охраняя. Я таскала ребятам блинчики с кленовым сиропом, они таскались за мной. К концу недели я даже перестала их замечать: ну ходят и ходят.
Звонила Ранира, звонил Эликот и Арахар — кто только ни звонил, но всем я говорила заготовленную версию: у меня всё хорошо, наслаждаюсь счастьем и семейной жизнью, скоро приеду.
Вечерами к нам заходил Варин, мы вместе ужинали, болтали о том, о сём. Как-то зашёл Лариан, проведать: действительно ли всё в порядке. Повелитель фыркал, но не возражал.
В воскресенье я упросила отпустить меня в резервацию. Праздник всё-таки. Ранира уже телефон оборвала.
— Я поеду с тобой, — упрямо заявил Повелитель.
— Отлично! Я на это и рассчитывала, — усмехнулась в ответ, натягивая штаны. Моих вещей в доме дьявола стало больше, чем его. И откуда только взялись.
— Я бы не пропустил такое веселье, — поддразнил мужчина, целуя в губы. — Может, задержимся? — игриво протянул он, держась за ремень моих брюк.
— Потом, — отмахнулась, соображая, что ещё взять. — Там уже народ собирается, а организатора всё нет.
— С тобой просто невозможно, когда ты занята делом, — пожаловался сам себе мужчина и пошёл одеваться. Правильно, нечего бухтеть зря.
На самом деле друзья уже сами всё подготовили к открытию. И закуски, и алкоголь, и музыка играла на всю резервацию: огромные колонки надрывались. Арахар с Эликотом заняли место за стойкой, выполняя роль барменов. А вообще под крышей соорудили шведский стол, чтобы гости могли сами себя обслуживать. Разноцветные лампочки приятно мигали в сумерках, создавая атмосферу веселья и чего-то особенного.
Мне оставалось только толкнуть пафосную речь и перерезать красную ленту.
Гостей собралось много — половина из них знакомые, и все в костюмах и масках. Я нацепила красные мигающие рожки чёртика; времени на что-то серьёзное уже не было. Такие же рожки выдала Дэну и Варину.
Лариан и Ранира не стали пугать народ своей сущностью и сделали себе одинаковые пушистые хвосты, лохматые ушки и кошачий грим — получилось симпатично. На парочку было приятно посмотреть.
Очень много женщин пришли в бальных платьях, а мужчины в старинных костюмах. Я смотрела с умилением.
— Это всё твоя заслуга, — шепнул Повелитель, прижимая меня к себе за талию.
— Не только, — отмахнулась, — наблюдая, как народ веселится, общается и даже танцует.
Потом мы объявили конкурс на лучший парный танец, и победила парочка в белых масках. Мы торжественно вручили им статуэтку: такую же танцующую парочку. Потом были ещё конкурсы, но к середине празднования открытия Шапитолия уже никому конкурсы не нужны были. Народ танцевал, веселился и хором подпевал уже знакомые песни.
— Пойдём, Рыжик, — позвал меня Лариан. Дэн хитро подмигнул и повёл следом.
— Мы тут для тебя сюрприз сделали, — шепнул рядом идущий Варин.
Я не понимала, что происходит, но была неимоверно рада, что это вообще происходит. Все такие милые, добрые, родные… сердце защемила грусть, но я не успела ей поддаться, как мне закрыли глаза.
— Три! Два! Один! — прокричал Лариан, и мне открыли обзор.
Всей толпой мы образовали круг на площади, а в центе стояли коробки с фейерверком, который по команде стали запускать, усеивая небо разноцветными мигающими огнями.
— Ура! У-у-у-у!.. — мы радостно кричали и хлопали, а я смотрела на распускающиеся в небе цветы и глаз отвести не могла.
— Это великолепно, — прошептала я.
— Рад, что понравилось, — шепнул Дэн и, развернув меня, поцеловал.
— А теперь ламбада! — радостно объявила я, воспользовавшись подходящей музыкой и тем, что мы на площади. — Цепляйся!
Дэн хохотнул и положил руки мне на талию, следом за нами — Ранира с Ларианом, там и Варин с Арахаром подтянулись, а глядя на нас, и все остальные.
— Я-я-е ко-ко джамба, я-я-е, — напевая, я двигала бёдрами и руками, ведя зигзагами наш паровозик.
Мы смеялись, пели: кто громче, а потом, когда музыка умолкла, поаплодировали друг другу.
— Ты знаешь, я счастлива, — обратилась к Даниэлю, который ещё секунду назад стоял рядом. — Дэн? — недоумённо обернулась, но Повелителя не было видно, только море гостей в масках…
Сильные руки обняли меня со спины: я сразу поняла, что эти руки чужие, и хотела закричать, но мне зажали рот, а через мгновение сомкнулась темнота. Казалось, я потеряла сознание.
Глава четырнадцатая. Для кого-то хорошая, для кого-то не очень
Если я в коме, тогда почему же так больно? Вроде ведь не пила вчера, под поезд не бросалась… а чувство, словно меня в комбайн засунули, а потом в центрифугу положили. Хотя это, скорее всего, последствия той штуки, из-за которой я ушла в бессознанку.
Воспоминания вечера ворвались разрушительным вихрем, заставляя сердце стучать галопом, отдаваясь в висках. Все стенания по поводу самочувствия мигом отошли на второй план. Царица пришла в себя и жаждет мести! Раздражение, ярость, обида — чувства душили, укрепляя желание схватить похитителя и долго, со вкусом, отравлять его существование. И много ума не надо, чтобы догадаться, кто мой похититель и у кого, собственно, руки лишние.
Мои глаза всё ещё закрыты, но я ощущаю присутствие рядом. Запах чужого парфюма раздражает, как и тихое, размеренное дыхание.
Резко открываю глаза и бью ладонью, стараясь дотянуться до наглого лица в качестве отвлекающего манёвра.
Я никогда не занималась единоборствами, да и с мальчиками не дралась, поэтому не могу объяснить, откуда такая кровожадность. Может, чувство самосохранения проснулось? А может, взбесил тот факт, что меня лишили романтичного вечера с Повелителем, на который я рассчитывала?
Не знаю что, но меня толкнуло наброситься на ангела, словно разъярённая фурия. Я дралась, как умеет женщина, а именно: царапалась, кусалась, рычала и даже таскала мужчину за его шевелюру. В какой-то момент я повалила его на кровать, обмотав галстук вокруг шеи, и вполне вероятно, задушила бы, если бы ангел не вышел из ступора.
В этот момент я поняла, как это было глупо: драться с мужчиной, да ещё бессмертным. Адам легко скрутил меня и спеленал простынёй. А чтобы я не визжала, как поросёнок, которого живьём пускают на бекон, оторвал
