Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
руку. Из сервомоторов вырвался пар.
– Руки вверх! Сыскное отделение! – не раздумывая, я бросился к мосткам, вскидывая револьвер.
Кошкин отшатнулся, выпуская Ирину. Поджигатели замерли.
– Виктор? – наконец неуверенно спросил Кошкин, когда я подошел к чану. – Зачем вы здесь?
– Решил зайти на огонек, так сказать. – Я мрачно посмотрел на промышленника, а затем перевел взгляд на разбитое лицо Зубцовой.
Она так и не смогла найти сил, чтобы встать. Только смотрела на меня и, кажется, все еще не верила, что я стою здесь.
Рука еще сильнее сжала револьвер.
– Вы здесь один? – наконец спросил фабрикант, пытаясь увидеть хоть что-то в накрывшей цех темноте.
Было видно, как он судорожно обдумывает произошедшее. В голове фабриканта явно быстро щелкали цифры. Велеть охране напасть? Или сдаться и попытаться уладить все через деньги и суд.
Я еще раз взглянул на окровавленное лицо Ирины и четко произнес:
– Я здесь один. Руки вверх.
Лишних поводов сдаваться я Кошкину предоставлять не желал.
Сахарозаводчик заискивающе улыбнулся. Он медлил. Будто чего-то ждал. Я не успел повторить приказ. Сзади щелкнули курки трехстволки. В этот же момент двое поджигателей на лестнице схватились за пистолеты. Я не оборачивался, так как там, в темноте, щелчок курков потонул в стуке выдвигаемых лезвий Ариадны и нескольких быстрых, влажных ударах металла по мясу.
Высокие потолки цеха заполнились грохотом револьверных выстрелов. Темнота. Машины и трубы, стоящие по сторонам. Вспышки огня. Крики людей. Я улыбнулся. Будто опять попал в духовно-механическое училище. Только в воздухе не пахнет миртом и ладаном, да не чувствуется привычного веса полуторапудового защитного панциря.
Первый мой выстрел сбил одного из поджигателей, и тот с криком свалился в огромный чан. Рядом с моей щекой пролетела пуля, и я продолжил стрелять. Второй поджигатель тяжело осел к ногам Кошкина, держась за пробитую грудь.
Удар Ариадны сбил меня с ног. Над головой свистнула пуля, темнота цеха озарилась ружейным всполохом. Я мгновенно, почти не целясь, отправил последние две пули в темноту, и кто-то с криком упал на настил.
А в следующую секунду темнота вдруг стремительно исчезла из цеха, поглощенная ослепительным пламенем. И Кошкин, оставшись один, вдруг швырнул масляную лампу в растекшийся по цеху керосин.
– Ариадна, Ирину выноси, я за Кошкиным! – Отбросив опустевший револьвер, я выхватил двуствольный пистолет Парослава и кинулся вслед за фабрикантом. Настилы, мостки, ступени. Ведущая под потолок железная лестница, трясущаяся от ударов наших сапог. Стремительно сменяющие друг друга пролеты. Кошкин несся вперед без всякой оглядки. Вот он одолел последние ступени и побежал по шатким мосткам под самой крышей цеха, что вели к спасительному пожарному выходу.
Впрочем, добраться до него он так и не смог. Я выстрелил, как только преодолел последний пролет, и прямо перед Кошкиным взорвался ослепительный фонтан оранжевых искр, высеченных ударившей в ржавую балку картечью. Промышленник отшатнулся назад.
– Стоять! Или убью! – рявкнул я так, что перекричал даже ревущее внизу пламя, а затем ринулся к фабриканту.
Кошкин обернулся. Обернулся для того, чтобы увидеть дуло пистолета в пяти шагах от себя. Он замер, нехотя, через силу, глядя на меня с такой ненавистью, что на какой-то миг даже оружие в руке перестало придавать мне уверенность.
– Руки! Медленно поднял руки! Спиной повернулся ко мне! Дернешься, снесу башку! – Я сжал пистолет сильнее.
Он подчинился. Медленно. Очень медленно. В глазах Кошкина была только ярость.
Чудовищный столб пламени взлетел к самому потолку, озаряя цех нестерпимым светом – огонь добрался до новых бочек с керосином. Полуослепший, оглушенный грохотом взрыва, я вскинул руки, защищаясь от волны раскаленного воздуха, и в тот же момент Кошкин сорвался с места, бросаясь на меня.
За мгновение до того, как я успел выстрелить, фабрикант ударил меня своей металлической рукой. Ударил с шипением пара, с треском пиджака и оглушительным свистом воздуха. Мир лопнул болью, и я отлетел назад, даже не почувствовав, как ударился о ребристый металл мостков. Пистолет выпал из руки, и прежде чем я успел схватить его, Кошкин кинулся на меня, вновь занося для удара чудовищную механическую руку. Щеку обожгло паром: я едва успел убрать голову с пути металлического кулака. Колоколом зазвенело смятое железо мостков. Что-то заскрежетало, тяжело заскрипело, и мост повело. Еще удар. Прямо в грудь. Воздух вырвался из легких. Хрустнули, ломаясь, кости. Механическая рука Кошкина обхватила мое горло, готовясь в одно движение смять его, разорвать как бумагу, но я наконец нащупал пистолет и, перехватив его как дубину, резко ударил Кошкина по голове. В висок попасть не получилось, но рукоять угодила прямо под ухоженные, напомаженные усы, с хрустом выламывая зубы.
Взвыв от боли, промышленник отшатнулся. Мы оба вскочили на ноги. Мост прогибался все сильнее.
Вид Кошкина был страшен: бородка его слиплась от крови, ощеренный рот – багровое, полное белых осколков пятно. В глазах светилась лишь злоба. Я попытался выстрелить, но он успел схватить пистолет за ствол, и сноп картечи прошел рядом с его ухом. Еще один удар железного кулака. Затем еще. Ребра хрустнули. Грудь разрывало от кашля, во рту стало солоно и горячо. Пистолет выпал, исчезая в огненной бездне под нами. Мостки начали с треском проседать, и мы упали на железный настил. Кошкин навис надо мной, железной рукой обхватив мою голову, сжимая ее с силой пресса. Боль была нестерпима, и я чувствовал, как череп вот-вот треснет под его пальцами.
Перед глазами все плыло. Искривленная гримаса Кошкина тонула в искрах перед глазами. В мозгу билась какая-то мысль. Импульс. Воспоминание. О чем-то железном и остром.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
