А за ним последовали вопли.
25
Том подскочил и открыл заднюю дверь еще до того, как Бенни встал со стула.
— Что это такое? — спросил Бенни.
Тот не ответил. Ветер вдавливал дверь внутрь, отодвигая Тома на шаг назад. Даже сквозь рев шторма они могли слышать, как вопят люди. Криков стало больше, а потом прогремел выстрел. Секундой позже последовали еще.
— Будь здесь, — приказал Том, — закрой и забаррикадируй дверь!
— Я хочу пойти с тобой!
— Нет! — рявкнул брат. Он схватил и надел дождевик, накинув шлейку своего меча на плечо, босиком выбежал в ливень, стоящий стеной. Бенни вышел на заднее крыльцо, но Том уже исчез, поглощенный ветром и ударами дождя. Меньше, чем через пять секунд, он промок с ног до головы. Молнии сверкали снова и снова, каждый из ударов сопровождался оглушающим гулом. А Бенни размышлял, так ли все было в течение битв Первой ночи. Тьма, крики, вспышки и взрывы артиллерии. Он отступил назад в дом и с усилием закрыл дверь. Замки были крепкими, но он вдруг понял, что у Тома нет ключей. Все, что у него было под дождевиком, это нижняя рубаха и пижамные штаны. Он даже не взял пистолет.
Бенни посмотрел на тяжелый дубовый брус, который стоял рядом с дверью. По обеим сторонам от нее две железные скобы крепились болтами к стене. Бенни видел, как Том устанавливал их годы назад, болты продырявили стену насквозь и вошли в стальные пластины снаружи дома. Засов ходил через них и полностью блокировал вход.
«Ты должен будешь снести целую стену, чтобы преодолеть это», — сказал тогда Том.
Бенни поднял брус и прикинул его вес. Дерево было тяжелым и очень плотным. Два десятка зомов не сломали бы такое. Он поместил один конец в ближайшую скобу и начал задвигать засов поперек двери.
Там, снаружи, у Тома не было ничего, кроме меча. Ни обуви, ни пистолета, ни света. Если дерево упало и пробило дыру в заборе, кто знает, как много зомов могло находиться снаружи.
Слышалось все больше выстрелов, целый шквал. Кто-то кричал, но Бенни не мог разобрать ни слова. Стук дождя был слишком настойчивым.
Он покусал губы, терзаемый нерешительностью.
С одной стороны, Том приказал ему заблокировать дверь. С другой — дверь уже закрыта, и зомы не смогут сорвать замок. Все окна тоже были заблокированы, а передняя дверь такая же прочная, как и эта. Он был в безопасности.
Но что насчет брата?
Если произошло полномасштабное вторжение в город, Том, возможно, должен будет вернуться, чтобы укрыться здесь. И счет может идти на секунды. Сколько времени потребуется, чтобы Бенни добежал до двери, выдвинул тяжелый засов из скоб и открыл замок? Секунд десять? Восемь?
Слишком долго.
Он вытащил брус и поставил его назад к стене. Пистолеты Тома были заперты за замок, а ключ он носил на цепочке на шее. Если Бенни взломает шкафчик, а происходящее не обернется ничем серьезным, Том зажарит его заживо.
С другой стороны…
Сомнение было голодным существом, пожиравшим его.
Снаружи что-то ударило в стену. Что-то твердое и острое. Это не был дождь. Он прислушивался, пытаясь точно вспомнить, что именно услышал, пытался слушать как Том, когда они были в «Руинах». Упал ли желудь, сорванный ветром с ветки дуба? Нет, это был другой, более слабый звук. Чтобы ни ударило в стену снаружи, оно ударило быстро и с большой силой.
Пуля?
Он был почти рад, что это была она.
Бенни нагнулся и приложил ухо к углу кухонного окна. Криков стало больше, и выстрелы следовали один за другим. Затем он услышал шаги на заднем крыльце и, секундой позже, дверная ручка повернулась. Он развернулся по кругу и выглянул в окно, но все, что мог увидеть это лоскут чего-то блестящего.
Дождевик.
Дверная ручка дергалась снова и снова.
Том!
Бенни вскочил на ноги и бросился открывать замки. Господи… пожалуйста, сохрани Тома, думал он, расправляясь с тяжелыми засовами. Наконец, он распахнул дверь.
Том ввалился внутрь. Голова низко опущена, дождевик был порван и висел лохмотьями, с темных волос стекала вода.
Бенни отступил назад.
Это был не Том.
Это был Роб Саккетто, художник разрушения.
Он стал зомби.
26
Существо подняло свое белое лицо к Бенни и открыло рот. Кровь текла по сломанным зубам художника и падала на дождевик.
— Мистер Саккетто?..
Зомби сделал к нему шаркающий шаг, поднял пальцы, белые как кость и неестественно вывихнутые, как будто все суставы были сломаны. Бенни застыл на месте. Он никогда не знал кого-то, кто потом стал зомом — с тех пор, как эпидемия забрала его мать. Он, Чонг и Никс говорили об этом, размышляли на подобную тему и иногда шутили. Но даже для них, даже в этом мире это было слегка неправдоподобно. Монстры оставались там, снаружи, а настоящая жизнь была в городе. И глубоко внутри, во вспышке понимания, Бенни осознал, что он был так же оторван от реальности этого мира, как и все остальные. Даже с людьми, говорящими об упокоении родственника, который умер. Даже со всеми этими неопровержимыми доказательствами, возникающими перед его лицом каждый день, Бенни понял, что он никогда не отождествлял зомби с людьми. Даже его поход в «Руины» не поспособствовал этому, не в полной мере. Но сейчас, когда этот зомби — этот человек — тянулся к нему, ужасная правда ударила в него с полной силой.
На один жуткий момент Бенни примерз к месту и застыл в осознании. Глаза существа встретились с его глазами, и на миг — на самый странный, спутанный отрывок этого момента — Бенни мог поклясться, что видел проблеск разума, частичку былого Саккетто, выглядывающую через дикую слепоту глаз живого трупа, которым он стал.
— Мистер Саккетто, — повторил Бенни, и в этот раз его голос был наполнен треском, готовый сломаться.
Рот зома зашевелился в попытке сформировать слова, и вопреки всем фактам и здравому смыслу Бенни понадеялся, что каким-то образом художник был там. Что он был в состоянии, хотя и совершенно невообразимым способом, бороться с превращением из человека в монстра. Но все, что вырвалось из горла мертвеца, это низкий стон, не несущий никакого другого значения, кроме голода, который ему никогда не понять и не утолить.
Это едва не разбило Бенни сердце. Видеть оболочку человека и знать, что все, делавшее его человеком… исчезло. Он почувствовал, что его голова расколется, если он попытается уместить эту правду внутри.
Зом шагал к нему, протягивая свои сломанные пальцы, а Бенни все еще стоял, замерев в этом моменте, вросши в залитый дождем пол. И только тогда, когда самые кончики холодных пальцев мертвеца коснулись его щеки, он снова ожил.
И закричал.
