— Которая начинает осуществлять свои планы. К несчастью, наши первые попытки не увенчались успехом… И вот, несмотря на фиаско, вы предлагаете объединить наши судьбы… Послушайте-ка, маркиз, вы что, так нуждаетесь во мне?
— С удовольствием признаюсь, что вижу в вас женщину превосходных качеств… И еще мне кажется, вы обладаете искусством, которое не может не уважать тот, кто хочет освободить себе дорогу от некоторых камней. Ну, откровенность за откровенность?
— Откровенно говоря, я готова. Но с условием, что мое искусство будет использовано без вреда для меня.
— У вас претензии к могущественным лицам?
— Скажите лучше — повод для ненависти, — поправила Арманда, — которая исчерпает себя лишь после моей смерти.
— У меня тоже достаточно обид… Почему бы нам не объединиться и не начать действовать сообща… Вам надо скрыть свое имя — примите мое… Мне нужна ловкая рука, чтобы освободить дорогу моему честолюбию. Соединим руки, Лукреция Борджа!
Она опустила ресницы и бросила загадочный взгляд на альков.
— Я дам вам ответ, — тихо сказала она, — сегодня вечером.
Господин де Мовуазен встал.
— Решено, вечером. — И направился к двери. Он остановился на пороге и обернулся к собеседнице: — Ах! Совсем забыл сказать: этой ночью во дворец прибыл де ла Рейни. Он долго беседовал с его величеством, и вся полицейская братия пришла в смятение. Сейчас, отправляясь сюда, я встретил Дегре, который со своими жандармами обыскивал все кварталы города.
— Значит, Дегре в Версале!
— Это самая лучшая ищейка. Однажды взяв след, он не оставляет его до тех пор, пока не загонит зверя в логово… Даже в случае пустячного спора с ним надо держать ухо востро.
— Меры предосторожности приняты, — сказала женщина бесстрастно. — Если Дегре здесь появится, он отсюда не выйдет!
— Понятно, что одиночка вам не страшен. Но он не войдет один. С ним будут его агенты…
— Ну что ж, пусть только войдет — останется под руинами дома.
Маркиз посмотрел на нее с недоверчивой улыбкой.
— Вы что, собираетесь поступить подобно Самсону — обрушить стены дома на этих новых филистимлян?
Арманда взяла с камина какую-то вещь.
— Видите вот это? — спросила она.
— Маленький стальной сундучок… Наверное, шкатулка для драгоценностей.
— Пусть будет так, если вам угодно. Эти драгоценности несут смерть людям, стоящим на моем пути.
Мовуазен протянул руку к шкатулке.
— Неужели эта крошечная коробочка…
Арманда живо схватила его за руку.
— Во имя нашего спасения — не трогайте ее!.. Стоит шкатулке упасть, и мы взлетим на воздух — вы, и я, и все, что нас окружает!
— Неужели это возможно?
Женщина встала.
— Я занимаюсь наукой, — вспыхнула она, — но наукой, так сказать, на свой лад — я изыскиваю средства не продлить, а укоротить существование. Ценой непрестанных бдений, склоняясь над книгами или приборами, нащупываю, ищу, комбинирую. Я постигала химические тайны и, проникая в них, составила рецепты некоторых соединений, нашла секрет смесей, вкладывающих молнию в руки человека… — И, сверкая глазами, она добавила: — Быть может, эти ужасные открытия умрут со мной. Но я спокойна: они оживут в грядущем… Человек — гений разрушения… Сатана постоянно подогревает в нем сомнения и зависть, толкает к мятежу.
Когда де Мовуазен ушел, женщина направилась к алькову. Элион уже встал и пытался собраться с мыслями, восстанавливая в памяти вчерашние события.
— Вы слышали? — спросила Арманда.
Крестник Арамиса тронул пальцем лоб.
— Да, но я ничего не понял, — ответил он. Потом, окинув комнату блуждающим взглядом, спросил: — Почему я здесь?.. Кто меня привел?.. Ничего не помню… Сам себя не узнаю…
Арманда хотела было ответить, как вдруг заскрипели ступени и на лестнице послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и Зоппи — маленький смуглый человечек, которого мы мельком видели в кабачке «Кувшин и Наковальня», — стремительно вошел в комнату. Арманда подбежала к нему.
— Ну? — нетерпеливо спросила она. Человек долго шептал ей на ухо.
— Ты точно знаешь? — наконец спросила женщина.
— Да, от лакея принцессы де Конти, которая присутствовала на игре у короля, когда тот, возвратившись, привел синьорину и объявил о бракосочетании.
Арманда злорадно ухмыльнулась.
— Вот это лучше всего, — проговорила она и сделала шаг, чтобы вернуться к барону. Но Зоппи удержал ее:
— Одну минуту, мадам, одну минуту! Надо уносить ноги… Дегре и его банда идут за мной по пятам… Я оторвался от них буквально на несколько шагов… Они совсем рядом… И через десять минут будут здесь, уверен в этом…
Арманда зловеще сверкнула глазами.
— А, господин Дегре сокращает мне половину пути — он сам идет ко мне, в то время как я собиралась к нему… Великолепно!.. Начнем со слуги и кончим господином! — И она приказала: — Почтовую карету!
— Готова и стоит в лесу в пятидесяти шагах отсюда.
— Хорошо. Теперь шкатулку!
— Шкатулку? — повторил Зоппи сдавленным голосом.
— Да, поставь ее на виду.
Зоппи побледнел от страха.
— Во имя Неба, — пролепетал он, — берегитесь!.. Может произойти катастрофа!.. Эта штуковина сейчас разорвет нас на части!..
— Дуралей! Ты хорошо знаешь, что взрыв может произойти, только если ее бросить или начать открывать… Спешим!.. Ну же!
Человечек стоял как вкопанный. Зубы его стучали, колени дрожали, казалось, еще минута — и он упадет. Дочь де Бренвилье смерила его презрительным взглядом. Потом осторожно взяла с камина шкатулку и поставила ее на стол, стоявший посередине комнаты. Зоппи, дрожа всем телом, прижался к стене. Арманда достала из кармана маленький ключ и вставила его в замок. Человечек закрыл глаза, приготовившись к тому, что сейчас его разорвет на куски.
— Господин де Жюссак, — обернулась Арманда де Сент-Круа к Элиону, который был настолько равнодушен ко всему происходящему, как будто находился в тысяче лье отсюда, — вам нельзя здесь оставаться. Пойдемте!
— Но объясните же мне наконец, что все это значит? — попросил Элион.
Зоппи тихонько выглянул в окно и завопил от ужаса:
— Берегитесь!.. Они уже здесь!.. Их человек двадцать, бегут сюда!
Женщина ударила рукой по гобелену в глубине алькова, под ним открылся узкий проем, вниз, в погреб, уходила винтовая лестница.
— Спускайтесь, — приказала Арманда господину де Жюссаку.
Тот молча повиновался. Зоппи проворно скользнул за ним. Молодая женщина шла последней. Она поправила гобелен и заперла потайную дверь на засов.
