Из-за барьера Света говорила официальным, тем самым пластмассовым голосом, но судя по паре брошенных украдкой на Серого мокрых взглядов, ей вчера всё понравилось.
— Поздравляю, гражданин Сергушёв, теперь вы являетесь владельцем участка номер тридцать четыре в садовом товариществе «Прогресс-2», — сказал она, привстала и прошептала, подавая бумаги: — Если хочешь, можем повторить. Я записала телефон на стикере. Звони в любое время, Серёжа.
— Ага. Да. Спасибо-до-свидания, — выпалил скороговоркой Серый и вылетел из кабинета.
На улице он первым делом нашёл в бумагах жёлтую липкую бумажку — стикер с телефоном — и выбросил его в урну.
Не то чтобы Света ему не понравилась. Не то чтобы ему не льстили отношения с взрослой, состоявшейся, «успешной», как теперь говорили, женщиной.
И даже драконы на халате и итальянские тапочки не пугали. Просто Серый после Светы почувствовал себя… предателем. Он не мог даже самому себе внятно объяснить, кого и как он предал. Ну, не Клюкву же, которая живёт в коттедже на «Двенашке» с Сынулей в открытую!
Хотя, вот может как раз её и…
Кислая нотка предательства сквозила сейчас во всем, что окружало Серый. Она звучала внутри. Она была снаружи. А может быть, просто был виноват ликёр «Кюрасао»?
«Да хрен там, — подумал Серый, шагая по «Пятнашке» в сторону Ёриков. — Просто она, Света-конфета эта, тоже знает про Ильича. Теперь все знают. Теперь будет как в кино — полный аллес…»
— Э, братан, — негромкий голос за спиной застал Серого врасплох. Он сразу, безошибочно, определил — это по его душу. И в голове полыхнуло: «Началось!»
— Брата-ан, — лениво растягивая гласные, повторили за спиной. — Слышь, ты…
Серый медленно — тут ни в коем случае нельзя делать резких движений, все должно быть медленно и даже печально, да, именно — медленно и печально — повернулся.
Ну, точно — они. Те самые качки в «Бойсах» и кожанках, что перехватили Серого во дворе котельной, на дальних подступах к Канаю, когда он шёл занимать деньги.
— Чё хотели, пацаны? — Серый постарался, чтобы вопрос прозвучал максимально доброжелательно.
Пацаны переглянулись и хохотнули.
— Канай сказал — пора деньги отдавать.
Серый усмехнулся.
— Непонятка, пацаны. Мы с ним на неделю договаривались. Ещё два дня осталось.
Один из «трассовиков» сплюнул под ноги Серому и сказал, глядя в сторону:
— Нам пох. Канай сказал — надо отдать. Бакс подорожал, врубаешься? Короче, давай.
