И неожиданно натыкаюсь взглядом на того, кого видеть здесь вообще не планировал.
Станиславский сидит ко мне лицом, но не замечает, а напряженно слушает свою спутницу.
Я не хочу смотреть туда.
Не хочу видеть, хотя наверняка знаю, кто сидит с ним за маленьким столиком на двоих, и что-то втолковывает напряженно замершему мужику.
Я уже вижу эти знакомые пальчики без всякого маникюра с коротко остриженными ноготками, и тоненькое серебряное колечко на указательном пальце.
Блять.
Как же это все… Хуево.
Я не баба, чтоб устраивать истерики, но и уж совсем тупо вот так стоять, и ничего не делать.
Не знаю, как правильно реагировать, потому что как ни крути — Ави соврала мне. Она не захотела поехать со мной лишь по одной причине, и она никак не относится к магазинам — у нее просто запланирована встреча со Станиславским.
И я реально не понимаю, почему на этот раз не могу просто развернуться, и порвать нахуй все, что связано с этой девчонкой. Потому что… Сейчас у меня не просто секс, и мне совсем не похуй на то, что я вижу.
Я не знаю, что собираюсь говорить Ави, и смогу ли вообще посмотреть ей в глаза, но все равно иду к их столику, оставаясь пока незамеченным. Иду, и смотрю, как Станиславский медленно сжимает кулаки, как ходят желваки у него на челюсти, а лоб разделяет глубокая складка, которой все резче с каждым словом Авроры.
Я правда просто спокойно иду к ним, и даже мысли нет бить этого старого тугодума, который не понимает простых слов.
Но все меняется в одну секунду, когда я вижу, как огромная лапа Станиславского хватает ладонь Авроры, резко дергая ее на себя, и девушка рывком приближается к нему, испуганно поднимая взгляд.
Все, блять.
До свидания, дядя.
Я подлетаю едва ли не быстрее, чем Аврора поворачивает голову, а Андрей даже не успевает понять, что происходит. Просто с одного удара отлетает головой в свое кресло, а Аврора вскакивает, сжимая пострадавшую руку.
Я смотрю, как она морщиться от боли, и, как одержимый, снова наношу удар поднявшемуся было Станиславскому. Чувствую, как сзади, за плечи, меня хватает охранник, и пытается оттащить назад, но силы явно не равны — и Андрей успевает еще раз получить прямо в нос, до того, как ко мне на грудь кидается Аврора.
— Хватит! — едва ли не плачет она, и это заставляет одуматься, — он получил, уже хватит, остановись, Макс!
Я опускаю взгляд, вижу голубую бездну в ее распахнутых глазах, и кладу ладонь на худые плечи. Успокаиваюсь, дыша в такт со своей блондинкой, и думая только о том, что, возможно, мне не придется терять ее.
Ведь не может она быть с ним на свидании, если эта гнида пыталась причинить ей боль?
Сука, как же хочется убить его.
— Они уже вызвали полицию, — обеспокоенно шепчет Аврора мне в плечо, и пытается утянуть за собой, — уходим, Макс. Пожалуйста.
Я киваю, и позволяю увести ее вслед за собой. Ловлю напоследок злое, залитое кровью лицо Станиславского, и получаю нереальное удовлетворение от этой картины.
И понимаю, что улыбаюсь, когда Аврора смотрит на мое довольное лицо и в изнеможении закатывает глаза.
Глава 42
Аврора
— Что ты… Боже, Макс, твоя рука…
Я хватаю его перемазанные кровью костяшки, и на всякий случай задерживаю дыхание.
С детства не переношу запах и вид крови.
Но сейчас, когда кажется, что Орлов ранен, я глушу в себе все страхи, и продолжаю держать его ладонь.
— Что ты… Это не моя, — Макс удивленно смотрит на свою руку, — я в порядке малыш, надо просто помыть руку, и все. А вот ты…
Он мгновенно перехватывает мои пальцы, и легонько трет, пока я не морщусь. Станиславский нехило пережал мне руку, и теперь обязательно будет синяк.
— Скотина! — шипит Макс, так, словно это ему физически больно, а не мне, — надо было убить эту сволочь там, на месте…
— И уехать прямиком в тюрьму из-за того, что он слишком сильно сжал мне пальцы? — фыркаю я, чувствуя, как он нежно гладит мою кожу, — этого еще не хватало! Лучше вытяни из машины руку, я полью тебе из бутылки.
Макс послушно вытягивает из открытой дверцы конечность, и я быстро ополаскиваю места, где отпечаталась кровь Станиславского. Мне не хочется этого делать, но еще больше бы не хотелось, чтоб Макс в таком виде появлялся в офисе.
Пообедал начальник, ага.
Кровью конкурента.
Я быстро вытираю его ладонь бумажным полотенцем, и уже хочу вернуться обратно в машину, когда Макс успевает обхватить меня за талию, и рывком притянуть к себе.
Слишком близко и резко, так, что я невольно лбом ударяюсь в крепкое плечо, и затихаю, чувствуя его тяжелое дыхание у шеи.
— Какого… Хрена, Ави? — выдыхает Макс, так тихо и проникновенно, что я, кажется, могу потрогать эту боль в голосе, — ты там… С ним?
— Не так, — тут же бормочу я, стараясь справиться с эмоциями, и сообщить то, ради чего вообще пошла на обман своего мужчины, — я не с ним, я только с тобой, Макс, только…
— Блять, Ави!
Макс отодвигается, беря меня за плечи, и хмуро вглядываясь в глаза, будто собрался прочитать правду там. Я не знаю, что он там увидит, и как показать, насколько его подозрения не имеют никакой почвы, поэтому просто смотрю так, как всегда на этого мужчину, когда он не видит.
С любовью и затаенной надеждой.
С нелепым восхищением девчонки, которая залипла на взрослом сотруднике своего отца, и просто не представляет, что делать дальше.
Я не знаю, понимает ли он все, что во мне намешано, но увиденное явно не оставляет его равнодушным. Орлов вздрагивает, точно не верит в происходящее, а затем опускает взгляд, и лишь сильнее сжимает мои плечи.
— Нахуй ты туда пошла, малыш?
— Чтобы понять… Убедиться… Я хотела помочь тебе не совершить ошибку, подписав ваш контракт. Хотела поговорить с тобой, но ты был настроен на союз со Станиславскими, и обвинил меня в ревности к его сестре. Поэтому я решила лично поговорить с ним, чтоб знать наверняка.
Орлов щуриться, и, кажется, теперь его злость целиком и полностью направлена на меня. Мне непривычно видеть своего начальника с таким взглядом в отношении меня, поэтому я спешу выложить все до конца, и быстро тараторю слова:
— Макс, у него в фирме проблемы! Серьезные, они на грани банкротства! Вы не в курсе, потому что был взят большой кредит у банка, чтоб заглушить долги, но скоро банк потребует проценты, и тогда…
— Тише-тише, не части, малыш, — хмурится Орлов, уже теряя весь свой гнев, и внимательно слушая меня, — как ты это вообще узнала?!
