На этой радостной ноте многие из беженцев стали строить планы ухода на Суматру. Это означало новое плавание, всего лишь еще несколько дней в море после множества, проведенных на борту более крупных судов, которые были потоплены, оставив страшные воспоминания.
Что будут делать беженцы из Сингапура, после того как достигнут Суматры, оставалось неясным. Им приходилось строить планы на основании слуха о том, что на другом конце Суматры их ждет спасение. Даже если они выживут во время опасного перехода из Сингкепа, им придется преодолеть примерно пятьсот километров дебрей, в том числе хребет Барисан, нависавший над Падангом с запада. В конце концов, им предстояло пересечь Суматру с востока на запад по трем основным маршрутам. Южный маршрут, пролегавший через крупный город Дьямби (теперь Джамби), был самым коротким, шел напрямую через остров от западного побережья до Паданга. Но этот маршрут вскоре был закрыт наступавшими японцами, 14 декабря неожиданно высадившимися в Палембанге и наступавшими на север. Этим путем смогли воспользоваться только беженцы, которые прибыли на Суматру первыми.
Другой маршрут пролегал примерно в 460 километрах к северу от Дьямби и проходил через город Пакан-Барое, название которого для Фрэнка и Джуди станет обозначать беду. В то время Пакан-Барое был узловым пунктом отличной дороги на запад, которая включала в себя хорошую, но мало эксплуатируемую дорогу в Паданг. Те немногие, кто пересек Суматру этим маршрутом, оказались на борту судов, увозивших эвакуированных на запад. Но поскольку этот маршрут пролегал гораздо севернее Сингкепа, путешествие по нему означало гораздо более длительный переход через воды, находившиеся под господством японцев.
Большинство беженцев использовали средний маршрут – вверх по течению реки Индрагари до Ренгата, довольно большой деревни, находившейся в 140–150 километрах от берега Суматры. Это было предельным расстоянием, которое можно было пройти по реке. Оттуда машины перевозили беженцев через глухую местность в глубине острова в Савах-Луэнто, где находилась конечная станция ведущей из Паданга железной дороги длиной в 180 километров. Из Савах-Луэнто поезда, петляя по горным перевалам, доставляли беженцев к морю, в порт Эммахавен в Паданге.
Проявив изумительную способность к организации в неблагоприятных условиях, голландцы и британцы быстро обеспечили эффективную работу этого центрального маршрута, организовав на каждой крупной остановке штабы и госпитали. Благодаря этим усилиям в Паданг, а оттуда в Индию попало намного больше беженцев, чем могло бы.
Но помощь на Суматре пошла на пользу тем беженцам, которые быстро добрались до острова. К моменту, когда Джуди и Фрэнк прибыли в Сингкеп, сеть на Суматре сворачивали, так как высшее начальство исходило из предположения, что большинство беженцев, которым надо было добраться до Паданга, уже сделали это. Хотя большинству потерпевших кораблекрушения удалось сразу же перебраться на Суматру, группа, в которой была Джуди, провела несколько дней на Позике. То же самое произошло с Фрэнком, который оставался на Помпонге до самого конца. Многие другие, испытавшие ударную мощь императорских вооруженных сил Японии и прибывшие в Сингкеп раньше, хотели уехать в безопасное место как можно скорее.
Страх заставлял многих гражданских и военнослужащих армии и ВВС проситься на любые имевшиеся суда, несмотря на незнание моря. В одном из написанных после эвакуации докладов высшей степени секретности высказывалось такое мнение: «Если бы был составлен полный и откровенный рассказ о попытках армии организовать навигацию, то большая часть этого рассказа была бы юмористической». Один солдат, укравший рыбачью лодку у местных жителей, обратил внимание на торчавший из корпуса странный кусок дерева. Не понимая, что это был самодельный кингстон, клапан, предотвращающий затопление судна забортной водой, он выдернул деревяшку из корпуса. Пока солдатик пытался вернуть запор на место, лодка почти затонула. Другой «мореход» убил много времени на изготовление якоря, а потом, не привязав его к судну, бросил в море и потерял. Японцы густо минировали воду у берегов Суматры, и многие неопытные моряки погибли, направив свои лодки прямо на странные предметы в воде.
Другим беженцам, особенно тем, кто имел отношение к ВМФ, повезло больше. Чарльз Бейкер и лейтенант Джордж, решившие покинуть Помпонг по-своему (и добившиеся успеха), повторили побег еще раз. На туземном судне они снова отплыли и пришли в Паданг вовремя: 2 марта их эвакуировали на Цейлон. К сожалению, примерно через два месяца после этого Джордж погиб, когда его новый корабль Tenedos подвергся бомбардировке в порту Коломбо.
Эта особенно мрачная ирония (человек, вопреки всему, спасся от гибели только для того чтобы погибнуть вскоре) стала обычным делом среди людей, эвакуированных из Сингапура. Капитан «Кузнечика» Хоффман тоже самостоятельно выбрался с Сингкепа, хотя в его случае это было необходимо: в Хоффмане нуждались на войне. Бригадный генерал Пэрис и майор Нанн ушли из Сингкепа отдельно от остальных (перед тем как ускользнуть с острова, Пэрис опозорился, призвав людей с «Кузнечика» и «Стрекозы» «держаться вместе» – и оставив их на милость судьбы). Пэрис и Нанн уплыли на лодке, которую предоставил им голландский администратор. Все эти люди вскоре оказались в Паданге, где их приветствовал неукротимый Йэн Форбс, который, пренебрегая постоянной угрозой атаки японцев, отважился выйти в штормящее море, чтобы эвакуировать на Суматру десяток голландских чиновников, а потом пересек Суматру по маршруту Дьямби. Форбса и Хоффмана перевезли на Яву, где они взошли на мостик другого военного корабля, эсминца «Стронгхолд», командуя которым они вернулись к войне с японцами на море.
Через несколько дней после этого, 2 марта 1942 года «Стронгхолд» был потоплен во время сражения в Яванском море, когда японцы вторглись в Батавию и ее окрестности[2]. Хоффман погиб, как и все, кроме пятидесяти находившихся на борту эсминца моряков. Одним из немногих уцелевших оказался Форбс, который невероятным образом выжил в четвертом менее чем за два года потоплении. На этот раз его подобрали японцы и засадили в лагерь военнопленных на Целебесе, еще одном из островов Голландской Ост-Индии (теперь он называется Сулавеси). Там Форбс и просидел до конца войны. Но он выжил и в лагере. После войны Форбс станет военно-морским атташе Великобритании в Швеции и будет награжден за храбрость и непотопляемость Крестом за безупречную службу.
Если назвать Форбса человеческим аналогом Джуди, это будет не слишком далеко от истины.
У остальных выживших членов экипажей «Кузнечика» и «Стрекозы» нашелся козырь в рукаве. Или они так думали. Перед тем как оставить пост командира канонерки, Хоффман договорился с администратором о том, что оставит раненых в Сингкепе, а другим предоставят джонку с командой из китайцев, чтобы люди добрались до Суматры. Несмотря на эту договоренность, говорившему на многих языках новозеландскому офицеру по имени Юстас пришлось долго убеждать капитана в необходимости выйти в море. Наконец, 21 февраля беженцы поднялись на борт джонки и отправились на Суматру.
Именно тогда Джуди простилась с еще одним из своих близких друзей. Джордж Уайт сделал выбор, который позднее назовет «довольно безумным»: он решил отколоться от группы, отправившейся на Суматру. Вместо этого Уайт и горстка других выбрали попытку добраться непосредственно до Индии, где безопасность беглецов обеспечивало колониальное присутствие Великобритании.
