Дорога, по которой мы двинулись дальше, вскоре свернула на юго-восток. Тянувшийся за левой обочиной лес сменился полем, засаженным уже знакомой мне «кукурузой». Попалась одна деревушка, расположенная чуть в стороне, вторую мы проехали насквозь.
Нас облаяли местные псы, лохматые и ушастые, голопузые детишки уставились на вооруженных всадников, открыв рты, но взрослые почти не обратили внимания. Никто не кинулся прятать отпрысков в дом, мужчины если и оторвались от работ, то лишь для того, чтобы бросить на нас быстрый взгляд.
– Мирная земля, – заметил я, когда последний дом, такой же, как и все остальные, бревенчатый, с соломенной крышей, остался позади. – Не боятся чужаков, даже с мечами.
– У них Шелудивый лес под боком, – заметил Пугало. – А мы люди, это точно-то. Кроме того, Мелор держит тут всех в железном кулаке…
Что это действительно так, мы убедились быстро.
Пятеро всадников в легких кольчугах попались нам навстречу и не проехали мимо, а выстроились в ряд, загораживая дорогу.
– Мир вам, путники, – сказал тот, что располагался посредине, усатый и круглолицый. – Хотелось бы знать, кто вы такие, куда держите путь и по какой надобности.
Вооружены и снаряжены эти парни были одинаково, в них чувствовалась выучка и сбитость, привычка действовать командой. Помимо мечей и щитов они имели при себе арканы – идеальный способ пленить кого-либо, не нанося при этом большого ущерба.
– По личной, дружище, по личной, – ответил Ярх, криво ухмыляясь и пуча красные глаза. – До Видвы, а потом дальше, и дальше, и дальше, прочь из владений вашего правителя, да не поседеет никогда его борода.
Усатый нахмурился, и я подумал, что про бороду – это, пожалуй, зря.
– Мы чтим ваши законы и порядки и не собираемся их нарушать, – поспешно вмешался Пугало.
– Хоть это хорошо, – предводитель всадников огладил усы. – Ладно, если что… Только посмейте пошалить где-нибудь, мигом окажетесь в нашей темнице.
– О чем разговор, дружище? – Ярх развел руками. – Будем вести себя тихо.
Вскоре дорога оказалась свободна. Можно сказать, мы дешево отделались – я бы на месте командира разъезда этакую подозрительную троицу просто так не отпустил, у одного морда разбита, второй прячет физиономию под черным мешком, третий и вовсе носит на шее ожерелье из человеческих ушей, и выглядят все трое не пай-девочками из школы для ботаничек!
Вскоре дорога повернула, и с вершины небольшого холма мы увидели Видву: черные стены, башни, и надо всем этим поднимается громадный светло-желтый силуэт, точно великанскую бочку поставили на попа, а затем верхний край слегка подгрызли.
– Это что? – спросил я.
– Храм Колокола, – ответил Пугало. – Поставили его тут еще в Век Богов.
Да, в те времена строили с размахом… Хотя чего мелочиться, если ты бог?
Мы обогнали обоз из дюжины телег, запряженных лохматыми коняшками вроде той, на которой ездит Мухомор, и низкорослые гривастые возницы проводили нас колючими взглядами.
– Гномы, – сказал Ярх, сплевывая. – Сранство как люблю с ними драться.
Я оглянулся – хм, бородатых уродцев из кино эти типы напоминали мало, разве что ростом.
Город приблизился. Стало видно, что дорога упирается в распахнутые ворота, а около них скучают стражники. Завидев нас, они оживились, даже поправили шлемы и взяли прислоненные к одной из створок копья.
– Пошлину платить! – пропищал старший караула, слегка косоглазый коротышка. – Серебряк с человека, медяк с коня и два серебряка с телеги!
– Телег у нас не имеется, а с остальным нет проблем, – Пугало полез в седельную сумку, в ладони его появились крупные монеты с изображением чувака в короне причудливого вида – снизу ряд зубцов, а над ними поднимается нечто похожее на две сложенные чашей ладони.
Ага, вот откуда прозвище здешнего правителя!
Косоглазый пересчитал монеты и отдал их помощнику, длинному и тощему, как жердь.
– Вы можете ехать, – признал он, вот только дорогу почему-то не освободил, – но помните, что обнаживший оружие в пределах Видвы подвергается отсечению руки, а пролившему кровь местного уроженца будут отсечены обе.
– Мы знаем, – Пугало кивнул, – не первый раз в вашем прекрасном городе.
Тут уж косоглазому ничего не оставалось, как отойти в сторону.
Сразу за воротами нас атаковали разносчики со всякой всячиной на лотках.
– Покупайте пироги! Покупайте! – заверещал кто-то, но этот вопль потонул в гомоне, а затем меня схватили за ногу, да так рьяно, что едва не стащили сапог.
Хотя кто знает, может ради этого все и затевалось?
Но галдящая толпа стихла, когда издалека донесся мягкий и очень низкий звон. «Бомм!» пронеслось над Видвой, и мне показалось, что очертания окруженной домами площади на миг расплылись перед глазами.
– Что за хрень?! – гаркнул Ярх. – А ну отлезь, гнида!
Тут все стало как раньше, вот только разносчики наседали уже не так рьяно, на их лицах я увидел растерянность.
– Надо же, – сказал Пугало, когда мы сумели выбраться из галдящей толпы. – Колокол в башне прозвонил. Он молчал, насколько я помню-то, последнее тысячелетие, и никто не мог заставить его подать голос.
– Ну, бывает, без вопросов, – заявил я с показной беспечностью, хотя на душе было неспокойно.
Вдруг этот гнусный колокол отреагировал на меня, а точнее – на «отпечаток» одного из падших богов, невесть каким образом измаравший мою чистую, практически невинную душу. И сейчас местные инквизиторы, или кто тут за них, явятся, чтобы меня сжечь.
Оказавшись на узкой извилистой улочке, где воняло как в привокзальном сортире, мы спешились и повели лошадей в поводу. Прогромыхала навстречу телега с мрачным бородачом на облучке, прошмыгнули две симпатичные девицы, в ответ на заигрывания Ярха показавшие ему языки.
А потом мы увидели вывеску, изображавшую выкрашенного в синий цвет дракона.
– «Дырявый змей», – с гордостью объявил Ярх, и только тут я понял, что отверстие посреди вывески сделано специально. – Славное местечко, если тут ничего не изменилось за последние три года… Раньше и баня была, что надо, и девочки, и жратва, и выпивон! Дырявый, открывай! Где ты там?
Расположенные за вывеской ворота вели на просторный двор – с одной стороны навес с коновязью, причем свободных мест не так много, с другой стена соседнего здания, а прямо напротив входа собственно постоялый двор, трехэтажный, весь какой-то покосившийся.
На вопль Ярха дверь открылась, и наружу выглянул чернявый мальчишка.
– Ой! – воскликнул он и скрылся.
– Тебя здесь помнят, я смотрю, – сказал Пугало. – Надеюсь, ты ничего не натворил?
– Ну, морду, может, кому набил или с девками пошалил… – красноглазый небрежно пожал плечами. – Но зато все заплатил, что с меня попросили, всяким сранством клянусь.
