— Все! — Елена тут же оттолкнулась от Кмитича руками. — Время, Самуль, время. Беги!..
Саид вел беглецов какими-то узкими переходами, лестницами, то вверх, то вниз, словно в лабиринте. Наконец-то они выскочили к причалу. В свете луны на воде качалась длинная лодка с двумя веслами. Они впрыгнули в нее, поблагодарили Саида и оттолкнулись от берега… Странно, но охрана, иногда мелькавшая у воды, почему-то никак не реагировала на беглецов, либо принимая их за своих, либо… «Елены работа. Может, заворожила нас?» — думал Кмитич, вспоминая, как ведьмой называли Елену литвинские партизаны… В голове оршанского полковника стоял вихрь от неожиданной встречи. Елена… Главная жена султана… Что-то невероятное и невообразимое… Может, это все показалось?..
При выходе из бухты их ожидала неприятность — бухта была перегорожена цепью, из-за которой даже лодка не смогла бы проплыть дальше. Видимо, и Елена не учла этот нюанс.
— Холера! — выругался Самойло. — Давайте дальше вплавь!
Повторять два раза не пришлось. Как раз в это время появилась лодка, полная вооруженных турок. Они что-то кричали и размахивали поблескивающими в лунном свете ятаганами.
— Хутко! Хутенько, хлопцы! — стал торопить Кмитич. Казаки перебрались на корму, лодка встала на дыбы, словно встревоженный конь, и нависла над цепью.
Беглецы перебрались в голову лодки, и вот она уже уткнулась носом в воду, поднимая корму. Таким простым, пусть и хитрым способом лодка «перепрыгнула» через цепь.
Кмитич и самый здоровенный рыжий казак схватили весла и стали бешено грести. Лодка словно на крыльях заскользила по воде Босфора. Ночь была тиха, и лишь крики преследовавших турок нарушали ее покой. Однако турки в спешке не то забыли про цепь, не то вообще не знали про нее, и их лодка, налетев на заграждение, перевернулась, а сами османы вместе со своими острыми ятаганами посыпались в воду…
ГЛАВА 17
На галере
Лодка под сильными и быстрыми гребками пары казаков плавно и быстро уходила прочь от Стамбула по черной воде Босфора, тем более что дул попутный ветер. В узком проливе, даже плывя по середине Босфора, до берега, кажется, было рукой подать — не дальше трех сотен шагов, если уметь ходить по воде, как Христос… С борта лодки хорошо просматривались изящные очертания прибрежных склонов, где высились стройные кипарисы и гигантские платаны, где весной цветут багряник и глициния розовыми и фиолетовыми гирляндами, а осенью вереск раскидывает свой серебристо-синий плед… Гребли быстро, мощно, выкладываясь по полной, то и дело сменяя друг друга. Лодка летела как на крыльях.
Ночью морская вода обычно отдает накопившееся за день тепло. Но сейчас стоял ноябрь месяц, и даже здесь, на юге, ощущалось дыхание приближающейся зимы. Ветер дул холодными струями, и Кмитич, сидя на корме у руля, поежился.
— Холодно, однако.
— Накинь на плечи! — Самойло швырнул ему белый турецкий плащ, стащив его с себя. Кмитич, как раз отдыхая после гребли, благодарно кивнул Самойло. Кажется, попроси у этого сердечного казака с лицом висельника его круглую серебряную сережку из его корявого уха — рванет ее не задумываясь и отдаст… Кмитич укутался в плащ. Сразу стало теплее… Оршанский князь сидел на лавке лодки и, глядя на мускулистые спины гребущих казаков, думал о Елене. «Как все же неисповедимы пути твои, Господи! — говорил в изумлении сам себе Кмитич. — Ведь кто бы мог подумать?! Какая странная, удивительная и непредсказуемая судьба выпала этой простой смолянке, пусть и из древнего прусского рода рыцарей Беловых! И надо же было мне ее встретить на своем жизненном пути! Встретить, чтобы постоянно терять. Терять и находить в самых неожиданных местах!..»
— Друже полковнику! — отвлек Кмитича от мыслей голос Самойло. — А шо за кабета, шо так гарно нас выратовала? Вы ее знавали ранее? Ой, знавали!
— Так, Самойло, — кивнул Кмитич, улыбаясь своим мыслям, — знал. Знал и любил. И вот… Я пленник, а она жена султана! Не странно ли это?
— Да не горюйте вы так, друже полковнику! — махнул рукой Самойло. — Наших баб они много похватали. Жизнь еще не так перекручивает судьбы и людей. Бывает, еще и не в такие бараньи рога закручивает! Вот, к примеру, моя бабка пошла в лес да заблудилась! Мы ее всей семьей шукали! Вусмерть измотались. Нет нигде! Приволоклись до хаты ни живы ни мертвы, а она, гадюка тая, стоит у печи и грибочки нам жарит. «И где это ж вы так долго пропадали, нечестивцы», — говорит! Ось, яка стерва!..
При входе в Мраморное море, в узком месте пролива Босфора Кмитич обратил внимание, что вода бурлит, как в кипящем котле, а голубая струя воды проносится вдоль берегов…
— Шайтан акантысы — чертово течение, — пояснил Самойло. Вот тут-то нас и замели турки…
Кмитич бросил взгляд на берег. Там чернели очертания старинных крепостей. Их мрачные толстые башни и хищные зубцы стен живо напомнили полковнику о недавних боях за Каменец, боях неравных и неудачных, как и вся нынешняя кампания против Турции… «Словно пару дней назад все это было!..»
Берега пролива по мере продвижения то раздвигались, то сближались, так и норовя раздавить лодку с беглецами. Порой Кмитичу казалось, что знаменитый Босфор — это какая-то цепь озер, соединенных каналами. Одновременно то опускались, то поднимались берега Босфора. И когда берега вырастали вверх, то складывалось ощущение, что лодка проваливалась в ущелье, зажатое обрывистыми склонами гор…
К утру все полностью выбились из сил. Преследования не было.
— Давайте поспим хотя бы минут двадцать, — предложил Кмитич, видя, что опасность явно миновала, а его люди сильно истощены.
— Янка, посиди на стреме, потом тебя сменит Мустафа, — приказал Кмитич.
Все тут же упали на дно лодки и провалились в сон.
Увы, Янка подвел. Долгое время он исправно сидел, борясь со сном, но и сам не заметил, как провалился в вязкую дрему. Сидел, спал и видел сон, что бдит на краю лодки, охраняя отдых своих товарищей… Проснулись беглецы от того, что кто-то громко хохотал. Все враз вскочили. Проснулся и «охранник» Янка. Уже было светло. Лодку Кмитича окружали три челна, набитые смуглолицыми людьми в чалмах. В лицо беглецам смотрели длинные стволы морских турецких туфяков, убойных мушкетов, стрелявших дробью с большим разбросом. Темные оскаленные лица дико хохотали при виде растерянных людей, по виду явно европейцев. В челне, подбоченясь, стоял главарь этих темнолицых людей, одетых, как османские моряки. Главарь был одет так же, как и его матросы: короткие, до колен, красные шаровары, также короткая, по локоть, расписная жилетка, но вместо круглого тюрбана на голове этого чернобородого человека сидела высокая желтая шапка, увенчанная полумесяцем, смотрящим концами вверх… Судя по лицам, это были даже и не турки, а люди из Аравии или Северной Африки.
Кмитич медленно поднял руки. Подняли руки и остальные. Сопротивляться этой вооруженной до зубов ораве было явно бесполезно.
