Бетти и Кейт решили, что это просто выдумка, такого не может быть. Потом Кейт внезапно исчезла. От ее отца Бетти узнала, что она не взяла с собой ничего — ни одежды, ни денег, ни даже ожерелья. Бетти была уверена, что Кейт ни за что не уехала бы с пустыми руками, поэтому решила рассказать о своих подозрениях мне, чтобы я передал все Девенишу, и тот пусть проверит, что и как. Вот… она мне все это рассказала, а я ответил, что передам… и тут… — Гилс запнулся. — Больше я ничего не помню… О, Дру, надо немедленно обо всем сообщить Девенишу.
Гилс был в таком волнении, что Друсил-ла не отважилась сказать ему, что Девениш тоже исчез. Стараясь выглядеть спокойной, онасказала:
— Я срочно отправлю письмо в Трешем-Холл. А ты ложиеь и постарайся уснуть. Только обещай мне одну вещь — ты никому не скажешь об этом. Так будет безопаснее для тебя и для других.
Гилс кивнул и скользнул под одеяло.
— Мне стало намного легче после того, как я все тебе рассказал. Как странно… Когда я проснулся, у меня было такое чувство, будто все это случилось лишь минуту назад. Я пытаюсь успокоить Бетти, и вдруг… провал… и я лежу в своей постели. Я долго спал?
— Лежи спокойно и постарайся уснуть, — ласково сказала Друсилла.
Он послушно закрыл глаза, а она с минуту стояла неподвижно у кровати, потрясенная рассказом брата. Неужели это правда? Да, такое выдумать невозможно!
Очнувшись, она побежала в свою комнату, достала письмо Хэла и вскрыла его. К ее ужасу, рассказ Гилса подтвердился, и даже больше того. Надо отправить письмо лорду Сидмауту, медлить больше нельзя. Может быть, Хэл еще жив. Друсилла вызвала горничную и приказала сию же секунду отправить письмо, приготовить бриджи, сорочку, пиджак и сапоги, в которых она ездила верхом до того, как вышла замуж, и сказать Вобстеру, чтобы седлал двух лошадей.
— Уже девять часов, мадам. В такое время поедете верхом?
— Поеду, — отрезала Друсилла. — Делай, что тебе говорят.
Каждая минута промедления означала смертельную опасность для Хэла, если он вообще еще жив.
— Давай быстро, — впервые в жизни прикрикнула на конюха Друсилла. — Времени — ни минуты. Сегодня полнолуние, небо чистое, прекрасно доедем. И возьми седло Гилса, дамское не надо.
Десять минут спустя послышался бешеный топот копыт.
До Трешем-Холла было еще далеко, а идти становилось все труднее. Сказывались недоедание и побои, нанесенные дюжим Уотти. Было трудно дышать, и Девенишу подумалось, уж не сломал ли тот ему несколько ребер.
Ноги кровоточили, и лишь мысль о том, что надо добраться до дома прежде, чем весть о пожаре в Маршемском аббатстве поднимет на ноги все графство, заставляла Девениша идти вперед. А когда он все-таки дойдет, надо пробраться в дом незаметно, а это, подумал он мрачно, будет не легче, чем убежать из аббатства.
Сил почти не осталось, Девениш еле удерживался, чтобы не упасть, когда неожиданно послышался дробный стук копыт.
Он попытался укрыться в тени живой изгороди: вдруг один из «братьев» догадался, кто изображал сатану, а может, Леандр Харрингтон не погиб. Хотя маловероятно. Как только Девениш остановился, его силы иссякли и он упал как подкошенный.
Всадники придержали коней. Один из них заметил его и сказал:
— Смотрите, нищий. Что он тут делает?
Какой знакомый голос… Да это же Вобстер, конюх Друсиллы. Похоже, с ним Гилс. Куда они направляются так поздно? Девениш решил, что может им открыться.
