Бесшерстный погнался за Сиффрином, подняв свою блестящую палку. Сиффрин уворачивался и огрызался, а бесшерстный разочарованно лаял. Когда рыжий лис оказался совсем далеко, бесшерстный стукнул палкой по земле и пошел к передней части манглера.
Я безучастно смотрела сквозь железные прутья. Сиффрин яростно гекал, бросаясь лапами на дыру для наблюдения. Манглер ожил и резко дернулся вперед. Я всеми лапами вцепилась в сетчатый пол. Сиффрин упал назад, но тут же вскочил и побежал следом. Я видела, как он преследовал манглера, от напряжения скаля зубы. Он несся за чудовищем по дороге смерти, выкрикивая мое имя. Когда манглер набрал скорость, Сиффрин исчез из виду, став еле различимым рыжим пятном на мутном горизонте. Я закрыла глаза и позволила зеленой полосе окружить меня. Пайри крался через высокую траву. Я видела кончик его пятнистого хвоста, раскачивающегося из стороны в сторону. Я побежала к нему, но он был уже далеко, он исчез в мягком зеленом свете.
Я свернулась в тугой клубок. Манглер подпрыгивал на дороге смерти, и каждый толчок отдавался в моем теле. Я спряталась от дождя, но все равно ощущала, как вода заливает меня.
Все изменилось с тех пор, как я покинула свою нору. Даже твердые стены Путаницы как будто растаяли и затуманились в путанице моих мыслей. Мама, папа, бабушка…
Все эти ночи я искала их, а они уже ушли в необъятное неведомое молчание. Меня охватила печаль, и я зарыдала по своим родным, издавая мягкие переливчатые звуки глубиной горла, как какая-нибудь новорожденная…
Сиффрин все знал, он сам видел их жестокую смерть. Но позволил мне верить в то, что они по-прежнему живы.
А постыдная правда состояла в том, что я позволила себе поверить в это.
Мои чувства метались внутри манглера, искаженные и запутанные. Клочки лисьего запаха; сумеречные тени… Не осталось ничего надежного или устойчивого, ничего безопасного в этом ущербном мире.
Морда Пайри показалась в дыре для наблюдения моих мыслей. Рыжая с сероватым, она была так близко, что до нее почти можно было дотронуться. Черные кончики его ушей слегка подергивались. Золотистые глаза задумчиво смотрели на меня, кремовая манишка шевелилась от дыхания.
Я лишь смутно замечала некий звук, доносившийся сквозь землю и воздух. Он был таким тихим, что щекотал мне уши. Ка-тамп, ка-тамп… Кто-то добрался до каменной бесшерстной с большими крыльями. Ка-тамп, ка-тамп… Кто-то пересек дорогу смерти там, где она поднималась на холм. Ка-тамп, ка-тамп… У меня защекотало усы. Глаза резко открылись, когда манглер остановился. Неужели это мой брат тянется ко мне, неужели это биение его сердца повторяет биение моего?
Я с силой моргнула и сосредоточилась на пересекающихся проволочных прутьях. Как только мой разум очнулся, расплывчатые линии стали четче, словно сквозь туман прорвался лучик света. Пайри действительно жив! Он старается дотянуться до меня мыслями! И когда солнце поднялось над Большой Путаницей, то же самое сияние коснулось и моего брата.
Меня подхватило волна облегчения, такая мощная, что я взвыла. Если мы способны связываться с помощью джерра-шарм, если мы способны мысленно одолеть разделяющее нас пространство, то мы наверняка снова окажемся вместе. Я смогу позвать его; я смогу найти его. Надежда оживила мое внутреннее тепло. Хвост застучал по полу, и я подпрыгнула, на мгновение забыв, где нахожусь. Дорога смерти блестела под утренним солнцем. Дождь наконец прекратился, свет отражался в лужах вдоль края дороги смерти. Я мельком видела бесшерстных, голубей, белок и ворон. Я огляделась, будто в первый раз заметив окружающую меня проволочную сетку.
