Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
— Ты обрати внимание, вообще мужчин в толпе нет, — заметил Путята. — Куда же они попрятались?
— С бабами никогда толком не разберешься.
Неожиданно им в спину ударили мужики.
С копьями, дрекольем, ножами, а некоторые даже с мечами. Таких, правда, было немного, и вел их опытный вожак.
— А вот и Угоняй! — крикнул Путята. — У меня с ним свой, особый счет. Я возьму десяток всадников, а ты пока разгони баб с парнишками.
С десятком всадников Путята мгновенно развернулся против Угоняя. Однако первый удар мечом успел сделать бывший новгородской тысяцкий. Путята легко отразил его и сразу сам нанес удар, который Угоняй сумел-таки отбить, но при этом раскрылся — и Путята со всей силы ударил его носком сапога в подбородок. Угоняй рухнул навзничь, выронив меч и раскинув руки.
— Повязать!.. — приказал Путята.
И, не оглядываясь, помчался на толпу вооруженных мужиков. Те даже не приняли боя. Побросав копья да ножи, побежали за окраинные избы Порхова.
Увидев это, бабы с парнишками растерялись настолько, что перестали сопротивляться всадникам воеводы. Кое-кто уже побежал с поля боя, кое-кто еще по инерции отбивался…
И тут появился седой старец в длиннополой белой одежде.
— Куда ж бежите вы, темные? — возопил он, подняв руки к небу. — Богов предаете наших?.. Ох, горе вижу! Горе великое всей земле родимой!..
Вновь дико заорали бабы, с новой силой и яростью бросаясь на всадников.
— Да это же Богомил! — узнал Путята. — Хватай его, воевода, в охапку!..
Воевода почетной охраны спрыгнул с коня, легко прошел сквозь поредевшую толпу.
Увидев его, Богомил Соловей попытался было скрыться в доме, но воевода сгреб его ручищами и потащил к отряду…
Поручение великого киевского князя было исполнено. Последний заслон язычества перед крещением Руси в христианскую веру был сломлен.
— Крещение — завтра! — торжественно повелел великий князь. — Оповестить всех киевлян!
И вновь во всех концах города зычно закричали глашатаи.
Глава пятнадцатая
1
— Полный разгром, великий князь, — доложил Путята по возвращении в Киев. — Смуту задушил, новгородского тысяцкого Угоняя захватил живым, а заодно и волхва Богомила Соловья повязал. Доставил в Киев для твоего, великий князь, сурового княжьего суда.
— Хвалю, Путята. Отдыхай, завтра Добрыне народ крестить поможешь.
— А суд?
— Какой суд?
— Над смутьянами, великий князь.
— Которых ты привел? Суд над ними простой, как корчага. Тысяцкого Угоняя, как служивого человека, изменившего городу, поднять на мечи, а волхва заточить в поруб навечно за злокозненные его речи.
— Прямо сейчас?
— Сегодня, — сказал великий князь. — Сейчас не получится, поруб осмотреть нужно. Он должен быть глухим, но с окошком, чтобы кормить волхва подольше. Осмотришь поруб, починишь, если нужно. Потом — новгородского тысяцкого Угоняя на мечи, а волхва — навечно в поруб.
— Будет исполнено, великий князь.
— Ступай.
Путята поклонился и вышел. А осматривая поруб и следя за плотниками, все время думал, где же ему еще одного дружинника разыскать, чтобы можно было исполнить вторую половину княжеского повеления: поднять на мечи новгородского тысяцкого Угоняя. Раненый дружинник, с которым он ходил под Порхов, не годился теперь для этого.
— Не осилю я, воевода.
Ничего не придумав, Путята разыскал Добрыню, попросил помочь, объяснив, в чем трудность.
— Тут подумать надо, — ответил Добрыня. — Дать кого-либо из моих — разболтают рано или поздно, что у Путяты, усмирившего смутьянов, дружинника не нашлось.
— Так ведь и вправду не нашлось, — тяжело вздохнул Путята. — Ранен тот дружинник, с которым я ходил. Ранен так, что и до сей поры меч с трудом поднимает.
— Не годится.
— Вот и я говорю — не годится он для этого.
Добрыня долго размышлял, пыхтел, наконец сказал:
— Придется свой меч опоганить.
И опоганил. Подняли вместе с Путятой на мечи изменника Угоняя.
2
Снова закричали глашатаи по всему стольному городу: великий киевский князь Владимир повелел в полдень того же дня всем жителям идти креститься на Днепр.
Пока глашатаи выкрикивали княжеское повеление, Добрыня вызвал к себе Путяту и наказал ему сгонять всех жителей из пригородов и дальних окраин.
— Всех до единого человека.
— А которые ходить не могут?
— Пусть на руках несут.
— И в воду тоже на руках?
— Тоже. Крестить велено всех, и все будут крещены в христианскую веру.
— Потопнут.
— Не наш грех, побратим.
И потянулись рыдающие киевляне к Днепру, как повелел князь Владимир. Великий плач саваном печали накрыл древний город.
Добрыня с дружинниками силой заталкивал людей в Днепр. Его дружина стеной стояла на берегу, расступаясь только перед увечными, безногими, престарелыми и не желающими идти женщинами, которых люди Путяты притаскивали с дальних окраин и насильно тащили в воду.
Крещение еще не начиналось: оно должно было начаться только тогда, когда все киевляне окажутся в воде. Но люди с плачем и криками вновь выбирались на берег, и казалось, это невозможно остановить. Днепр бурлил от людской суеты и толкотни.
Неистово, дико кричали женщины, царапая себе щеки, и кровь лилась по их лицам. Это были женщины окраин, бедных пригородов и трущоб. Жены знати, дружинников, тиунов и состоятельных людей давно уже послушно пришли на берег и сошли в воду с детьми и супругами.
Бунтовала беднота, изо всех сил цеплявшаяся за старых богов, старые обычаи и древние, привычные обряды. В каждом славянском доме жил Чур, покровитель и защитник этого дома. И никакой иной бог был им не нужен. Недаром и до сей поры в русском языке сохранилось привычное заклятье: «Чур меня!» То есть спаси, защити.
Добрыня ничего не мог поделать. Его дружинники хватали женщин, относили их в Днепр, но те вновь упрямо лезли на берег. У него было недостаточно дружинников, чтобы, запихав всех орущих женщин в воду, силой удержать их там. А Путята все не шел с дальних концов…
— Поторопи Путяту, — сказал Добрыня, послав к побратиму одного из дружинников.
— Понял, воевода.
Дружинник помчался к Путяте, а остальные, уже порядком намокнув то ли от воды, то ли от собственного пота, что струями тек под броней, по-прежнему вынуждены были заниматься бессмысленным по сути делом.
Добрыня подумал было, что стоит попросить у великого князя помощи, но тотчас отогнал эту думу, опасаясь увидеть усмешку в глазах племянника.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
