— А еще он уверен, что за год-другой ты выйдешь замуж и сюда не вернешься, — прошептал призрак, хотя в этом необходимости не было. — Про помолвку с Альвендуа наверняка все в курсе.
Вид у меня и до этого был вполне благонравный — не зря же я тщательно выбирала и одежду, и прическу, чтобы нельзя было придраться прямо с порога. Теперь же оставалось только непонимающе-скромно улыбнуться и ответить:
— Что вы, в этом нет никакой необходимости. Дар практически стабилизировался. А что он растет, так это норма в моем возрасте. Куда хуже, если бы угасал.
— Последняя фраза была лишней, огонек. Инор рядом с главой приемной комиссии принял ее на свой счет — вон как неприязненно посмотрел. У него даже не угасание, а практически ничего нет, с таким Даром нечего сидеть не то что в приемной комиссии, а даже в преподавателях академии. Куда только корона смотрит? Но и эту пародию на мага злить не стоит. Говори поменьше, пока всех против себя не настроила. Лучше всего отвечать только «да», «нет», «не знаю» в произвольных сочетаниях. Даже если что скажешь невпопад, спишут на волнение и врожденную тупость. Даровитая дурочка лучше, чем высокородная интриганка под боком.
— Вы уверены, что уровень вашей подготовки достаточен для обучения в академии?
— Да.
— Не хотите отложить поступление на год?
— Нет.
Мучили меня долго, старательно подводя если не к оскорблению приемной комиссии, то к пониманию, что мне здесь совсем не рады. Последнее удалось на славу. Сдерживалась я с большим трудом, и то только потому, что Франциск зудел над ухом про спокойствие, но раздражал куда сильнее всех остальных. Закончилось все благополучно: мне с тяжелым вздохом вручили ученический браслет и попросили освободить помещение. Я еще нашла в себе силы вежливо попрощаться, прежде чем прикрыть за собой дверь и попасть в объятия Люсиль.
— Как? — коротко спросила она.
Я молча показала браслет, подруга радостно кивнула и ринулась навстречу испытаниям. Ее мама сжала пальцы так, что они побелели, и пристально вглядывалась в дверь, словно надеялась, что она станет прозрачной и покажет, что же там происходит.
— Все будет хорошо, инора Веньевр, — попробовала я ее успокоить. — Люсиль непременно возьмут.
— Да-да, конечно, — рассеянно ответила она, не отрывая взгляда от двери.
Может, и правда видит, что там делается? Мне-то было не пробить укрывающие комнату чары, хоть я и попыталась, но, поскольку откат прилетел серьезный, а просто так смотреть на дверь было неинтересно, я начала оглядываться в надежде, что кузен все же подойдет, и в этот раз не один, а с Бернаром. Метка, поставленная на Антуана, пока маячила вдали и сияла для меня столь ярко, что позволяла надеяться избежать единственной ненужной встречи в академии. Пожалуй, с единственной я поторопилась: повернувшись, я почти уткнулась носом в типа, которого тоже совершенно не хотела видеть. Удивилась ли я его появлению? Ни капельки. Метка, поставленная им, сильно ослабела, но все еще позволяла меня засечь на близком расстоянии. Мы с дедушкой решили ее не снимать — пусть Шарль считает, что никто ничего не заметил. Мало ли зачем он ее ставил, не стоит огорчать столь подозрительного инора. Так, нужно на него тоже метку пристроить: если он знает, где я, будет справедливо, если я буду знать, где он.
— Смотрю, вы теперь неразлучны, огонек? Или у Его Величества нынче в планах получение классического магического образования?
— Что в планах Его Величества, знает только Его Величество, — с нажимом сказала я, попытавшись донести до Шарля, что здесь не рады ни ему, ни его вопросам.
С надеждой на поддержку посмотрела на маму Люсиль, но та все так же внимательно изучала дверь. Наверняка нашла лазейку для подслушивания: инора Веньевр при небольшом Даре была весьма изобретательна и ухитрялась проворачивать то, что было недоступно особам с куда большим количеством магических сил. Искусница, так говорил про нее дядя Жерар, прицокивая языком от восхищения. Но своими наработками инора не делилась даже с дочерью. Возможно, опасалась, что та найдет им менее невинное применение, чем подслушивание работы приемной комиссии?
— Вы здесь общайтесь, а я разведаю обстановку, — неожиданно заявил Франциск.
После чего невоспитанно исчез, оставив меня с Шарлем. А ведь Антуан неумолимо приближался, а вместе с ним приближался скандал. Лучшим вариантом было уйти, но я не могла оставить Люсиль, а Шарль явно не собирался оставлять меня.
— Честно говоря, меня несколько нервирует присутствие в родном учебном заведении призрака, которого никто не видит.
— Может, вам обратиться к целителям? — предложила я. — Когда кто-то видит то, что не видят другие, это не слишком хорошо. Это, знаете ли, серьезный симптом.
К сожалению, убедительности мне не хватило: Шарль не бросился немедленно к целителям, умоляя спасти от галлюцинаций, и даже не отошел в сторону, напротив придвинулся и этак укоризненно сказал:
— Николь, вы же понимаете, что артефакты его засекут? Пусть это нетипичный призрак, но тем он опаснее: появляется даже днем, и цели его совершенно неясны.
Отрицать далее было глупо, теперь до прихода Антуана нужно убедить Шарля, что вреда от Франциска не будет. И пусть я в этом сама не уверена, но главное — чтобы Шарль никому больше не рассказал о призраке. А то попытаются упокоить и упокоят вместе со мной.
— О, Франциск совершенно безобиден. Не могла же я его оставить? Он так соскучился по общению.
А еще пообещал не вмешиваться в мое обучение и не появляться по ночам в нашей с Люсиль комнате, поскольку я сразу предупредила: одно нарушение — и кость отправится в дедушкин сейф. И меня не волнует, ослабевает призрак без меня или нет. Франциск поныл, что это жестоко, но быстро догадался, что будет множество других возможностей развлечься, когда никто из развлекающих даже не догадается о призрачном свидетеле.
— Оно и видно. Ушел искать других призраков? Он же собирался во дворец? И почему он до сих пор не там? Там более что уж во дворце призраки наверняка водятся в куда большем количестве, чем в академии.
Вопросы были неудобные, и как их прекратить, я понятия не имела. Но скоро подойдет Антуан и благополучно избавит меня от столь любознательного инора. Одно я поняла точно: если хотя бы часть студентов по навязчивости близки к Шарлю, то процент насильственных смертей в академии должен быть очень высок, а значит, и призраков здесь водится ничуть не меньше, чем во дворце.
— Понимаете, Шарль, — доверительно наклонилась я к парню, чувствуя приближение злящегося Антуана, — Его Величество подозревает, что дворцовая защита упокоит его окончательно, а он только начал наслаждаться свободой после стольких лет вынужденного затворничества. А поскольку, как вы знаете, его почти никто не видит и не слышит, он и привязался ко мне, как к своей спасительнице из монастыря.
— Привязался?..
Шарль так нехорошо протянул, словно вложил в это слово неправильный смысл, то есть правильный, конечно, но не тот, что я подразумевала. Про то, что Франциск не может от меня слишком далеко отходить, знать никому не стоило, поэтому я придвинулась к Шарлю еще ближе и прошептала:
