Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
Что более важно, капиталистический мир оказался намного более гибким, чем предсказывали хрущевские пропагандисты. Деколонизация Африки не смогла пошатнуть положение Запада в развивающихся странах так сильно, как это предсказывали советские эксперты. При всех усилиях Советского Союза разделить альянс углублялась натовская интеграция, а западногерманский бундесвер столь быстро наращивал возможности, что изменил военный баланс в Европе. Президент Кеннеди, и в выступлениях, и в расходах на оборону, показывал себя большим антикоммунистом, чем Эйзенхауэр. И каждый месяц увеличивалось количество беженцев из Восточной Германии. Удача отвернулась от Хрущева, и октябрьский съезд партии должен был стать для него ареной борьбы за выживание.
Столкнувшись с множеством новых проблем, Хрущев согласился встретиться с Томпсоном только после того, как американский посол в неофициальной беседе сообщил корреспонденту «Нью-Йорк таймс» Сеймуру Топпингу – и ряду дипломатов в Москве, – что советский лидер оказывает ему холодный прием в то время, когда Кеннеди пытается установить с ним отношения. 3 мая Топпинг поспешил сообщить, что Томпсону, как он ни старается, не удается передать Хрущеву важнейшее сообщение от Кеннеди. Топпинг написал, что Томпсон получил приказ «начать серию предварительных бесед перед основными переговорами по сути различий Восток – Запад».
Даже после этого Хрущев весьма неохотно согласился принять Томпсона. Советник Хрущева Олег Трояновский видел, как «быстро развеялись» за четыре месяца, прошедшие с выборов Кеннеди, большие надежды, которые его босс возлагал на новый старт в американо-советских отношениях. Трояновский, вездесущий советник Хрущева, учился в Sidwell Friends School в Вашингтоне, когда его отец в 1930-х годах был полномочным представителем СССР в США. Он с легкостью цитировал Маркса и бегло говорил на американском сленге.
Трояновский видел, Хрущев устал от выжидательной позиции Кеннеди; он хотел встретиться с новым американским президентом до того, как он будет заражен тем, что Хрущев считал антисоветским уклоном Вашингтона, но потерял эту возможность. Прошло чуть меньше года после случая с U-2 и несостоявшегося парижского саммита, и Хрущев не мог допустить, чтобы опять сорвалась встреча с американским президентом. Однако теперь, учитывая стремление Кеннеди намеренно затягивать берлинский вопрос и настаивать на соглашении о запрете ядерного оружия, что категорически не устраивало советских военных, именно это казалось наиболее вероятным исходом любой встречи на высшем уровне. Хрущев уже успел попасть в беду по своей вине, приняв решение о сокращении армии, и военные теперь будут сопротивляться любым решениям, направленным на ограничение разработок ядерного оружия.
Посещение колхозов по пути в Новосибирск усилило его плохое настроение. Согласно советскому статистическому ежегоднику, валовой внутренний продукт СССР составлял примерно 60 процентов валового внутреннего продукта США, но и эти данные были, конечно, сильно преувеличены. По данным ЦРУ, эта цифра была около 40 процентов, а согласно другим экспертным оценкам, она составляла порядка 25 процентов. Отставание сельского хозяйства Советского Союза от США по производительности труда не только не сокращалось, но увеличивалось.
Во время поездки Хрущев увидел уродливую правду за чрезмерно оптимистичными строками отчетов от провинциальных подхалимов. Невыполнение посевных сроков, неоправданная смена культур, плохие урожаи, отсутствие хорошей системы дорог, недостаточная личная заинтересованность колхозников в развитии сельского хозяйства (часто зерно гнило на полях) – все это вело к развалу сельского хозяйства. Хрущев был в ярости. С каждой неделей увеличивался список некомпетентных подчиненных, одни из которых стремились скрыть свои неудачи, а те, кто признавал допущенные ошибки, не знали, как их исправить. Так, первый секретарь Тамбовского обкома партии по фамилии Золотухин, признав себя виноватым, трижды просил, чтобы Хрущев снял с него штаны и выпорол.
«Что это вы все штаны хотите снять и зад нам показать? Вы думаете доставить нам удовольствие?! – не выдержав, рявкнул Хрущев. – Зачем нам такие секретари?»
На каждом совещании в местных партийных организациях Хрущев требовал от подчиненных догнать Америку по всем экономическим показателям и перегнать по производству мяса и молока, цель, которую он поставил после визита в США в 1959 году. Когда товарищи подвергли сомнению правильность сравнения с империалистами, Хрущев заявил, что Америка находится на «высшей стадии капитализма», а Советский Союз только приступил к строительству фундамента коммунизма – «и наши кирпичи – это производство товаров народного потребления».
В период, когда Хрущев колесил по стране, появилось множество анекдотов, связанных с его поездкой.
В о п р о с. Какой национальности были Адам и Ева?
О т в е т. Они были русскими.
В о п р о с. Почему вы так решили?
О т в е т. Только русские могут бегать босыми и голозадыми, не иметь крыши над головой, есть одно яблоко на двоих и при этом кричать, что они в раю.
Героями некоторых анекдотов были президенты других государств.
Президент Джон Кеннеди пришел к Богу и спросил:
– Скажи, Господи, через сколько лет мой народ будет счастлив?
– Через пятьдесят лет, – ответил Бог.
Кеннеди заплакал и ушел.
Пришел к Богу Шарль де Голль и спросил:
– Скажи, Господи, через сколько лет будет счастлив мой народ?
– Через сто лет, – подумав, ответил Бог.
Де Голль заплакал и ушел.
Пришел Хрущев к Богу и спросил:
– Скажи, Господи, через сколько лет будет счастлив мой народ?
Бог заплакал и ушел.
И без того дурное настроение Хрущева еще больше ухудшилось после того, как советский лидер прочел письмо Кеннеди, которое передал ему Томпсон. В письме не было ни слова о Берлине. Хрущев устало сказал, что Кеннеди должен понимать, что он будет продолжать настаивать на переговорах «по германскому вопросу». Он сказал, что детально объяснил свою позицию президенту Эйзенхауэру, и президент понял, что переговоров не избежать, но тут американские империалисты «сознательно разорвали отношения» с помощью инцидента с U-2.
Действуя в соответствии с указанием президента не упоминать о Берлине, Томпсон ответил, что президент «пересматривает нашу политику в Германии и хотел бы обсудить ее с Аденауэром и другими союзниками, прежде чем приходить к каким-то выводам».
Сытый по горло американской тактикой затягивания, Хрущев поднял на смех заявление, что самая сильная страна в мире должна советоваться по всем вопросам. «Западный Берлин – кость в горле советско-американских отношений», – заявил Хрущев Томпсону, и пришло время ее удалить. «Если Аденауэр хочет воевать, то Западный Берлин будет подходящим местом для начала конфликта».
Хотя Кеннеди не был готов вести переговоры по Берлину, советский лидер изложил Томпсону свои соображения относительно переговоров в расчете на то, что он передаст его слова президенту. Он сказал Томпсону, что готов оговорить в соглашении право жителей Западного Берлина выбрать политическую систему по своему желанию, даже капиталистическую. Однако, сказал он, американцы должны отказаться от обсуждения вопроса об объединении Германии, даже если на протяжении длительного времени этого хотели и США, и Советский Союз. Это необходимо, сказал он, если Советский Союз и США хотят подписать мирный договор с двумя республиками на основе фактически сложившихся границ.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
