— Так ведь барон жив-здоров, — возразила она.
— А его деньги? Думаете, он смирится с потерей? Пока вопрос остаётся открытым, я не могу подвергать вас и Ньюта опасности.
Эшли сердито буркнула:
— Будь неладен тот кучер-бандит. Чтоб он не добрался до Америки! — быстро перекрестилась она, следуя за леди, неторопливо спускающейся на первый этаж.
— Такие типы живучие и везучие. Так что… — вздохнула Ольга. Она до сих пор не могла смириться со своим поражением и невозможностью наказать преступника.
— Неужели барон не сможет понять и простить долг, если ему всё рассказать? О нём хорошо отзываются.
Ольга промолчала. Она смотрела парочку документальных фильмов об образцовых семьянинах и любящих отцах, на деле оказавшихся извращенцами и серийными убийцами.
Эшли заглянула в печальные глаза леди:
— Мисс Табби, вы же снимете эту красивую комнату?
Ольга отрицательно качнула головой:
— Дороговато. Не знаю, как буду выкручиваться с оплатой и более дешёвой: проживание, питание, проезд… Нужно искать подработку. Иначе отъезд отложится на годы, а там… — махнула она рукой.
Не хотелось думать, что мечта может остаться неосуществимой. Подработка? Не поспешила ли Ольга, согласившись бесплатно учить Лоис рисованию на условиях взаимообмена? Нужно ли ей музыкальное образование сейчас? Не лучше ли было бы брать плату за уроки?
Эшли опустила голову и тихо обронила:
— Значит, вы не станете продавать дом.
Ольга горько усмехнулась:
— Не стану. Моя интуиция вопит, что этого делать категорически нельзя. Эшли, знаете, что такое интуиция?
Женщина вскинула на неё полные слёз глаза.
Ступив на пол холла, Ольга наклонилась к ней:
— Это то, что звучит в нас беспокойным колокольчиком, предупреждая об опасности, побуждая принимать решение по велению сердца, а не разума.
Миссис Макинтайр сидела на софе. На её коленях лежал кот — когда только успел! — и, щурясь, млел под ласкающими поглаживаниями рук хозяйки.
Гостиная содержалась в идеальном порядке. Оклеенная модными обоями в тон обивки респектабельной мебели из красного дерева, она всегда была готова к приёму гостей. Монументальный камин с часами и узорной решёткой, стулья с высокими спинками, кресла, чайный и журнальный столики, бюро, столик для рукоделия, сверкающие начищенным зеркалом и стеклом этажерки с фарфоровыми антикварными статуэтками Каподимонте[1].
Взгляд задержался на пианино с фигурными консолями, резьбой на корпусе, двойными канделябрами и витыми бронзовыми ручками по бокам. На верхней неподвижной крышке корпуса лежала стопка нотных альбомов.
За узорной ширмой с китайской вышивкой прятался укромный уголок с книжным шкафом, оттоманкой и низким столиком с керосиновой лампой. На нём лежала открытая на середине книга. Плед в шотландскую чёрно-красно-жёлтую клетку свисал со спинки дамского кресла с крошечными подлокотниками.
Картины на стенах, ковры на полу, цветы в кадках и на напольных подставках. Многоярусная люстра с подвесками из богемского хрусталя.
Ольга отметила, что во всех комнатах, где они с Эшли побывали, царили яркие цвета, создавая атмосферу веселья и хорошего настроения. Несмотря на угрюмость и строгий нрав миссис Макинтайр, она видела в ней некогда неунывающую и лёгкую на подъём женщину, изменившуюся под бременем болезни. Как это ни печально, а боль делает людей раздражительными и ворчливыми.
Когда непрошеные гостьи остановились у входа в гостиную, хозяйка кивнула на ряд стульев у стены:
— Сядьте.
— Пожалуй, не стоит вас более задерживать, — сказала Ольга, не спеша подчиниться воле женщины, поглядывая на приунывшую Эшли. — Спасибо, что дали нам возможность посмотреть комнату.
— Вам не понравилось? — удивилась хозяйка, продолжая гладить кота. Крупный янтарь в кольце на её руке сиял тёплым светом.
— Комната чудесная. Ничего лучше я не видела, — ответила Ольга. — Но для меня… эмм… чуть дороговато. Сожалеем, что отняли у вас время.
— Вы не станете торговаться? — вздёрнула белёсую бровь Сондра Макинтайр. Её рука замерла на спине рыжего домочадца, зарывшись в густую плюшевую шерсть.
— Комната слишком хороша, чтобы бессовестно принижать её достоинства для сбивания цены, обижая этим хозяйку, — честно призналась Ольга.
Миссис Макинтайр заломила бровь и хитро прищурила один глаз:
— Три шиллинга шесть пенсов вас устроит?
Ольга лихорадочно думала: в чём подвох?
Эшли незаметно дёрнула за ручку ридикюля в руках леди и шепнула:
— Соглашайтесь.
— В чём ваша выгода? — спросила Ольга прямо. — Вы много потеряете на годовой сумме.
— Каждая большая потеря сопровождается маленькой выгодой, — усмехнулась женщина и с любовью посмотрела на кота. — Вы понравились Мистеру Шугу. Такое случается крайне редко.
Эшли снова зашептала, недоумевая:
— Мистер? Так зовут кота?
Миссис Макинтайр услышала:
— В переводе с шотландского Шуг означает Дух. Я нашла полуслепого котёнка на крыльце этого дома четыре года назад ровно на сороковой день после смерти моего Руисерта. Это был знак свыше. Его душа вселилась в крошечное тельце и вернулась ко мне в новом обличье, но таким же рыжим, огненным.
Кот спрыгнул с колен хозяйки и развалился у её ног, а Ольга вскинула брови: ещё одна сторонница теории о реинкарнации. Так же, как и граф Малгри, свято верит в переселение душ.
Сондра Макинтайр продолжала:
— Знаете, он и по характеру — вылитый мой покойный муж, бригадный генерал второго королевского шотландского драгунского полка Руисерт Макинтайр, герой Крымской войны, награждённый Крестом Виктории. Королева лично прицепила ему на грудь Крест в Гайд-парке 26 июня 1857 года.
Взяв трость с массивным набалдашником, женщина оперлась на неё обеими руками и подалась к притихшим гостьям:
— Мисс Табби, — вперила она немигающий взгляд в Ольгу, — переехать можете в любое время в течение завтрашнего дня. Оплата вносится за неделю вперёд. Ключи на красном кольце возьмёте на комоде в холле. Думаю, вам не нужно говорить, что не следует сюда приводить мужчин. Не следует хлопать дверями и громко топать. Не следует без моего позволения приглашать гостей с визитами.
Ольга не знала, радоваться неожиданному предложению или нет, и во что выльются все эти «не следует», список которых в ближайшее время, скорее всего, пополнится. Но представив, что уже завтра она будет наслаждаться купанием в ванне, отбросила сомнения.
Они ехали в кэбе по Холборн.
— Не поняла, где у генеральши находится кухня? — спросила Ольга у Эшли, вспомнив, что не приметила ничего похожего.