Только теперь до меня вдруг дошло, где я нахожусь. В манглере, рядом с похитителями, увозившими меня туда, куда увозили лисиц, которых потом никто уже не видел.
Манглер снова ехал по дороге смерти, пыхтя и рыча. Время от времени он поворачивал, и я падала на бок. Мне казалось, что все мои внутренности перемешались, и я была даже рада тому, что давно не ела. У меня было такое ощущение, что манглер куда-то поднимается, что его странные вертящиеся лапы одолевают крутизну. Я попыталась выглянуть в дыру для наблюдения, но манглер вдруг резко остановился, и я ударилась носом о проволоку. Отпрыгнув назад и облизывая нос, я стала искать путь к бегству.
По другую сторону пространства, в котором я очутилась, видна была только спина бесшерстного. Его лицо было повернуто к дороге смерти, и он даже не оглянулся, хотя я наблюдала за ним. Внутри манглер был гладким и твердым, с острыми углами, как и все в землях бесшерстных. Выхода я не видела.
Я сосредоточилась на воспоминаниях о Пайри, обжигающих мое внутреннее зрение. Его пятнистая шкура, взмахи его хвоста… Я глубоко вздохнула и начала мыть лапы. Манглер был всего лишь средством, с помощью которого бесшерстные перемещали лисиц. Я постаралась не думать о том, куда именно. Рано или поздно ему понадобится отдохнуть. Бесшерстный должен будет вернуться ко мне. И тогда я найду способ сбежать.
Манглер поднимался все выше, то и дело круто поворачивая. Я почувствовала, как он замедлил ход, ползя по дороге смерти, в тесном окружении других манглеров. Через некоторое время он вырвался на свободу и прыгнув вперед со злобным уханьем. Я прижала уши и постаралась крепче держаться на лапах. Ощутила, как манглер сделал очередной поворот. Потом замер, продолжая рычать, пополз задом вперед в нечто похожее на огромную темную нору. Наконец резко остановился и умолк.
Бесшерстный пошел к задней части манглера, сжимая огромные передние лапы. Я прижалась спиной к решетке. Все мои мышцы напряглись, готовясь к прыжку. Как только бесшерстный откроет заднюю сторону манглера, я должна проскочить мимо него. Я думала о крысе, за которой гонялась в том дворе, где жила собака. Она казалась такой спокойной… она заставляла меня думать, что я могу ее поймать. Я глубоко вздохнула и направила уши вперед. Как и крыса, я должна выглядеть спокойной. Бесшерстный не должен догадаться, что я собираюсь сбежать.
Я услышала звяканье и присела на задние лапы. Но когда дверь манглера открылась, ряды проволоки остались на прежнем месте. Бесшерстный наклонился внутрь манглера и потянул за сетку. Он поднял меня прямо в проволочной коробке. Бежать было невозможно. Сквозь сетку под лапами я видела серые камни и чувствовала, как воздух шевелит мою шерсть. До меня долетели странные запахи, шерсть на загривке встала дыбом. Я забыла о своем решении быть похожей на крысу и попятилась, тихо рыча.
Бесшерстный понес меня к какому-то зданию. Его приветствовала другая бесшерстная – я слышала, как они повизгивают. Вторая бесшерстная просунула сквозь проволоку резиновую лапу, и я зашипела, прыгнув на нее и изо всех сил вонзив в нее зубы. Но лапа оказалась слишком прочной, и я не смогла ее прокусить. Бесшерстная отдернула лапу и весело закудахтала.
Пока меня несли внутрь здания, проволочный ящик покачивался в воздухе. Внутри запахи были еще сильнее. Сначала меня ударило резкой, ядовитой вонью, тянувшейся вдоль белого прохода. Сквозь него я почуяла запах лисиц, но я и вообразить не могла, что их собралось так много в таком маленьком месте. Вонь была невыносимой, как будто десятки живых существ сплавились тут вместе, без воздуха, без дыхания.
