Да вот я тоже. Сто лет живу, а усталости на всю тыщу! Мы, конечно, подольше прочих живём, но я нечисти уйму на своём веку повидала, силы порастратила. Ещё недавно в Явм опаснее было, но Кощей всё так хорошо обустроил. Эх… Ты видишь плоды его непрерывных трудов, внученька. Сколько-то Междумирье-Межречье продержаться должно. Мы поможем. Надо вместе быть!
Варвара легла спиной на камни, закрыла лицо руками.
— У тебя кровь под ногтями, внучка. Ты сколько сил сегодня раздала?
Варвара не ответила — боялась расплакаться. Старушка что-то напевала, потом сказала куда-то вбок:
— Котик, котик, серенький животик, а ты что грустный такой?
— Мы думаем.
— Ох, кикимора! Не признала. Зачем же коту-кикимору думы думать?
— Потому что сёстры плохо думают! — зашипел кот. — Задай нам правильный вопрос!
Варвара приоткрыла глаза и покосилась на обоих. Старушка почесала висок, вытянула губы в трубочку, посвистела.
— О чём это он, внучка, не знаешь?
— Он видел душу Кощея, когда её птица несла, — сказала Варвара, приподнимаясь на локтях.
— Душу Кощея?! Птица? Как так?
— Что ж у него, по-твоему, души нет? — не скрывая злости, спросила Варвара. — И сердца нет, и души нет! Как вы мне все надоели!
— Не плачь, внучка, лучше расскажи, как он умер и что до этого случилось, — спокойно сказала Прасковья.
Варвара, вытерев слёзы, коротко рассказала, как Марья сломала иглу, и пересказала то, что слышала от Никиты — как можно бесстрастнее, чтобы не делать себе ещё больнее. В одном из своих путешествий она видела человека, ходившего по доске со вбитыми в неё гвоздями. Сейчас Варваре казалось, что это она идёт по гвоздям, и любое неосторожное движение ранит.
— Неясно, — пробормотала старушка. — Душа Кощеева сразу бы провалилась в Навь. Он же не человек давно. Ты хоть раз видела, чтобы он через реки просто так ходил? Ну, только ежеи к первой сестре — так то с конём!
— А я… Я ему сердце запустила, — призналась Варвара.
Старушка безмолвно уставилась на девушку, а потом медленно проговорила:
— Зачем — не спрашиваю… А вот как — то было бы любопытно. Только времени теперь нет! Надо спешить!
— Мы и так спешим, бабушка Прасковья, — удивилась Варвара. — Я только отдохну немного и пойду к остальным. Потом Никитиного брата найдём…
— Чему он вас теперь учит! — сердито воскликнула Прасковья и стукнула сухим кулачком по коленке. — Это же ясно в Книге Кощеевых Тайн записано!
Кот подошёл к старушке и потёрся о её бедро.
— В сказочной книге? — нахмурилась Варвара. Похоже, старушка устала сильнее, чем ей сначала показалось…
— Чем ты, коза, слушаешь! — возмутилась Прасковья. — Сказано тебе — книги Кощей записывал. Все свои секреты нам оставил — чтобы мы знали, как Междумирье-Межречье содержать, коли с самим Кощеем что случится, да разные обстоятельства описал, что может с ним произойти и как помочь можно, если можно. Конечно, сею книгу мы кому попало не даём, но ты могла попросить!
— Она всё это время была у Аннушки?!
— А у кого ещё? Ты где все свои книги чар и заклинаний раздобыла?
— Но я не знала…
— Спросила бы все книги, что есть! Кто тебе мешал всё читать!
— Я… Я не думала, что времени нет.
— Ну, внученька, не трясись, не плачь. Это я погорячилась. Тебе знать и не положено. Только тем, кто уже в Явь вышел. Вы — Хранительницы за реками, а мы — Хранительницы тайн. Людям такое знать не положено.
— А слухи-то ходят про книгу Владимира Книголюба!
— Кощей и есть твой Владимир Книголюб! Сам слухи и распространил! Чтобы быть для людей… понятным злом. Такое можно победить — только книгу нужную найди, а в ней слова правильные. Так, говорил он, живым спокойнее.
— Так что же там написано, скажи, прошу! — воскликнула девушка.
— Отвлеклась, старая! — постучала себя по макушке Прасковья. — Нужно тело Кощея достать, живую и мёртвую воду приготовить и душу вернуть.
— Тело в Приморье… А вот душа уже в Навь улетела, её не вернуть! Не бывало ещё такого, Прасковьюшка, чтобы человек из мира мёртвых возвращался.
Варвара снова закрыла лицо ладонями. Зачем, зачем она подошла к этой бабке! Лучше бы дальше работала с остальными. Сердце сейчас пополам разорвёт!
Кот недовольно хрипло мяукнул, получился почти рык. Варвара отняла руки от лица.
— Кышка! Ты можешь меня в Навь провести? — догадалась она.
— Да-а-у! Мьа-а-ау! — разразился кот воплями. — Можем! И обратно выведем! Правильный вопрос!
— Погоди! — погрозила Прасковья пальцем коту. — Зачем кикимору нам помогать? Аннушка говорила, что серый кот за Марьей таскается, хотя место ему у первой сестры среди других животинок.
— Не твоё человечье дело, но мы скажем: у нас был интерес. Месть. Мы передумали. Теперь у нас другой интерес. Справедливая месть.
— Его Марья обидела, — объяснила Варвара. — Он ей больше не друг. Так, Кыша?
— Не так, — махнул хвостами кот. — Но вам неважно. Важно — отведу.
— Так чего же мы сидим! — Варвара вскочила с места. — Я сейчас же пойду за душой!
— Сядь! — прикрикнула старушка. — Пока ты ходишь, пока вернёшься — если вернёшься, тут Синемордый камня на камне не оставит. Кто богатырей оживлять будет? Кто воеводу приведёт? Кто тело из Приморья вызволит? Нас всего девятеро, да и среди тех девяти — две старухи! У нас три дня, чтобы душу снова к телу прицепить. Пойдём с сёстрами совещаться. И запомни — так дела делаются: не ты одна решаешь, а все.
Варвара бросилась к кругу сестёр, чуть не летела — к ней словно прицепили переливающийся пишисбул, и он тянул её в небо.
Глава 17
Горошек, нагулявшийся в Междумирье-Межречье, на изумрудной траве подрос, силами напитался. Даже грива стала гуще. Не узнать было того коня, которого единственного не пожалел отдать царь Михей непутёвому сыну в безнадёжное путешествие. Конь бодро скакал по дороге вдоль реки — соскучился, похоже, по травушке зелёной, по настоящему солнцу. Никита прокричал Варваре, что немного завидует — на четырёх лапах бегать было здорово! Варваре подумалось, что не расстанься Никита с хвостом, тот бы сейчас ходил из стороны в сторону от радости. Она сидела за спиной юноши, обняв его за талию. Девушка чувствовала усталость, но опасности задремать и упасть не было — Аннушка напоследок напоила её красным совушником, отваром мрачно-бордового цвета, который гнал сон.
Отвар выпили все сёстры. Они на время остановились между первой и второй реками, и Любава быстренько подогрела всю еду, какую нашла на кухне, и бросилась готовить Горошка к путешествию. Нашла какие-то старые рубашки да штаны Кощея, подшила
