— У меня все плывет перед глазами, — простонала Соланж. — Где мой флакон с нюхательной солью? Мне нужна нюхательная соль.
С верхней полки Кэтрин наблюдала, как к ней подошла Фанни. Она проворно спрыгнула и вместе со служанкой вышла из каюты на прохладный ночной воздух.
На секунду Кэтрин показалось, что произошла какая-то ошибка. Хотя они находились недалеко от берега и сквозь деревья просачивался легкий свет, судно окружала вода. Затем она заметила сигнальный фонарь из красного стекла, свисающий со столба, к которому была пришвартована лодка, и поняла, что место высадки было сильно затоплено водой.
Небольшая лодка с веслами, тоже привязанная к столбу причала, означала, что до берега они должны будут добираться на ней.
Джилс стоял вместе с Рафом на носу корабля, и в его огромной руке поблескивали серебряные часы размером с луковицу. Подбоченившись, Раф насмешливо ухмыльнулся другу:
— Мне не нужны часы, чтобы сказать, что мое время было лучше, чем твое.
Джилс покосился на часы и сжал их.
— Ты прошел этот путь на час сорок минут быстрее, — покачав головой, согласился он. — Не знаю, как тебе это удалось. Невозможно улучшить время, затраченное нами сегодня… или пройти путь так удачно.
— Ты мне должен выпивку, — напомнил ему Рафаэль. — Я заберу долг, как только улажу некоторые дела. А если хочешь найти виноватого, обратись к штурману.
— Эй, плут, что ты имеешь в виду? Штурман ведь я.
Оба мужчины засмеялись и повернулись к приближающимся женщинам.
С большой неохотой Джилс и Фанни Бартон все же приняли приглашение остаться на ночь. Они явно не хотели стеснять Кэтрин и Рафаэля в их первую совместную ночь в новом доме, но все же, как заметил Наварро, Джилс был предусмотрительным человеком: его не прельщал необоснованный риск ночью пройти еще пять-шесть дополнительных миль против течения. Совсем скоро наступит утро. Тем не менее Джилс и Фанни согласились только после того, как об этом их горячо попросила Кэтрин.
Затем некоторое время спорили, кто первым должен спускаться в шлюпку, но Рафаэля нельзя было превзойти в учтивости. Поэтому Джилсу пришлось спрыгнуть в маленькую неповоротливую лодку и пересадить через борт сестру и ее служанку, после чего они сели рядом.
Они отплыли более чем на полдюжины ударов весел, когда Рафаэль перепрыгнул через борт судна, оказавшись по колено в воде, и отыскал безопасное место на затопленном причале. Засмеявшись, он повернулся к Кэтрин и протянул руки.
— Прыгай, — позвал он, и в его черных глазах блеснул насмешливый огонек.
Кэтрин глубоко вздохнула. Он практически игнорировал ее весь день и неужели теперь ожидал, что сможет рассмешить ее своими поддразниваниями? Конечно, у нее были и другие причины для плохого настроения, но она не хотела, чтобы он это заметил. Кроме того, было бы глупо отказываться от столь красивого предложения переправиться на берег, разве не так?
Положив руку на планширь, она сначала села на него, затем перебросила ноги за борт. На секунду удержав равновесие, она решительно наклонилась вперед и позволила себе упасть в его протянутые руки.
Он прошел вброд половину пути до берега, когда позади них прозвучал резкий крик:
— Раф! Подожди! — кричала Соланж. — Подожди меня! Не оставляй меня, Раф. Не оставляй меня одну!
Он обернулся — руки, обхватывающие Кэтрин за спину и под коленями, сжались крепче. Соланж переклонилась через борт судна и неистово размахивала руками, а мадам Тиби стояла рядом, пытаясь ее урезонить. Чернокожие рабы покидали судно с кормы, следуя примеру Рафаэля: один за другим они прыгали на затопленный водой причал, держа в руках узлы и чемоданы.
Кэтрин почувствовала напряжение мужа и нехарактерную для него неуверенность.
— Может, тебе лучше вернуться? — с трудом выдавила она.
Но он вдруг качнул головой, повернулся и продолжил путь к пристани. Там он поставил жену на землю, быстро сжал ее руку и отправился обратно к судну.
Соланж он пронес по поднимающемуся причалу и вверх по деревянным ступенькам к освещенному дому. Сестра склонила голову на его плечо, рыдая, как убитый горем ребенок. Кэтрин, подобрав юбки над мокрой от росы травой, шла следом за ними.
Двойная изогнутая лестница вела прямо к главным комнатам на втором этаже дома, в обход высокого цоколя. Когда процессия поднялась по ступенькам, широкая входная дверь отворилась, проливая свет на темную длинную переднюю галерею. На оранжево-золотой участок света вышел слуга и низко церемонно поклонился, выказывая почтение.
— Bienvenu, Maître Rafe, Maîtress[79]. Альгамбра приветствует вас, — произнес он.
Ее насторожил этот голос со странным акцентом, отчетливый, без примеси небрежного местного наречия большинства рабов. Когда лакей выпрямился в полный рост, от удивления Кэтрин затаила дыхание. То, что в его венах текла кровь какого-то древнего кочевого племени, было очевидно. Его лицо с медным блеском коричневой кожи напоминало маску. Из-под высоких дугообразных бровей смотрели глубоко посаженные карие глаза. Под орлиным носом были четко очерченные полные чувственные губы, а голову украшал небольшой аккуратный тюрбан.
Кэтрин замялась, ожидая от мужа ответных слов на приветствие, но в ту же секунду вперед протолкнулась мадам Тиби.
— Али, сейчас же ступай сообщить горничной мадемуазель Соланж, что она нам нужна. Мадемуазель неважно себя чувствует. Ее необходимо как можно скорее уложить в постель, дать успокоительное и положить в ноги грелку. Затем скажи Кук, что мы приехали и хотим, чтобы через полчаса нам накрыли небольшой стол в гостиной.
Строгие властные нотки в голосе женщины, ее решительное принятие на себя роли хозяйки показались Кэтрин недопустимыми. Она была настолько изумлена, что не смогла сразу отменить ее приказы. Но, через миг придя в себя, поняла, что в данной ситуации не имела права промолчать: кроме всего прочего, это могло привести ее в тщательно подстроенную ловушку. Или она слишком много навыдумывала? Может, пожилая дама вовсе не собиралась занимать ее место, а ее импульсивные действия объяснялись только привычкой или беспокойством о благополучии своей подопечной? Однако, заметив, что Соланж вдруг затихла в руках брата, Кэтрин убедилась в правильности первого подозрения.
— Подождите, — тихо вмешалась она.
Али уже повернулся было выполнять распоряжение мадам Тиби, приняв ее приказы со склоненной головой и без улыбки на лице. Теперь он резко обернулся.
— Мне кажется, мадам Тиби, что вы забыли о наших гостях, — продолжила Кэтрин. — Уверена, мой супруг знает дорогу к комнате сестры. Пока он проведет ее туда, вы сами сможете позвать ее горничную — или же найдете кого-то, кто передаст ей ваш приказ. В этом случае Али сможет проводить мистера Бартона и Фанни в приготовленные для них комнаты, а затем проследить за размещением слуг месье Бартона.
