Через минуту Козлов схватил трубку и набрал номер прямого телефона Андропова. Вовремя вспомнил, что перед ним не защищенный от прослушивания аппарат городской АТС, в сердцах швырнул телефонную трубку, чертыхнулся и, наспех попрощавшись с агентессой, опрометью выбежал из квартиры.
В тот же вечер Козлов доложил председателю подробности проведенной вербовки и содержание представленного «Самураем» донесения.
На следующее утро Андропов, ознакомившись с донесением «Самурая», уведомил Брежнева о «грозящей ему опасности» и заручился его поддержкой в реализации своих планов: под предлогом проведения оперативных мероприятий по защите чести Семьи и, как следствие, — престижа державы, Андропов получил карт-бланш на разработку связей Галины Леонидовны, первой в числе которых значилась Светлана Щёлокова…
Таким образом, генсек фактически жаловал Андропова грамотой, позволяющей бесконтрольно держать «под колпаком» самого министра внутренних дел!
Брежнев так и не понял, какую злую шутку сыграл с ним Андропов, получив из его рук исключительное право разрабатывать окружение Галины Леонидовны. Впрочем, Леонид Ильич в то время уже мало что понимал…
Глава пятая. «Борис бриллиантович»
1. Донесение на заданную тему
«Я близко познакомился с Борисом Буряце в 1977 году в Мисхоре, когда по заданию посла выезжал на два дня в Крым. Раньше мы нередко встречались на “бирже” в Столешниковом переулке и даже стали приятелями.
Общаясь с постоянными клиентами “бриллиантовой биржи”, я, как правило, представлялся узбеком из Ташкента, и они верили, потому что по-русски я говорю почти без акцента. Но там, в Мисхоре, я почувствовал, что Борису я должен открыть свой реальный статус и свое имя. Почему? Чтобы установить с ним более тесные деловые отношения, так как его я всегда считал одним из основных игроков или, скорее, законодателей цен на “бирже”.
Борис оценил мою откровенность и во время общения со мной всегда старался отвечать тем же.
В кругах деловых людей, которые занимаются операциями с валютой и драгоценностями, Буряце известен под кличкой “Борис Бриллиантович”. Думаю, что основанием для этого послужила его страсть к драгоценным камням вообще и к “брюликам”, в частности. Не исключено, что “Бриллиантовичем” его называют еще и потому, что дела, которые он проворачивает с “камешками”, поражают воображение. Он постоянно носит золотой перстень с бриллиантом в четыре карата, на шее у него — толстая крученая золотая цепь с огромным крестом из платины, который украшен бриллиантом в шесть каратов. Он не расставался с этими украшениями и, даже купаясь в море, никогда их не снимал. Я спросил Бориса, как это он не боится появляться на людях, таская на себе целое состояние. Он засмеялся и указал на приближающуюся к пляжу белую “Волгу”.
“Вон, видишь, — сказал он, — катит моя мадам. Она везет мне обед, смену белья, а заодно — смену охранников. Эти, — Борис указал на сидевших поблизости двух громил, которые, несмотря на жару, не снимали рубашек, под которыми бугрились кобуры с пистолетами — мне надоели!”
…Когда подъехала “Волга”, я был ошеломлен, увидев, что из нее вышла… Галина Брежнева, которую Буряце за глаза называл Мадам. Я встречался с нею в разных посольствах на дипломатических приемах, и поэтому сразу узнал ее.
Я догадался, что в роли телохранителей, на которых указывал Борис, выступают сотрудники правительственной охраны, приставленные к дочери вашего Генерального секретаря, но я никак не мог понять, что может быть общего между нею, дочерью первого лица великой страны, и спекулянтом “брюликами”, каким я знал Буряце. Возможно, размышления отразились на моем лице, потому что Борис поспешил объяснить мне, что Галина безумно в него влюблена.
“А вообще, — сказал он, — моя Мадам — женщина с “заскоками”, она ведь на пятнадцать лет старше меня, ей за пятьдесят и у нее уже есть внучка”.
“Ну так брось ее, какие проблемы? — сказал я. — Ты же молод, красив. С твоими деньгами, твоим умом любая женщина сочтет за счастье выйти за тебя замуж!”
Подумав, Борис ответил:
“Видишь вот это? — он сжал рукой висящий на груди платиновый крест. — Вот это — моя мадам. Тяжело таскать на шее такую дорогую вещицу, но зато прибыльно и престижно… Где бы я ни появлялся с этим крестом, все почтительно расступаются, и места, предназначенные для избранных, достаются в первую очередь мне!
На Западе, Курусу-сан, говорят: “Если вы видите, что ваш банкир выпрыгивает из окна десятого этажа, бросайтесь за ним — это прибыльно”.
Я руководствуюсь той же логикой. Поэтому, несмотря на все причуды и истерики Мадам, я готов пойти за ней в огонь и в воду — куда угодно ей… Кстати, вот это, — Борис вновь тронул крест, — я приобрел по настоянию и с помощью Мадам. Она толк в таких вещах знает и коллекционирует их… Знаешь, какая у нее богатая коллекция “брюликов”! Я пристрастился к ним под ее влиянием… Я, вообще, многим ей обязан. Она меня ввела в такое общество, в которое ни за какие деньги не попадешь: писатели, заместители министров, торговые тузы…
Но все же я очень от нее устал. Ладно бы только ее причуды и скандалы, которые она мне ежечасно устраивает! С ними еще можно мириться… Хуже другое — ведь мне приходится ложиться с ней в постель, ну, ты понимаешь… Так вот, самое ужасное в том, что когда я по ее просьбе начинаю обнимать и целовать в губы, мне постоянно кажется, что я целую Леонида Ильича… Моя Мадам, старея, внешне всё больше походит на своего отца…
Да ты и сам это сейчас увидишь, вот она, уже подходит… Ты только присмотрись повнимательнее! У нее же очень грубые, крупные мужские черты лица. А тут еще с возрастом у нее усы начали расти. Недавно я по телевизору увидел, как Брежнев лобызался с Эрихом Хонеккером, ну, ты знаешь, гэдээровский генсек, так меня чуть не стошнило на стол… Хорошо, что успел до ванной добежать, а то бы опозорился перед гостями… Короче, когда мне приходится целовать её в губы, я стараюсь закрывать глаза… Ну, ничего! Христостерпел и нам велел… Вот купит она мне квартиру, а там видно будет”.
“Но она ведь замужем, — удивился я, — и ее муж занимает большой пост в Министерстве внутренних дел!”
“Ну, а что муж? — равнодушно ответил Буряце. — Его интересует только карьера. К Мадам он совершенно равнодушен. Правда, узнав о том, что у неё со мной любовь, муж пару раз подсылал своих людей, ментов поганых, чтоб меня поколотили, но теперь Мадам приставила ко мне охранников из КГБ, которые в обиду меня не дадут. Ее мужу, генералу Чурбанову, совсем невыгодно идти на разрыв с Мадам, потому что он сразу потеряет благосклонность ее отца. Чурбанов это хорошо знает, потому и терпит меня — выбора у него нет!”
…Приблизившись к нам, Галина вместо приветствия громко выругалась. Прокричала, чтобы Борис помог прибывшим на смену охранникам вынести из машины хлеб, банки с икрой, виноград, ящики с шампанским и водкой. Отдав распоряжения, Галина без тени стеснения начала снимать с себя платье, чтобы переодеться в поданный телохранителем шелковый халат.
