Дверь распахнулась вновь, и на крыльце появился высокий и широкоплечий, но очень сутулый мужчина. Встряхнул головой, откидывая с лица седые волосы, и стало видно, что на месте одного глаза чернеет дыра.
– Опять ты, – проскрипел мужчина недружелюбно. – Жрать? Пить? Дебоширить?
– Ага, – Ярх радостно закивал.
– Тогда добро пожаловать, – хозяин постоялого двора неожиданно заулыбался. – Любой каприз за ваши деньги… О лошадях не беспокойтесь, за ними присмотрят… Востряк, Сорто!
Ну надо же, а я почти поверил, что нас погонят прочь.
На зов хозяина появился давешний мальчишка и паренек немного постарше, с лишаем на щеке.
– Седельные сумки не забудьте, да, вот так, – продолжал скрипеть Дырявый, глядя, как мы разгружаемся. – Пиво сварено вчера, мяса полные кладовые, баню вот только еще не топили сегодня… Топить?
– Дурацких вопросов не задавай, – рыкнул Ярх. – Этот, черный, мыться не пойдет, – он ткнул пальцем в Пугало, – ему вера не позволяет, а Рыжий со мной отправится, так что двоих нам хватит.
– Конечно, конечно, – хозяин улыбался, только что не облизывался.
Большую часть первого этажа занимал зал, уставленный тяжелыми столами и неподъемными на вид табуретами. В очаге ревело пламя, пахло дымом и прокисшим вином, под ногами шуршала солома, а под потолком висели тележные колеса, утыканные свечными огарками.
В углу шумно гуляла какая-то компания, но вообще свободных мест хватало.
– Еще не вечер, – шепнул мне на ухо Пугало, правильно понявший мой оценивающий взгляд.
Из зала по лестнице мы поднялись на третий, верхний этаж, и хозяин привел нас в просторную комнату – три широких лежака, жаровня в углу, но пустая, холодная, сундук и пара табуретов.
– На сколько останетесь? – спросил он.
– До завтра, – решительно сказал Пугало, и Ярх спорить не стал, хотя мрачно засопел и весь скривился.
– Тогда по золотнику с человека, – решил Дырявый. – Только ради вас.
– Э, да это грабеж! – и красноглазый с одноглазым вступили в оживленный спор.
Кончился он тем, что нам за спрошенные деньги еще обещали «пива, сколько влезет», и хозяин постоялого двора удалился.
– Сколько влезет? – спросил Пугало, завалившись на один из лежаков. – Лопнешь!
– Да, но с каким удовольствием, – и Ярх погладил себя по животу.
Первые три кувшина приволокли буквально через пять минут, и то, что в них, меня и вправду порадовало – куда лучше всего, что мне приходилось пить за последние… семь?.. десять?.. вот уже и со счета сбился, в общем с того момента, как я стал зваться Рыжим.
Пиво тут варить умеют, и это хорошо.
Глава 8
Выехали мы и в самом деле следующим утром, но это меня не обрадовало.
Башка гудела, точно улей с рассерженными пчелами, очень хотелось прилечь на часок-другой. Лица Пугала я видеть не мог, но держался он прямо, а вот Ярх был возмутительно свеж и бодр, словно вчера не тискал девиц и не хлестал пиво до поздней ночи.
Барышень досталось и на мою долю, так что обиженным я себя не чувствовал.
Вот больным, это да…
Дырявый с улыбочкой на физиономии проводил нас до ворот и на прощание даже помахал. Мы пообещали заехать еще и двинулись на юго-восток по улочкам проснувшегося города.
В какой-то момент меня придавило дремотой, и, очнувшись, я обнаружил, что мы пересекаем большую площадь, а в центре ее высится колоссальная башня из блоков желтого камня, та самая, которую мы вчера видели издалека.
Несмотря на то что была частично разрушена, вблизи она выглядела еще более величественной: циклопические стены, выпирающие из них контрфорсы, бойницы и видимые через проломы лесенки. И где-то там, наверху, где полоскался на фоне неба зелено-золотой флаг Мелора Двурукого, прятался колокол, молчавший тысячу лет и подавший голос вчера.
– Круто, – сказал я, задирая голову. – Это храм?
– Он и есть, – отозвался Ярх. – Только тут никому не молятся очень давно.
– А кому молились? – спросил я, ожидая, что в разговор вмешается Пугало – пусть и уроженец Южных земель, континента по-нашему, все же знает он куда больше, чем добрая дюжина прочих наемников.
– Хранителю Времени, – проговорил наш закутанный в черную ткань приятель, и я почему-то совсем не удивился.
– Сколько же их было, этих павших богов? – спросил я, оглядываясь, чтобы бросить еще один взгляд на башню.
Торчит колоссальным наростом посреди города, толку от нее никакого, слишком большая и неудобная, но почему-то ее не осмеливаются разобрать и пустить стройматериалы в дело… Или уже пробовали, но оказалось, что себе дороже, и решили эти попытки отставить?
– Кто говорит семь, кто говорит девять, а кто и двенадцать, – зловещий шепот Пугала приобрел пугающую напевность, точно голос сказителя, принявшегося за «козырную» балладу. – Слишком давно это было, и слишком опасно знать много насчет сгинувших владык мира… нынешние-то их не очень жалуют, тебе ли этого не знать?
Это он в точку попал.
Ладно, пока смолчим, удержим любопытство, а там, глядишь, и до Затворника доберемся.
Мы доехали до ворот, и зевающие стражники проводили нас суровыми взглядами. Видва осталась позади, а когда я обернулся в следующий раз, то увидел очертания городских стен и Храм Колокола над ними.
Хоть вчера он и подал голос и, судя по вечерним разговорам в «Дырявом змее», это местный народ удивило, никто не явился за мной, не изъявил желания предать Рыжего мучительной казни…
С моим-то везением это не так мало.
Ехали мы неспешно, вскоре настигли большой обоз, но обгонять его не стали. Пристроились рядом, и Ярх затеял разговор с командиром охранявших телеги наемников. Стоило им понять, кто мы такие, как в голосах появились заискивающие нотки, а во взглядах – уважение.
Проклятую роту знали.
Ближе к полудню дорога раздвоилась, обоз покатил дальше на юг, а мы свернули на менее разбитый тракт, уводивший на запад, туда, где на горизонте понемногу вырастали горы.
Сегодня они были видны более четко, чем вчера – колоссальный забор из заснеженных пиков, чьи склоны понизу покрывала темная «щетка» лесов, глубокие проломы ущелий. Облака плыли ниже вершин, и я подумал, что там царит настоящий мороз, для схватки с которым у нас нет подходящей одежды.
Развилка скрылась из виду, мы въехали в небольшой лесок, и тут левое бедро у меня закололо.
– Ха, гляди, что за сранство! – воскликнул Ярх. – Светится!
Я опустил взгляд, и обнаружил, что одна из седельных сумок и вправду окутана лиловым сиянием.
– Там у тебя подарки колдунов? – спросил Пугало, и только тут я вспомнил, что Семерка и Мухомор вручили мне кое-что перед отъездом и что я вроде бы убрал их именно сюда.
