— Иосихису! Да остановись ты наконец!!
— Сейчас-сейчас!! — обезумев от азарта, заорал японец.
— Как ты тут без меня, золотце мое? Что ты там делаешь, почему не встречаешь своего зайчика? — раздался из прихожей голос «мужа».
Только тогда японец осознал всю трагичность момента. Действительно, что делать? Прыгать в окно? Под кровать? В шкаф? Поздно! Взгляд Курусу беспокойно метался в поисках брюк. А, черт! Распоротые на две половинки штаны валялись на полу. Что толку их надевать?!
На пороге комнаты с букетом красных гвоздик и в сопровождении амбала зловещего вида появился «зайчик» — оперативный сотрудник из Службы Карпова. Амбал, сыщик по профессии, драчун по призванию, московскими «топтунами» прозванный «Витя-выключатель», потому как одним ударом мог сразить наповал годовалового бычка, был привлечен к мероприятию для оказания на японца психологического воздействия.
…Мизансцена развивалась по всем канонам байки о вернувшемся из командировки муже и неверной жене.
Женщина, делая вид, что пытается перехватить инициативу, спрыгнула с постели и, застегивая на ходу халат, со стаканом вина ринулась к мужу.
— Коля, дорогой!
В следующую секунду стакан полетел на пол, жена — на постель.
— Ах ты б…! — завидев голого незнакомца, стоявшего у разобранной постели, заорал «муж» и добавил несколько этажей непечатных выражений.
Развернувшись, он бросился к незадачливому любовнику и влепил ему пару оплеух. Для пущей драматизации обстановки схватил подвернувшийся под руку костыль, копьем метнул его в выбегающую из комнаты жену и снова бросился к японцу. Накал страстей был так высок, актёры настолько вжились в роли, что никто из них не вспомнил, что по сценарию у «Эдиты» сломана нога, и уж бежать она никак не может…
Витя-выключатель перехватил обезумевшего от ревности приятеля и глыбой навис над иностранцем…
Приоткрыв дверь в комнату, «Эдита» не своим голосом прокричала:
— Коля не трогай его, он — иностранец, дипломат. Он пришёл к нам в гости!
— Дипломаты в гости без штанов не ходят! Ты ещё скажи, что он папа римский! Ишь, стоило уехать в командировку, как она здесь международным развратом занялась!
Разбушевавшийся Коля схватил початую бутылку шампанского и грохнул ею о пол.
Курусу продолжал стоять посреди комнаты, судорожно соображая, что предпринять. Если бы не штаны, он уже давно попытался бы пробиться к двери, но…
В прихожей раздалась трель звонка.
«Эдита» сразу вспомнила, что у нее сломана нога, громко застонала и, прихрамывая, направилась к двери.
На пороге стоял ее оператор генерал Козлов в форме майора милиции с двумя людьми в штатском.
— Вам чего? — как можно грубее спросила агентесса.
— Что у вас здесь происходит? — грозно ответил на вопрос вопросом Козлов. — Соседи позвонили в милицию, говорят, убийство…
«Майор» придирчиво оглядел присутствующих и остановил взгляд на Курусу.
— Так-так, значит, не убийство, а разбой! Вовремя мы прибыли. Разбой только начался! Вы, похоже, лишь портки успели с гражданина снять! А если бы мы задержались?
Козлов шагнул к стулу, на котором лежал полотняный пояс, приподнял его. Посыпались часы, броши, браслеты…
Витя-выключатель нагнулся, чтобы поднять один. В ту же секунду «майор» проворно выхватил пистолет, двое в штатском также обнажили стволы.
— Не двигаться! Всем лечь на пол! Быстро! Лицом вниз! Стреляю без предупреждения! Кузькин, вызови подмогу!
Тот вынул из кармана переговорное устройство.
— Седьмой! Я — пятый! Здесь ограбление! Группу захвата в четвертую квартиру… Второй этаж! Живо!
— Вот оно в чем дело! — произнес Козлов, носком башмака сгребая в кучку раскатившиеся по полу часы и браслеты. — Неплохо поживились бы ребята, опоздай мы на пять минут… Кто хозяин этих вещей?
Японец оторвал голову от пола, но тут в квартиру ввалились дюжие автоматчики в камуфляже.
— Забрать всех в отделение, оставить пострадавшего и ответственного квартиросъемщика… для допроса!
— Я не могу ехать, у меня сломана нога, ко мне врач сейчас должен прийти! — скороговоркой выпалила «Эдита».
— Вы останьтесь! — приказал Козлов.
Глава четвертая. Из постели — в контрразведку
— Вы кто такой? — нарочито грубо спросил Козлов японца, когда «мужа» и Витю-выключателя автоматчики выволокли из квартиры.
Курусу пробормотал что-то невнятное.
— Предъявите документы! — скомандовал «майор».
В это время один из оперов уже расстегивал кармашки пояса и с ловкостью фокусника раскладывал часы и браслеты на столе. Другой деловито щелкал фотокамерой.
Агентесса сослалась на боль в ноге и прилегла на кровать.
— Я дипломат, — заявил Курусу и трясущимися руками предъявил свою аккредитационную карточку.
— В таком случае, — заявил лжемайор, — я обязан сообщить о вашем задержании в МИД…
Подняв трубку телефона, он стал наугад вращать диск.
— Не надо! — покрывшись испариной, взмолился японец. — Пожалуйста, не надо никуда звонить, — и, указывая на «патронташ» с часами и золотыми изделиями, — забирайте всё… Здесь целое состояние!
В это время один из оперов навел на него фотоаппарат и несколько раз щелкнул затвором. Курусу окончательно сник.
— Часики и золотишко нам не нужны, — примирительно сказал Козлов, — но договориться сможем…
* * *
Вербовка состоялась.
Тут же в квартире «Эдиты» японец в подтверждение своей готовности сотрудничать с правоохранительными органами СССР (какими конкретно, Курусу еще не знал) собственноручно описал известные ему подробности кражи уникальных бриллиантов из квартиры народной артистки СССР Ирины Бугримовой.
Покончив с сочинением на заданную тему, иностранец поинтересовался, как подписывать его.
— Да чего там… подпишите его одним словом: «Самурай»! — бодро ответил Козлов. — Чтоб никто не догадался… ни сейчас, ни впредь! Не возражаете?
Нет, японец не возражал. Любовь зла… Он лишь на секунду задержал взгляд на лице генерала, улыбнулся своей догадке и сделал решительный росчерк.
Перед тем как выпроводить «новобранца» за порог, Козлов детально проинструктировал его о способах связи, обусловил дату и место следующей встречи.
Как только за новоиспеченным агентом закрылась дверь, генерал отправил « Эдиту» на кухню разбинтовываться и готовить кофе, а сам нетерпеливо сгреб со стола ворох исписанных бумаг и стал вчитываться в каракули японца, более похожие на иероглифы, чем на кириллицу.