— Вобстер, — произнес Девениш и, сам не желая того, добавил: — Помогите мне.
Друсилла мгновенно узнала этот голос. Господи, какое счастье! Это же Хэл, живой! Что с ним сделали — валяется на дороге, босой, в лохмотьях…
— Хэл! — воскликнула она и сразу же поправилась — Лорд Девениш!
Друсилла спрыгнула на землю, сунув поводья ошеломленному Вобстеру, который, пока Друсилла обнимала Хэла, вдруг увидел далекое зарево.
— О господи, это ж горит аббатство!
Друсилла и Девениш ничего не слышали.
— Гилс, ради Бога, не надо меня целовать. Ты уже взрослый и…
— Это я, — перебила графа Друсилла. — Хэл, что с тобой случилось? Где ты был?
— Ничего и нигде, — прошептал он скользя рукой по ее лицу. — Да, теперь я вижу, это Друсилла. И что вас сюда занесло в такой час?
Друсилла встала.
— Я отвечу вам позже, когда мы доставим вас домой. Вобстер, помоги посадить лорда Девениша на твоего коня. Надо его поскорее отвезти в Трешем-Холл. Он совсем без сил.
— Силы? Я уже и забыл, что это такое, — попытался пошутить Девениш. — Вы что, Вобстер, собираетесь нести меня? Я еще не мертвый…
— Но и не совсем живой, — ответил Вобстер.
— Вобстер, поведешь коня под уздцы, — сказала Друсилла, — и следи, чтобы он не упал. — Она обернулась к Девенишу: — Мы ехали в Трешем-Холл сообщить Робу Стэммерсу, где найти вас. Он, как и я, очень тревожился за вас.
Друсилла ехала рядом с Девенишем, приглядывая за ним. Повернувшись к ней, граф проговорил:
— Я благодарен вам за заботу, и Робу тоже. Кстати, вы мне нравитесь в мужской одежде, но в женском платье больше. Зачем вы переоделись?
— Так удобнее… А теперь помолчите, берегите силы.
— Ворчунья, — отозвался Девениш сердитым тоном, но губы его улыбались.
Глава пятнадцатая
Лишь при ярком свете гостиной Трешем-Холла стало видно, в каком Девениш ужасном состоянии.
Когда он сказал Вобстеру, что хочет проникнуть в дом незаметно, тот почесал нос и подмигнул:
— Конечно, милорд. Только пообещайте, что сразу же забудете об этом.
Девениш, несмотря на слабость, улыбнулся.
— Хорошо, я отвернусь.
Вобстер вскарабкался по водосточной трубе, подобрался к окну над боковой дверью, что-то там сделал, и окно распахнулось. Минуту спустя он отпер черный ход и впустил их внутрь.
Проведя Девениша и Друсиллу в гостиную, он пробрался, следуя подробным указаниям графа, к спальне Стэммерса и тихонько постучал в дверь.
Роб просто остолбенел, увидев Девениша в лохмотьях, небритого, в синяках, со сбитыми в кровь ногами. Друсилла была так счастлива, найдя графа живым, что почти не замечала всего этого. Главное, Хэл с ней, и ему не понравится, если она начнет над ним причитать.
Девениш был безмерно рад, что Роб не имеет никакого отношения к братству, хотя иронически скривился, когда тот принялся хлопотать вокруг него.
Роб не хотел ничего слышать.
— Надо вызвать врача, и пусть придет твой камердинер, — бормотал он. — Тебя нужно уложить в постель. А что делает здесь Гилс Стоун… и Вобстер?
— Ради Бога, не суетись, — проворчал Девениш. — Уже поздно, я не хочу поднимать на ноги весь дом. Я прекрасно доберусь до своей спальни и лягу сам. Что же до Гилса, то он спит-почивает в своей постели, и если ты так разволновался из-за моего возвращения, что даже не узнал его сестру, то тебе не стоит и рассказывать, что со мной приключилось.
